Моя задница отличается от всех других задниц не только неземной красотой и габаритами, но ещё тем, что не умеет жить без приключений. Она без них чахнет. В какие условия её ни определи — она везде найдёт себе забаву.
Вот ведь больница — самое, казалось бы, асексуальное место. Нет же, я и тут умудрилась отыскать романтику.
В четверг пошли с соседкой по палате сдавать кровищу. Сидим в очереди, болтаем бабские разговоры. Напротив сидит мужчинка. Таращится. А я возьми да подмигни. Без всякого эротического подтекста, ей-богу и в мыслях ничего такого не было. Подмигнула и забыла, я всегда так поступаю. А он решил, что это начало отношений, первый робкий шажок на пути к совместному счастью.
Плюхнулся на кушетку рядом с нами и спрашивает, как, мол, девочки, жизнь молодая?
Я отвечаю:
— Отлично, разве не видно? Если б было плохо, разве б мы в больнице лежали?
— Ого, — говорит мужчинка, — у Вас и чувство юмора имеется?
— У нас много чего имеется, — отвечаю я. — Например, муж-упырь с дубиной через плечо и семеро злобных детей.
И всем своим видом даю понять, что наше с ним совместное счастье на этом закончилось и адью, мучачос.
Однако мучачоса такой расклад не устроил и он сказал:
— Подумаешь, у меня тоже жена-стерва и две дочки, ну и что?
"А действительно — ну и что? — подумала я, и у нас закрутился «роман».
Стоит ли говорить о том, что мой больничный воздыхахаль мнёт постельное бельё в отделении урологии? По-другому и быть не могло, это же классика жанра: если у невесты проблемы с гинекологией, то жениху сам бог велел страдать тем же местом. Я вот только не знаю, когда он успевает лечиться — по-моему, он днюет и ночует на нашем этаже.
Называет меня Лапулей (хо-хо!) и беспрестанно носит конфеты «Шоколапки». Работает он что ли на этой шоколапковой фабрике? У нас уже всю палату от этих «Шоколапок» тошнит.
Развлекает меня анекдотами из газет и страшилками про адронный коллайдер и нанотехнологии. О-о-очень увлекательно!
Искушает поездкой к нему на дачу на его собственной «пятёре». Знает, чем женщину сразить, обольститель.
В субботу пришёл с коробкой зефира, а меня нет — я в это время отпросилась на выходные домой. Девчонки говорят, расстроился страшно — сгорбился, голову в плечи вжал, постарел лет на триста и побрёл понуро из палаты. А бабцы не растерялись, зефирчик у него приватизировали — дескать, отдадим адресату при появлении. Ага, щас — сожрали и не поперхнулись.
В воскресенье я вернулась, не успела левую ногу через порог палаты перебросить — уже мой кавалер нарисовался, радостный и сияющий, как медный таз. С неизменными «Шоколапками». Любоффь.
Вчера стоим с мужем на лестнице, болтаем, вдруг смотрю — ухажёр мой крутится поодаль. Я говорю:
— Смотри, Хорь, это он меня пасёт.
А муж так небрежно:
— Ну прямо...
Это он уже привык за долгие годы совместной жизни к моей небесной красоте и не верит, что она может будоражить воображение мужчин. Прощёлкает он меня когда-нибудь, как пить дать, прощёлкает.
Тут мой кавалер двинулся в нашу сторону, подошёл, сунул мне в карман халата горсть «Шоколапок», сказал мужу: «Извините» — и убёг к себе в урологию. Муж оторопел, онемел на некоторое время, потом спрашивает:
— Это чо щас было?
— Ну говорю же — поклонник, — отвечаю я.
— Нда... — сказал муж. — Свинья везде грязь найдёт.
А через шесть часов меня выписывают. И всё — прощай, мужичок с «Шоколапками», неспетая песня моя. И никто меня больше не будет называть Лапулей, и не слушать мне больше газетных анекдотов, не кататься на дачу на собственной «пятёре» и не видать его большого адронного коллайдера, как своих ушей.
Спросила мужа:
— Ты меня хоть попрощаться-то с ним отпустишь?
— Ага, — говорит, — вместе сходим. Я его вмиг вылечу, одним рывком всю урологию оторву.
Упырь, натуральный бесчувственный упырь.
Вообще, мужья это самое большое зло на земле. Херят нам всю личную жизнь...
Автор: Виталия Япритопала
