Бродяга.

Кузьмич сидел возле матери и изнывал от желания выпить, но отойти не смел, он любил её и понимал, что через несколько дней останется один, слишком быстро мать сгорала, рак беспощадно поглощал её. Отец умер пять лет назад и она надломилась, справиться с Кузьмичом в одиночку, без поддержки отца не могла, а Кузьмич пил. Пил всю свою сознательную жизнь, с короткими передышками. Болтался по родным дворам, по парку, встречая старых знакомых с которыми вырос, выгуливающих детей, а некоторые и внуков.

Клянчил у них мелочь и потом, с собутыльниками, соображал на спиртягу, боярышник или косметическое средство с симпатичной пчёлкой на этикетке, имеющее в составе частицы серебра, что несказанно радовало Кузьмича и группу товарищей — сплошная польза! Порадовав как следует организм ,он кое-как добирался до дома, иногда мать не пускала его, давала себе передышку и желая проучить, Тогда он ночевал в подъезде или на лавочке в парке, благо, что такие меры воспитания великовозрастного дитяти, мать, в миру тёть Нина, предпринимала только в тёплое время года. Так как доступ в дом и к материной пенсии был перекрыт, то похмеляться приходилось на кладбище, шесть километров для бешеной собаки, как говорится, не круг.

Главное на глаза сторожу не попасться и можно было разжиться целой бутылкой, сливая из стопочек, оставленных на помин души родственниками умерших. Подкрепиться тоже можно было, но, в основном, сладостями, не очень-то наешься, зато польза опять же, печень, которая болела и выпирала в боку, любила сладкое. В леске у кладбища он собирал грибы или черемшу, продавал на рынке или соседям. А ещё дежурил возле магазина, ожидая когда вынесут просрочку. Дежурил он не один, нужда заставляла многих унизительно рыться в мусорных баках.

Некоторые стеснялись и оправдывались тем, что делают это ради собачки или кошечки, впрочем, зачастую эти люди действительно кормили животных, которых подбирали здесь же, возле мусорки. Таким образом Кузьмич перебивался несколько дней, потом трезвел и шёл к матери каяться — обещать бросить пить и устроиться на работу. Некоторое время держался, но хватало его ненадолго и всё продолжалось по кругу.

Мать ушла на удивление тихо и спокойно, во сне. Немногочисленные родственники помогли с похоронами и он остался один. Перебирал материны вещи, выл и плакал: « Мама, мамочка, мамуля...» Он понимал, что скоро комья земли застучат и по крышке его гроба. Товарищи оказывали ему дружескую поддержку, благо, что квартира была теперь свободна от строгой тёти Нины и никто не мешал обильно пить за царствие небесное для неё.

Кузьмич проснулся от боли ранним зимним утром. В квартире было темно, лишь свет уличных фонарей слегка освещал комнату. Над ним стояла Смерть. Страшно не было, его ничего не держало на этом свете, ни детей, ни жены, ни надежды что-то исправить в своей жизни — слишком поздно. « Вот и пришло моё время» — подумал он и попытался заговорить со Смертью:

— Слышь, подруга, имею право на последнее желание, хочу попрощаться с друзьями и выпить.

Смерть молчала, но Кузьмичу показалось,что она ничего не имеет против. Он обзвонил своих приятелей, но никто не взял трубку, все крепко спали под алкогольными парАми, после вчерашней попойки.

— Долгие проводы — лишние слёзы, да и трубы горят, айда на кухню, чего время тянуть, — позвал гостью за собой.

Кузьмич пошёл на кухню, смерть молча и бесшумно плыла за ним, налил спирт в стопку, поднял её, но тут увидел кота, который, выгнувшись дугой, тревожно таращился на смерть и шипел, подняв шерсть на загривке.

— Не бойся, это за мной пришли, — погладил, успокаивая кота и обратился к Смерти, — подожди всё таки, надо сделать кое-что.

Он высыпал на пол полный пакет сухого корма, налил большую миску воды, открыл входную дверь. Увидев себя в зеркале, в прихожей, решил принять душ и переодеться, Смерть терпеливо ждала. Вернулся на кухню, опять поднял стопку:

— Эхх, мамуля, всего на месяц тебя пережил. Слышь, а можно я в следующей жизни котом стану? Всегда мечтал, ничего делать не надо, ешь да спи — Смерть всё так же молчала, но ему показалось, что она усмехнулась.

— Ну, в добрый путь! — и быстро опрокинул в себя содержимое стопки.

Дикая боль разрывала тело, он ничего не видел и не понимал, что происходит, только чувствовал, что движется по очень узкому тоннелю, наконец увидел свет сквозь веки, но открыть глаза не смог.

— Что происходит ёшкин кот!? — выругался он, но вместо этого только жалобно пискнул. Рядом мурлыкала кошка-мать и облизывала его шершавым, но ласковым языком. " Ба! Да я же теперь кот! " — обрадовался Кузьмич.

Через некоторое время он окреп, смог разлепить глаза и оглядеться. В помёте он один, остальных, как ему сообщила кошка-мать, по имени Муська, утопили.

— Тебе повезло, — сказала она, — хозяйка уговорила хозяина оставить тебя, но ему на глаза лучше не попадайся, особенно когда он пьян, неизвестно чем это может закончиться. Веди себя хорошо и хозяйка станет тебя любить и кормить, она добрая.

— А я мальчик? Кот?

— Кот, кот, не сомневайся — ответила Муська, наводя порядок у него под хвостом.

— Ну, мааам... перестань, я уже большой, я сам — он попытался вывернуться и сбежать.

Муська, не церемонясь, шлёпнула лапой ему по морде:

— Лежи смирно, мал ты ещё. Запоминай как я это делаю, все кошки должны тщательно мыться, чтобы не оставалось запаха, это помогает нам охотиться.

Муськины уроки пригодились ему через пару месяцев, когда пьяный хозяин выкинул его с балкона четвёртого этажа, не взирая на крики Муськи, которая прибежала на его отчаянный писк, и на мольбы хозяйки.

Кузьмичу опять повезло, он приземлился на огромный куст высоких цветов и отделался только испугом. Подняв морду кверху он увидел как хозяин вышвырнул и Муську, она истошно заорала и шмякнулась на асфальт. Кузьмич подбежал к ней, она лежала неестественно выгнувшись и тяжело дышала. Рядом стояла Смерть.

— Мааама! Маааама! Маааамочка, не умирай! — плакал Кузьмич — я ещё маленький, не оставляй меня, мааамааа... А ты отойди от неё !- шипел он на Смерть, но та не уходила и стояла безмолвно, как всегда. Ему почудилось или она тоже плакала?

Кузьмич то облизывал кровь с Муськи, то прижимался к ней, пытаясь согреть и не зная как ещё ей помочь, а она, вся переломанная, мурлыкала, пытаясь его успокоить:

— Не плачь, сынок, у тебя всё будет хорошо, вспомни чему я учила тебя...

Кузьмич продолжал рыдать, пока не услышал шум — прямо на него надвигался автомобиль и он с трудом успел выскочить из под колёс, тяжёлая машина переехала Муську и Смерть исчезла. Котёнок плакал весь вечер и всю ночь ,боясь подойти к кошке. Утром дворник отскрёб, многократно истерзанное колёсами авто, тело его матери и выбросил в мусорку.

С тех пор жизнь Кузьмича превратилась в нескончаемую битву за существование. Сколько бы он не вылизывался и не чистился, но поймать воробья или мышь удавалось нечасто, сказывалась молодость и неопытность. Мусорки были пусты, лишь иногда ему удавалось найти божественно пахнущую упаковку от чего-нибудь мясного или рыбного, с жадностью съедал её, в надежде, что уж в этот-то раз желудок справится и переварит целлофан или бумагу и муки голода хоть на время отпустят его, но каждый раз мучительно и неудержимо блевал. Он попрошайничал у магазина и периодически люди, в основном дети, бросали ему куски съестного, порою даже колбасу или сосиску, но чаще беспощадно пинали, чтоб не путался под ногами, от чего его рёбра беспрестанно болели.

Последние дни лета пролетели быстро, постепенно холодало, Кузьмич бродил, как в прошлой жизни, по родным дворам, пытаясь найти тёплый подвал, но отовсюду его прогоняли такие же бездомные, но более сильные и взрослые коты. К ноябрю он был совершенно истощён, у него была уйма блох, ушные клещи, свалянная в колтуны шерсть и гноились глаза. Он сидел на земле в парке, прикрыв глаза, трясясь от холода, стараясь не думать о еде и ждал смерти, иногда, не открывая глаз, он слабо мяукал, скорее по привычке, чем в надежде быть услышанным.

— Эй, бродяга, ты чего тут сидишь? Потерялся? Или ты ничейный? — голос показался Кузьмичу знакомым и он приоткрыл глаза. Да это же Саня! Друг детства! Добрый малый, сколько раз он выручал его по старой памяти, давая денег на опохмел.

— Есть хочешь? На вот тебе, — положил перед котом мешочек с остатками своего обеда и пошёл прочь. Кузьмич собрал свои последние силы и вопя на весь парк бросился за другом:

— Сааааня, не уходи! Возьми меня! Ну, пожалуйста, возьми !Можешь не кормить, дай сдохнуть в тепле хотя бы, а?

Саня остановился в нерешительности. Жалко кота, погибнет, но дома младенец, а кот может больной, заразный… Кузьмич догнал Саню и, пока тот размышлял, тёрся об его ноги, подняв морду вверх, преданно заглядывал в глаза и умоляюще мяукал, это был его последний шанс. Наконец друг решился, поднял кота и сунул его за пазуху. Под курткой было тепло, как под боком у Муськи, Кузьмич отогрелся и замурлыкал: « Саня, клянусь, ты не пожалеешь, что спас меня.»

Так закончилась бродячая жизнь Кузьмича. Его вылечили, отмыли, откормили, в благодарность он исправно ловил мышей и стал прекрасной нянькой малышке по имени Нина. Он пел ей колыбельные, вдыхая сладкий запах младенца, Нина улыбалась, а потом безмятежно засыпала.

Через много лет, когда Смерть пришла за ним он заявил:

— Я созрел. Хочу быть женщиной. Детей хочу.

Она молча кивнула и ему показалось, что она улыбнулась...