Вторая половина июля, жара под тридцатку и очередное фиаско в попытке завязать серьезные отношения... Начальник, устав лицезреть мою унылую физиономию, принял самое верное решение — выслать меня к чертовой матери из Москвы на две недели. Погулять, так сказать, в отпуске. Все же хорошо быть креативщиком — руководство периодически печется о тебе как о родном, хоть и немного умственно отсталом... Препираться с ним я не стал, поскольку от душного и пыльного города меня уже тошнило. Получил отпускные, собрал манатки и слинял к бабушке, в деревню под Вологдой.
В голове же у меня в тот момент была типичная блажь среднестатистического жителя мегаполиса — утром я босиком иду по влажной от росы траве, весь такой в гармонии с природой, а в душе моей — абсолютный вселенский покой. Впрочем, двигали мною и более обыденные мотивы — бабушка жила одна, и, несмотря на то, что в ее случае годы не спешили брать свое, свою обязанность помогать по возможности я старался не забывать. Образцовый внук, одним словом.
Бабуля была очень рада моему приезду, хоть и отругала, что не предупредил заранее, а свалился, как снег на голову. Ох, уж эти бабушки... Попав в вербальный тупик между фразами: «Невесту то хоть нашел?» и «Так я и помру, правнуков не дождавшись...», я капитулировал и был отправлен за клюквой и морошкой к чаю на ближайшее к деревне болото, дабы не болтался без дела, пока в духовке румянятся пирожки...
Я шагал через торфяники, вдыхая неповторимый аромат болот. Может, кому и не нравится, а лично я обожал этот дурманящий запах багульника, смешивающийся с землисто-лесными нотками мха и легкой болотной затхлостью. С детства не боялся заходить вглубь топей, поскольку хорошо знал, где начинается граница по-настоящему опасных мест. Солнце было еще высоко, когда сняв обувь, пошел я босиком по теплому мху, попутно нагибаясь за ягодами, прячущимися в его зарослях...
Увлекшись первобытным собирательством, я и не заметил, как солнце начало опускаться к линии горизонта, заливая поверхность болот багряным светом, в нем утопали все растения, обретая причудливые позолоченные очертания. На минуту остановился на месте, завороженно созерцая это великолепие природы.
«Хорошо, то как, Господи...»
На обратном пути вспомнилась мне страшилка, рассказываемая бабушкой каждое лето в детстве . Думается мне, для того, чтобы я не шастал по болотам, заходя далеко от деревни в непроходимые топи, ну и возвращался до наступления сумерек. Жила-была, мол, в самом сердце болот злая ведьма в своей избушке. Любила она маленьких детей, заблудившихся на болотах, ловить, да в печке запекать. А помогали ей в том черные жабы, выискивающие несчастных жертв... Да, сейчас конечно звучит не очень, но в моем детстве страшилки про красную руку и черную простыню, впрочем, равно как и другие ужастики Эдуарда Успенского, казались непреодолимым потолком жанра ужасов. Про этих ваших Кингов, да Лавкрафтов, мы в те годы и слыхом не слыхивали.
Вернулся я с неплохой добычей к чаю, но все равно получил нагоняй, что уже ночь на дворе. И как только у бабушек получается одинаково успешно отчитывать своих возмужавших внуков, будто им по-прежнему лет десять? Я даже будучи взрослым курить уходил на окраину деревни, спешно зажевывая мятной жвачкой, лишь бы бабуля не учуяла от меня табачный дым...
Следующая неделя прошла за небольшими делами по хозяйству. Руки у меня наконец-то дошли и до курятника, в котором я заменил старый полусгнивший насест на свежий брус, несмотря на многочисленные атаки со стороны местного куриного населения, эпизодически пикировавшего на меня подобно «Мессершмиттам». И как только я не боялся их в детстве? Курицы были все как на подбор. Иссиня-черное оперение, мощные клювы и характер истинных летчиков-камикадзе, таранящих тебя без единого звука. Прислужники Мефистофеля какие-то, одним словом, а не птицы.
И вот пришло время собираться обратно в Москву. Выезжать я планировал часов в семь утра, чтобы успеть доехать до темноты. Бабуля подняла меня с первыми петухами, вручив пластиковое ведро, и отправила в курятник собирать себе яйца в город, со словами: «Хоть яичек покушаешь деревенских, а то у вас там, в магазинах, химия одна». Набрав ведро на три четверти, я уже хотел было поставить его в багажник, но получил наказ пошарить по кустам вокруг дома в поисках молодых дивергенток, несущихся за пределами курятника.
Залез я в куст калины и столкнулся взглядом с двумя выпученными глазищами. Здоровенная жаба непривычного темного окраса продолжила сидеть ,как ни в чем не бывало, всем своим видом выражая неодобрение к моей персоне. Ну, прямо как из детских страшилок про болотную ведьму. Махнул на нее рукой — никакой реакции. Наглая земноводная морда.
«А ну, кышь отсюда!» — сказал я, услышав в ответ только кваканье. Да, диалог у нас как-то не вязался... Тогда я легко толкнул ее носком кроссовка, тем самым принудив ее наконец-то покинуть свое место, освобождая мне проход. Смотрю, а на том месте, где сидела жаба, что-то белеется. Пригляделся — обычное куриное яйцо. Высиживала она его что ли? Пожав плечами, я закинул яйцо в ведро к остальным.
Пройдя традиционный ритуал прощания, в ходе которого мне пришлось пообещать жениться ближайший год и обязательно завести детей, прослушать лекцию о вреде городской жизни и продуктах из магазина, после чего меня перекрестили на дорогу, и я выехал в Москву.
Обратный путь занял у меня чуть больше семи часов. Повезло, пробок не было ни на МКАДе, ни в самом городе — жара сумела выжить половину москвичей из своих домов, и они бежали, кто на дачу, а кто заграницу.
Домой я вернулся ближе к вечеру, захватив по дороге пару запотевших бутылочек темного в ближайшей пивнушке. Закинув овощи, привезенные из деревни, в холодильник, и отзвонившись бабушке о своем благополучном возвращении, я завалился на диване перед телевизором. После долгой дороги все было лень, даже идти в душ. Ведро с яйцами я так и оставил на кухне в углу, мысленно пообещав себе утром разобрать их по формам в холодильник.
Проснулся я на диване. Рядом бубнил не выключенный телик. В окна пробивался хмурый серый рассвет. Причиной пробуждения был какой-то странный хруст. Я прислушался. Странный звук повторился. Источник его, судя по всему, находился на кухне, куда я и направился, потирая глаза спросонья. И сразу же вляпался во что-то холодное и склизкое.
«Епрст... Это еще что?» — подумал я, потянувшись к выключателю.
Небольшая лампа над столом осветила помещение. По доброй половине кухонного пола были разбросаны куски яичной скорлупы вперемешку с вытекшим содержимым. От увиденного я впал в легкий ступор. В голове пронеслись всевозможные попытки объяснить произошедшее, но ничего подходящего не приходило на ум. Краем глаза заметил движение за холодильником. В темной щели между ним и стеной явно было что-то... что-то живое и копошащееся, издающее тихий, едва слышный писк вперемешку со странным пощелкиванием. Раздался громкий хлопок перегоревшей лампочки и свет погас.
От такого меня прошиб холодный пот. На цыпочках я ретировался с кухни обратно на диван в гостиную. Присел зачем-то на секунду. Собравшись с духом, взял лежащий телефон, и включив на нем фонарик, решительно направился к холодильнику. Яркий луч, скользнув по полу, уперся в стену, возле которой шевелился бесформенный темный комок. Пятно начало разворачиваться у меня на глазах, словно под действием света. Вдруг из него высунулось нечто, напоминающее клюв, и издало жуткий звук, больше похожий на скрежет металла по стеклу. Я выронил телефон из рук. Потянулся за ним и почувствовал легкое прикосновение.
Из полумрака показался мой загадочный гость. Похож на новорожденного цыпленка, только полностью лишенный оперения. Я облегченно выдохнул — откуда бы он ни взялся, но опасным явно не выглядел. Скорее, наоборот, вид его внушал жалость — непропорциональное туловище, большая голова. Ходить у него плохо получалось, птенец еле ковылял своими лапами, плюхаясь на пол через каждый шаг.
Повинуясь какому-то инстинкту, уходящему корнями в мое деревенское детство, я протянул ему ладонь, на которую он и шлепнулся. Вытянул шею и жалобно запищал. Черт возьми, да он холодный как лед! Взяв из стола небольшой пищевой контейнер, я положил на его дно салфетку, и положив туда маленького уродца, отнес его в свой кабинет. Включил лампу на компьютерном столе, и поставил пластиковое корытце под нее. Вышел эдакий самодельный инкубатор. Задумка сработала — пригревшись в тепле лампы, птенец сразу же уснул.
У меня же появилась возможность рассмотреть его во всей красе. Он был крупнее обычных цыплят, никаких перьев или пуха, вместо них тело его покрывала грубая кожа, местами похожая на чешую ящерицы. Крылья были, но даже несмотря на их неразвитое состояние, выглядели необычно. Довершением всего был какой-то отросток наподобие хвоста.
«Господи, мутант какой-то. Такого хоть сейчас в программу про чернобыльских жертв радиации», — подумал я, анализируя увиденное.
Оставив птенца на столе, я вернулся на кухню, дабы ликвидировать наведенный им беспорядок. Вытирая тряпкой жидкое содержимое разбитых куриных яиц с пола, я удивился силе, с которой цыпленок вырывался на волю. Мне всегда казалось, что первые пару дней они беспомощны, а этот мимоходом вышвырнул несколько яиц из корзины. Рутинный процесс уборки поуспокоил мои нервишки.
«Ну, видимо, попалось мне высиженное яйцо... Странно, но ничего сверхъестественного. Время пришло, вот он и вылупился», — примерно такие мысли нарисовались в моей голове.
Закончив уборку, я проверил своего новоиспеченного питомца. Тот продолжал спать, не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг. Сев за стол, и включив ноутбук, я вбил в поисковик самый оригинальный запрос в своей жизни: «как выращивать цыплят дома». Первый же открытый сайт буквально утопил меня в потоке информации.
«...обустроить удобную поилку, из которой птенцы смогут пить воду... подготовить пипетку для ручного кормления... использовать в качестве прикорма перемешанный с пшенкой или манкой вареный желток... молодняк требуется кормить не менее шести — восьми раз в день».
Прочитав многочисленные напутствия от опытных птицеводов, я пулей метнулся на кухню, поставил пару яиц вариться в алюминиевой кастрюльке, а сам начал искать подходящую посудину для своего новообретенного питомца. За неимением лучшего варианта, выбор мой пал на старую хрустальную стопку, пылившуюся на самой верхней полке рядом с прочей реликтовой посудой советского периода. Тщательно ополоснув ее, налил воды из фильтра. Порыскав по шкафу с крупами, нашел полупустую пачку пшенки.
«Как же, блин, ее варить то?» — спросил я сам у себя. В жизни ничего кроме гречки и риса из круп не готовил. Решив не заморачиваться, просто залил водой и поставил на плиту. И ни хрена у меня с первого раза, конечно не получилось. То ли я переварил, то ли воды недолил, но каша у меня получилась по консистенции как пластилин. В нее ложка то еле-еле втыкалась, что уж говорить про кормление через пипетку. Чертыхаясь, выкинул свое варево в мусорное ведро и повторил процедуру, учитывая предыдущие ошибки.
Спустя почти час моих трудов, мне удалось достичь необходимого результата, замешав пшенку вместе с вареным яичным желтком в жиденькую кашицу. Отлично, теперь можно приступать к кормлению пернатого монстра, когда тот проснется. Осталось только набрать этот кулинарный шедевр в...
«Ооо, нет! Твою мать! У меня же нет этой чертовой пипетки...» — мысленно простонал я. Делать было нечего — пришлось шустро собираться и бежать в ближайшую круглосуточную аптеку, где у меня произошел довольно необычный диалог с заспанной женщиной-фармацевтом.
— Здрасьте, а у вас есть пипетки для кормления?
— Сколько месяцев?
— Чего?
— Месяцев сколько?
— Кому?
— Ребенку!
— Какому ребенку?
— Молодой человек, вы издеваетесь? Вы кого кормить собираетесь?
— Эм... да он только родился... утром...
— Вы нормальный вообще? И зачем вам тогда пипетка? Прикорм назначают не раньше, чем с четвертого месяца. Мать то у ребенка где?
— Да я откуда знаю? Шляется где-нибудь по кустам. Послушайте, женщина. Просто продайте мне штуки три этих пипеток и все!
Ошарашенная таким диалогом аптекарша молча пробила мне мой заказ, после чего я поспешно ретировался обратно домой, услышав краем уха за спиной что-то негромкое про наркоманов долбаных. На лестничной площадке, шаря в поисках ключей в кармане, я услышал из-за двери своей квартиры какие-то странные звуки.
Открыв замок, я вошел в прихожую. Прислушался. Звуки доносились со стороны кабинета. Оказалось, что птенец успел проснуться в мое отсутствие. Он как-то ухитрился выбраться из своей коробки и теперь ковылял по столу, беспрерывно щелкая и пища. Увидев меня, он запищал в разы громче и бросился в мою сторону. Прямо к краю стола...
Никогда я не мог похвастаться скоростью реакции. Впрочем, равно как и быстротой движений. Мозг отдал сигнал «свистать всех наверх!», и одним рывком я оказался возле стола, успев перехватить засранца в полете. Тот лежал у меня на ладони, как ни в чем не бывало, и продолжал посвистывать. И смотрел такими глазами, что у меня сердце екнуло. Походу, кто-то сегодня стал мамашей...
«Ладно, пошли жрать, бестолочь нелетучая», — пробурчал я, получив в ответ очередную порцию щебета.
Мелкий оценил мои кулинарные потуги, аппетит у него был чудовищный. Он заглатывал содержимое пипетки как полноценный взрослый пеликан. В какой-то момент я перестал понимать, как в него продолжает влезать пшенно-яичная смесь.
«Так, хорош! А то ты лопнешь уже сейчас». Не обращая внимания на протестующий писк, я отнес его обратно в коробку, опустив ее на пол, чтобы избежать повторной попытки этого юного камикадзе разбиться, навернувшись со стола. Сытый птенец сразу же уснул под теплым светом лампы. Взяв ножницы, я нарезал ваты крупными кусками, утепляя ею импровизированное гнездо. Параллельно размышляя, что же мне делать с этим новым питомцем. Было принято решение дать ему подрасти, а затем отвезти к бабушке в деревню. На историческую родину, так сказать.
Так и началось мое совместное проживание с этим кожаным чудом. Рос птенец стремительно. Буквально за неделю он увеличился в размерах на порядок. И я решил дать ему имя. Поломав голову пару дней, я вспомнил, как мама крестила каждого кота, появлявшегося в нашем доме, Васькой. Может, конечно, и странно звучит для представителя отряда крылатых, да и черт с ним...
— Кукареку!
— Васька, сука! Опять?!
Меткий бросок тапка согнал этого подлеца с подоконника, где он старательно оповещал весь мир о наступлении рассвета. Часы на тумбочке показывали полпятого утра.
— Сволочь пернатая!
Выговорившись, я повернулся на бок и закрыл глаза. Васька благоразумно сховался под кроватью, откуда доносилось его приглушенное недовольное квохтанье. Хитрожопости ему было не занимать — он всегда точно знал, когда может огрести, и уходил от открытых конфронтаций.
Проснулся я от будильника. Василий с важным видом прохаживался поверх одеяла с видом нацистского штурмовика, марширующего по покоренной Польше. Попытался обратно прикинуться спящим, но мерзкую птицу было не так легко провести — он тут же начал своим клювом теребить край одеяла, укрывающий ступни.
— Ладно-ладно, уже встаю, — пробормотал я, отпихивая его ногами, и одновременно пытаясь завернуться получше. Тщетно. Настырный гребень, вскарабкавшись ко мне на грудь, принялся скакать как на батуте, мотивируя меня тем самым встать и дать ему пожрать.
Спустив ноги с кровати, я начал пытаться найти ступнями тапки на холодном полу. Тапок оказался в одном экземпляре. Опять этот гад его упер... Делать нечего — пришлось топать на кухню, шлепаю одной ступней по паркету. Васька шнырял рядом, заставляя эпизодически о себя спотыкаться.
Насыпав в миску просо, и добавив горсть сушеных гаммарусов сверху, я поставил миску на пол, на которую тот сразу же набросился. Прожорливая птица. За прошедшие два месяца Вася солидно увеличился в размерах и местами оброс оперением. Характер у него был чисто собачий — он встречал меня по вечерам после работы, всегда таскался за мной по квартире, спал в кровати и приносил брошенные предметы. Я так привязался к этому птенцу, что даже не обращал внимания на странные крылья и отросток, напоминающий змеиный хвост. Чокнуться можно. Домашний питомец — монстр. Нет бы, завести милого пушистого котика...
***
У меня был выходной, я валялся с пивом на диване перед телевизором. Лень обуяла меня настолько, что питался я доставками пиццы, суши и прочей гастрономической ахинеей, в перерывах перебиваясь чипсами и попкорном. Последний пришелся по душе Ваське, и он с удовольствием долбил клювом нераскрывшиеся кукурузные зерна.
По ящику шла эстафета «Гарри Поттера», хрен его знает, какая по счету часть. Слава Богу, я был адекватным человеком, и не ждал писем их Хоггвартса, поэтому смотрел без особого интереса, параллельно бросая Васе зубочистку, которую тот приносил в клюве как полноценный барбос.
«...На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несёт путем диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…»
Стоп! Смысл фразы из фильма дошел до меня не сразу. Из куриного яйца, жабой высиженного. В голове ударила молния. Летняя находка в кустах, та черная жаба, точь-в-точь как из бабушкиных страшилок. Под ней же лежало куриное яйцо! А не из него ли вылупился Василий?! Бред какой-то...
Пару минут я продолжил лежать, пытаясь отогнать эти мысли, но безуспешно. Пришлось идти в кабинет и садиться за ноут. Пошарившись по бескрайним просторам интернета, я сделал вывод, что услышанное в фильме и правда является классической байкой о природе появления чудища, именуемого василиском. Кликнул на какую-то картинку и просто потерял дар речи. Изображенное существо, хоть и выглядело карикатурно, но очень походил на Ваську. Петух с крыльями летучей мыши и змеиным хвостом. Бред. Просто бред. Не может такого быть!
Вася тем временем запрыгнул ко мне на колени, и я машинально почесал ему за гребнем, отчего тот довольно закудахтал. Крылья и хвост не были похожи на иллюстрацию, но может он еще просто не вырос. Стоп, но ведь во всех легендах василиски убивают взглядом.
— А ну-ка, красавец, покажи мне свои глазки, — пробормотал я, чувствуя себя последним идиотом, и заглянул Ваське в глаза. Ничего. Желтые глазищи пырили прямо на меня, но я не умирал мучительной смертью, и даже не превращался в камень.
— Да уж, Вась. Хозяин, у тебя совсем поехавший, — облегченно сказал я, выпуская питомца, и добавил: — Ну, надо же такое придумать. Пора завязывать с телевизором. Говорила мне бабушка, что всех этих Гарри Поттеров отстреливать надо...
***
Я как обычно возвращался вечером с работы, когда обнаружил дверь свой квартиры немного приоткрытой. Тихонько проскользнув внутрь, я обнаружил в прихожей на полу спортивную сумку. У меня такой точно не было, да и дверь утром я не могу оставить открытой. С кухни раздались подозрительные шорохи, а Васьки нигде не было видно. Пазл в голове сложился сам. Походу мне обносят хату...
Схватив в руки длинную ложку для обуви на манер биты, я прокрался на кухню. От раскрывшейся передо мной картины, я выронил свое грозное орудие из рук. Возле плиты лежал без сознания довольно крупный мужик, а на его груди сидел Вася, неотрывно смотрящий в его лицо. Присев на корточки, я аккуратно снял птицу с незнакомца и начал тормошить его. Черт, не хватало мне еще трупа на кухне...
— Очнись, твою мать!
Издав глухой стон, мужик начал приходить в себя. Васька изо всех сил рвался на него из-за моего локтя, поэтому приходилось его придерживать. Вот незнакомец открыл глаза, пустые как у младенца. Непонимающим взглядом окинул кухню, немного задержался на моем лице, затем скользнул ниже и увидел Васю. И начал орать. Во все горло как сумасшедший. Судя по всему, пернатый запугал его до смерти. Решив устранить причину такой бурной реакции, я сгреб петуха в охапку, и вынес его за дверь кухни. Тот был явно недоволен таким поворотом событий, и даже пытался клюнуть меня за палец.
— Все хорошо. Я его запер. Что с тобой? Что тут вообще случилось?
Безумными глазищами мужик уставился на меня, и внезапно бросился на шею, рыдая взахлеб. Сказать, что в тот момент я был в шоке, значит, ничего не сказать. Я машинально погладил незнакомца по голове, лучшего способа успокоения в тот момент в мою голову не пришло.
— Я не хотел... Я больше не буду, обещаю... Никогда-никогда... Жизнью своей клянусь, — начал тот свою бессвязную исповедь, постоянно всхлипывая и опасливо косясь на дверь.
— Тише-тише, все нормально. Ты кто такой-то вообще? И как сюда попал?
— Виновен, прости меня Господи. Грешник я, грешник. Гореть мне в аду.
— Ты домушник что ли? Квартиру обворовать мою хотел?
Мужик энергично закивал головой в знак согласия, вытирая нос рукавом: — Прости ты меня, добрый человек. Бес попутал. Но я завяжу, вот тебе Христос. Завяжу!
— А случилось то с тобой что?
— Это демон! Пернатый демон! Он меня увидел, да как зашипит! И глазища желтые горят! Я в них глянул, и вся жизнь перед глазами пронеслась. Умер я, понимаешь? Умер и в Ад попал, прямиком в геену огненную, за жизнь свою грешную. И черти меня там мучали. Но я завяжу, вот те крест, завяжу. В церковь буду ходить. Обещаю...
Конец фразы утонул в очередных рыданиях. Вот это поворот, однако. И что с ним теперь делать? То ли ментов вызывать, то ли дурку. Я налил стакан воды и протянул ему, он взял его трясущимися руками.
— Ты тут полежи пока, отдохни. Хорошо? Я на минуточку, — сказал я, выскользнув с кухни. В коридоре с крайне подозрительным видом околачивался Васька. Взяв его на руки, я зашел в кабинет, пытаясь в голове определиться с планом дальнейших действий.
Вдруг в прихожей раздался топот, затем хлопнула дверь. Сбежал, подлец. Неудачливого грабителя и правда, след простыл. Даже сумку оставил. На кухонном столе я обнаружил и его кошелек, видимо оставленный в знак извинений.
— Охренеть. Вась, а ты оказывается у меня сторожевой петух. Еще и василиск, в придачу. Василиск по имени Васька. Бред какой-то. Быть такого не может, — пробормотал я, почесывая Ваське под клювом. Тот вытянул шею и закрыл глаза от удовольствия.
— А на меня, почему тогда твой взгляд не действует? Я то, думал — ты обычный петух, просто страшненький.
Странно, но Васька мне не ответил. Я решил докопаться до истины... Впрочем, это уже совсем другая история...
Автор: Марк Адам
