Поздравьте меня – кровать себе вчера купила. Царственное ложе! Армейский плацдарм. Специально выбрала коечку пошире, чтоб ничего с неё не свешивалось.
Привезли мне её домой. Я спустилась грузчикам подсобить. А живу я на третьем этаже. Вот тут-то мы и хапнули горя! Лестничные площадки у нас узкие, кровать оказалась неразборная, да ещё и грузчики Юра с Лёней — молодые и не очень опытные.
До второго этажа мы это ложе кое-как дотараканили, выдохлись – и заклинило оно у нас прямо поперёк площадки. Все соседские двери наглухо перегородило, ни туда ни сюда. Трубец полный. Стоим с Юрой и Лёней, материмся друг на друга, не знаем, что делать.
Из одной запертой двери соседка баба Луша начала торкаться – а ей наша кровать открыть не даёт.
— Что там за хрень? – орёт баба Луша. – Замуровали, демоны? Из дома выйти нельзя!
— Потерпите, баба Луша, — кричу я. – Это я, Таня с третьего этажа. Я тут купила царскую кровать, а Лёня с Юрой мне помогают. Скоро всё уберём!
— Ну ты даёшь, Танька! – говорит баба Луша. – Я тебя порядочной бабой считала, а ты койку прямо на лестнице обкатывать собралась, да сразу с двумя мужиками? Ни стыда у тебя, ни совести.
Пока бабка ворчала, передохнули мы с моими грузчиками, снова взялись за эту проклятую кровать.
— Давай, Лёня! – кричит Юра. – Навались — и на себя её!.. Раз! Теперь от себя!.. Два! Снова на себя!.. Снова от себя…
— Ваш Лёня что, впервые с бабой? – говорит за дверью баба Луша. – Ну, так-то всё правильно советуете. На себя её, Лёнчик, и от себя, на себя – и от себя!… Раз-два, раз-два! Будь хорошим мальчиком, слушай, что тебе говорят.
— Лёня, прекрати так пихать! – кричу я. – У меня задница в перила упёрлась!
— Да, Лёня, сильно не пихай! – орёт баба Луша. – Я Танькину задницу знаю, с её карданом все перила вдребезги разнесёшь и не заметишь, а это, между прочим, общедомовое имущество.
Слышно, глухой дед к бабе Луше за дверь приковылял.
— Чего орёшь, баба? – говорит. – Я думал, ты уже ушла.
— Не выпускают! – говорит баба Луша. – Танька-дура прямо в подъезд кровать поставила и двое мужиков её там лохматят.
Начинаем мы с мужиками снова кровать приподнимать — не идёт.
— Юра – кричу я. – Ой-ёй-ёй, стой, назад! В самый угол меня затёр! Ровнее, ровнее, куда ты тычешься?
— О, — говорит за дверью баба Луша. – Теперь и Юра к Таньке подключился. Жги, Юрик, натыкай ей как следует!
Юра с Лёней пытаются койку на лестнице развернуть, а меня чуть по стенке не размазывает.
— Парни! – ору я. – Не прите как бульдозеры, расплющите меня на фиг! Стойте, у меня лифчик на спине за дверную ручку зацепился!
— Во визжит, во визжит, стерва! – говорит баба Луша. – Вы там скоро уже натычетесь, три извращенца? Мне же за хлебом надо. Шлюха ты всё-таки, Танька.
— Не смеши, баба Луша! – кричу я. – Юра, погоди, не лезь вперёд Лёни! И не скреби своим концом по стенке, всю штукатурку собьёшь!
— Ни фига себе! – говорит издали баба Луша. – Штукатурку со стен сшибает? Хоть бы глазком под старость на такого орла посмотреть!
Я ору-надрываюсь, кровать буксует, мои грузчики тоже между собой шкарятся.
— Лёнь, давай набок её попробуем опрокинуть? – предлагает Юра. – А то не даётся, зараза. Схватиться не за что.
— Это у Таньки-то схватиться не за что? – не верит за дверью баба Луша. – Да у неё там кубометры по бокам нарощены!
Двигаем-двигаем с грузчиками проклятое ложе – не идёт.
— Стойте, мальчики! – говорю я. – Дайте пот вытереть. Может, местами поменяемся?
— Хорошо работают парни твои, — хвалит за дверью баба Луша. – Меня дед в койке уж сколько лет до пота не доводит, только до диареи.
А мы крутимся вокруг кровати – вроде сдвинется и опять упрётся.
— Лёня, — орёт Юра. – Кому сказано: пусти меня, тебе там не справиться!
— Лёня, слышал? – говорит баба Луша. – Уступи бабу опытному товарищу! Танька – она такая заноза, кого угодно заездит.
— Лёня, — говорю я из-за кровати. – Юра дело предлагает. Пусти его или вдвоём сразу попробуйте.
— Тьфу на вас, — ругается баба Луша. – Срам-то какой, прямо шведская семья. Сорок лет в этом доме живу, но такого бардака в подъезде не бывало.
— Лёня, пусти! – говорит Юра. – Помогу. Дай с краешку схватиться.
— Вот свингеры хреновы! – говорит за дверью баба Луша. – Юра, хватай её за оба края и нахлобучивай, не теряйся!
— Я не могу, — ноет Лёня. – У меня нога застряла.
— Лёня! – кричит бабка. — Ты хоть ботинок-то снял или прямо с ботинком в Таньку провалился?
Поменялись мои грузчики местами, налегают, выводят кровать между стенок.
— Юра! – кричит Лёня. – Теперь ты навались! Пихай сильнее, уснул, что ли?
— А-а-а! – ору я. – Юра, ты мне прищемил всё на свете!
— Пихайте, ребята! – говорит баба Луша. – Только насмерть-то Таньку не щемите, жалко её, хоть и курва редкая.
— Давай, Юрик! – кричит Лёнька. – Туда-сюда. Раз-два, раз-два!
— Уважуха, Лёнчик! – орёт бабка. – Поддерживаю! Туда-сюда её в канитель!
— Юра, Лёня, подождите! – ору я. – Подождите вы оба, не так сильно! У меня печень колет.
Слышу — за дверью баба Луша аплодировать начала.
— Опаньки! — кричит. – Неужто до печёнок Таньку пробрали? Поделом ей! Дайте выйти! Может, и мне, старухе, чего от вас перепадёт на вашей коечке?
В общем, кровать мы всё-таки втащили, но баба Луша теперь со мной не здоровается. Обиделась, дура, что мы её из квартиры не выпустили.
Автор: Дмитрий Спиридонов
