ИЛЬИНИЧНА
Бабка Ильинична, как ее многие называли, жила с дочкой в крайнем обветшалом домишке на нашей улице.
Как-то весной дочери ее не стало, осталась она одна одинешенька, и, казалось, ещё больше постарела, сгорбилась и озлобилась на весь окружающий мир.
В ту пору я был юнцом лет тринадцати четырнадцати, на лето приезжал к бабушке, гонял с местными мальчишками целыми днями то на рыбалку, то в футбол, в общем наслаждался летом, беззаботными деньками.
В середине июля зарядили дожди, хмурые тучи бродили туда сюда, в те дни мы с приятелями собирались под навесом старого сарайчика, рассказывали истории, шутили, играли в домино.
Сарайчик стоял прямо напротив домика Ильиничны, бабка, бывало выходила и согнувшись, шаркая по дорожке старенькими калошами, шла то в магазин, то к соседке, с которой, наверное одной и находила общий язык.
— Ребят, бабке Ильиничне сегодня дров привезли, видели? — сказал один из приятелей.
— Видели, только на кой они ей сейчас…
— Митька, Сашка, давайте поможем дрова распилить!
— Вот ещё, — отозвался тогда я. — Делать мне нечего.
— Саш, видел я сегодня утром из окна, как она дрова колола, тюкнет — а руки дрожат, топор валится из рук…ну правда, будь человеком.
Я хмыкнул, вот не складывались у меня отношения с ней — тогда мне казалось, что вреднее и злее старухи ещё нужно поискать.
Сколько всего было и не вспомнить: начиная с красивого самолета, что смастерили мы как-то с отцом, но он почему-то вместо того, чтобы взмыть ввысь, спланировал в старухино окно, ладно, тогда я получил хороший нагоняй за разбитое стекло, пережил.
В другой раз мы с ребятами играли в футбол, а мяч именно с моей подачи угодил прямо в огород Ильиничны, как раз в морковные грядки, которые она несколько минут назад поливала. Я побежал за мячом, хотел добыть его аккуратно, без шума, но старуха застала меня прямо среди своих помятых грядок!
— Саша, зачем тебе понадобилось лезть в чужой огород! — охала Бабушка. — Своих вона сколько растёт, иди бери, ан нет, чужие видимо вкуснее! Ещё раз нашкодишь — отцу расскажу. Ишь чего удумал!
— Бабушка, я тебе в сотый раз повторяю, не нужна мне ее морковка, я за мячом бегал к ней в огород…
Тем временем приятели во всю пытались помочь Ильиничне с дровами, когда Митька взмахнул топором в очередной раз, я не выдержал:
— Ну кто так работает? Всему вас учить надо, смотри тут есть трещина, вдоль иди, зачем поперёк колешь?
— Коли все знаешь, что же сидишь тогда, подсоби, — хитро улыбнувшись ответил приятель. — Тут дела на всех хватит!
Я засучил рукава, взял топор и работа закипела, вскоре ребята поняли свои ошибки и едва поспевали за мной. Мы управились за час с небольшим, сложили дрова под навес и уселись на своё прежнее место, дождь давно закончился, лишь только ветер гонял по дворам мелкий мусор, а в лужах вырисовывалась рябь.
Тут и Ильинична показалась из-за поворота — худая, скрюченная, почему то мне стало так жаль ее, словно вся вселенская тоска и отчуждение слились воедино в ее одиноком силуэте.
Вошла во двор и ахнула, сумка с продуктами выскользнула из ее рук…Женщина пошатнулась…мы кинулись ей на помощь.
— Мальчики… сыночки вы мои…, — только и вырвалось у неё. — Спасибо вам, сама бы ещё долго мучилась, а подсобить то некому, всех забрал Господь. Тут я рассмотрел ее вблизи — глаза, совсем не злые, а какие-то печальные, тоскливые, покрытые глубокими морщинками, сейчас лучились добротой. В них стояли слезы, я первый раз видел, как Ильинична плачет…
Откуда то со стороны, я вдруг услышал свой голос:
— Не плачьте, все хорошо, мы вам теперь помогать будем, да, ребята? Мальчишки закивали, подхватили сумки и помогли старушке дойти до дома. Уже через несколько минут, мы сидели на ее уютной кухоньке, пили чай с ватрушками и слушали Ильиничну, многое выпало на долю женщины — война, потеря мужа, потом ушла дочь…в комнатах стояло гулкое одиночество и печаль.
Провожая нас тогда, она улыбалась, и я тогда понял, понял абсолютно все, что пыталась донести до меня Бабушка, а до неё и отец.
Сколько лет прошло, уже и дети свои подросли, а нет нет да приезжаем мы в родную сердцу деревню, пока сыновья резвятся во дворе, выгружая вещи, да пакеты с провизией, я подхожу к милому сердцу домику, так и стоит он по сей день, пустой, полный воспоминаний и светлой памяти, домик Ильиничны...
