Вагон плавно покачивался, будто убаюкивал Галину. Даже перестук колес сбивавшийся с ритма на стыках, не помешал бы крепкому сну, но ей было не до него.
Купейные попутчики: бабушка с двумя внучками, ехавшие тоже к морю, смотрели наверное уже третий сон, а у нее, хоть глаза выколи, спать не хотелось.
Галина впервые в своей жизни, по путевке в санаторий, ехала к морю.
Впервые, за сорок два года, она почувствовала прелесть свободы, легким и приятным ветерком обвивающую уставшую от жизненных передряг, ее душу.
Семейная жизнь у нее, как — то сразу не заладилась, выходила то ведь замуж не по любви, а больше в знак уважения и силе привычки.
Они, с мужем, жили на одной улице, ходили в одну школу, даже в одном колледже учились.
И когда он предложил жить вместе, она с легкостью согласилась.
Разочарование и горькое сожаление содеянного пришло после, но поздно, она уже носила под сердцем их сына.
Оставлять его без отца, в ее планы не входило.
Николай оказался слишком ревнивым мужем, любая задержка на работе или по дороге домой, выливалась громким, унижающим ее, скандалом.
Детей у них больше не было, первые роды были очень трудными, за которыми последовал строжайший запрет врачей.
Работа, семейные неурядицы, вечные подозрения мужа, превратили ее из веселой, жизнерадостной девчушки в тихую и замкнутую женщину.
Но однажды Галина не выдержала, боясь нервного срыва, принесшего бы собой черт знает чего, она зашла в кабинет директора.
— Николай Васильевич, как же так...все на море едут, всем положено...чем же я не такая, вечно меня обходите... — взволнованно проговорила тогда она, но увидев его удивленное лицо, враз осеклась.
— Так, так... а ну давай проходи, присаживайся и рассказывай. — директор взяв ее услужливо под локоть, подвел к стулу.
— Ты знаешь, я никогда не видел тебя такую... уставшую от жизни что ли, — он посмотрел на нее каким — то совсем другим оценивающим, по мужски что-ли, взглядом и добавил — твой вопрос быстро решаемый...просто ты никогда не просила, вот поэтому все так и получалось. Езжай, отдохнешь немного. — и снова уставился на нее таким взглядом, будто первый раз увидел.
Дома ее слова о предстоящей поезде, произвели на мужа такое огромное впечатление, что он не смог даже сразу ответить, а стоял и разевал, как в немом кино, свой рот.
— Знаешь, мой хороший...или я еду отдохнуть к морю, или мы разводимся...так, я больше не могу...не могу и не буду... — чуть ли не истерикой, вовремя сумела себя в руки взять, ответила она на попытки мужа пресечь ее поездку.
— Накрутилась задом тут, решила покрутить на чужой территории... — он все же не смог не уколоть ее обидным словом, но увидев впервые в глазах тихой жены бушующее пламя, вовремя заткнулся.
И вот теперь, после всех мытарств и сборов, едет она одна одинешенька, к морю.
— Господи, хорошо то как... — вырвалось у Галины тихим шепотом и она прикрыв глаза, прислушиваясь к перестуку колес, улавливая сбои, отдалась во власть крепкому сну, уносящему ее во что-то фантастическое, неведомо — незнакомое, но так искренне желаемое.
К месту назначения поезд прибыл ранним утром.
Восходящее, только проснувшееся солнышко, высветило своими лучами сходящую с поезда женщину.
Легкое, цветастое платье свободно обтекало ее фигуру, правда узенький приталенный поясок, уже делал намеки на существование прелестного тела под одеждой.
Широкополая шляпка немного притеняла лицо, но это ничуть не мешало его разглядеть .
Большие выразительные глаза выдавали женщину, знающую себе цену, а каблучки ее босоножек, веселым перестуком , как бы подтверждали это.
Говорят, что время меняет людей, оттачивая их по своему усмотрению, как вода горные камушки.
Но это процесс всей жизни: внезапные перемены и изменения, делают это гораздо быстрее.
Такое ускоренное перевоплощение произошло и с Галей.
В поезд садилась уставшая женщина, в кои веков собравшаяся отдохнуть от мирских забот и решившая во что бы то ни стало, подправить свое здоровье.
Из поезда же выходила ухоженная, будто уже сумевшая хорошо насладиться отдыхом, притягивающая мужские взгляды, Галина.
И еще говорят, что сколько не держи себя в узде, твое настоящее я, все равно найдет лазейку и выскользнет наружу, на волю.
Может даже и не стоит этому противиться, кто знает что и как правильно, а что нет.
Судящих и советующих людей пруд пруди, а вот понимающих тебя, наверное днем с огнем не сыскать.
Приехавшая женщина остановившись, прищурила глаза и через сеточку ресниц улыбнулась ласковому небу.
Поправив чуть съехавшую шляпку, вдохнув на полную грудь морского воздуха, немного пахнущего ей рыбой, уверенно открыла дверь высотного здания.
Адаптация у Галины много времени не заняла, как будто и жила тут все время, пропитываясь морским воздухом.
Соседка, по кровати двухместного номера, оказалась приветливой и главное ее лет, женщиной.
Галина, никогда не делившаяся ни с кем своим житием — бытием, незаметно выложила Ирине всю свою подноготную, получив взамен такое же откровение чувств.
— Без любви очень трудно жить... понимаешь меня? Ну что с того, что знакомы с детства, это не всегда заканчивается родством душ. — отдыхая после лечебных процедур, делилась они своим наболевшим.
— Секс превратился в обязаловку, съеденную ревностью, как шерсть молью. Достал ведь уже...было бы за что, а то ни с кем и никогда, даже в мыслях не было. А это знаешь, как больно слышать...
Ирина лежала на спине, закинув руки за голову и не перебивая, внимательно слушала.
Ей было искренне жаль свою новую знакомую, так и не вкусившую настоящей любви. Женское счастье, оно быстротечное и скоро портящее бытовухой, да всякими семейными проблемами.
Даже рождение ребенка не приносит счастья, если от мужа нет никакой помощи. Да что там греха скрывать: редкая женщина, как и не каждый мужчина довольны своим семейным положением.
А все дело в простом — в любви.
— Нам Бог ребеночка только одного дал, наверное подумал, куда им. Вырос вот, женился, отдельно от нас живет. Жаль... видимся редко. А Колька совсем неуправляемый стал, все ему не так и не этак.
Знаешь, на оскорбляет, а потом лезет сверху, как ни в чем не бывало. А я так не могу, сил уже нет. Бывает, что даже противно обнять его.
И куда все подевалось? А что все ? Не было ведь ничего, просто вместе выросли, думала и в жизни вместе будем...А оно видишь как... — выговорившись Галина притихла, как бы осмысливая сказанное.
— Ой, Галка, даже не знаю, что тебе сказать. В каждой семье свое, главное не забывать, что родился чтобы жить, а не мучиться. Думаешь у нас все окей...так...наглядная агитация, но живем тихо...прям на зависть людям... — Ирина как-то неуютно улыбнувшись, продолжила.
— Первая измена была его...думала сдохну от боли, пока одна не посоветовала отплатить ему тем же.
И знаешь...когда получилось ему отомстить, мне даже легче стало, намного легче. Это правда, как будто одного роста с ним стала. У него должность, дети, разводиться не желательно, репутацию видишь ли чернить нельзя. Вот так и живем...то я по тихому с катушек слечу, то он.
Отдохнем друг от друга, а потом снова меж нами такая страсть...такая страсть... — досказав, она вдруг резко вскочила с кровати.
— Вставай, пора на ужин собираться, а то голодные останемся...здесь вкусно и сытно кормят. А вечером на танцы рванем, отвлечемся от горьких дум...мы чего сюда приехали, нюни разводить... А вот нетушки, отдыхать приехали, на людей посмотреть, да себя показать. А ну быстро, подъем.
В столовой с удовольствием уплетая десерт, мороженое с вишенкой посередине, Галина ощутила на себе чей то внимательный взгляд.
Приподняв голову заметила светловолосого, с короткой стрижкой мужчину, задумчиво смотревшего на нее.
— Наконец-то заметила...между прочим он давно ест тебя глазами...а он ничего так себе, хорошенький такой...
— Иринин громкий шепот вывел Галину из какого — то парализующего оцепенения. Была в том взгляде притягательная сила, подавляющая все ее упорство внутри ее тела.
— Да прекрати сейчас же...навыдумывала себе и меня запутываешь... — а не увидев мужчину за столиком, Галина добавила — ну вот, видишь...нет уже его и тебе все показалось.
— Ну да...ну да...мне только не рассказывай что было, а что показалось. Сегодня, кстати, вечер танцев...отказная не принимается...мы идем и точка. — Ирина проговорила так, будто действительно поставила точку не принимающую никаких возражений.
Стоя под вечерним душем Галина, с ожесточенностью до боли, терла мочалкой свое заартачившееся тело.
— Ишь чего она удумала, дура ненормальная... ишь чего... — ругала себя она, чтобы не услышала Ирина, тихим шепотом. Но ее тело никак не реагировало на ее слова : оно наливалось и распускалось, как засохшая без дождя почка, принявшая первые капли живительной влаги.
Ее руки самопроизвольно скользили по грудям, лаская их, обнимали бедра обводя их контуры, рисовали замысловатые узоры по ногам.
Вода комнатной температуры горячила тело так, будто из крана лился кипяток. Груди, моментально отозвавшиеся на ласку, напряглись затвердевшими сосками, как у кормящей матери после прикосновения губ малыша.
— Да что же это такое...ты посмотри на нее...идиотка полу умная... — шептала Галина дрожащими, как от озноба, губами.
А тело выпрямлялось натягиваясь, как струна, готовая зазвенеть красивой волнующей мелодией.
— Галка, ты с ночевкой в душе то, или как... мне хоть разрешишь сполоснуть бренное тело...тебе не плохо там... — Ирина взволнованно перешла с шуток на серьезную тему.
— Все нормально...выхожу я уже...выхожу...сейчас... — испуганно забормотала Галина, как школьница пойманная со шпаргалкой у доски.
— Ну слава Богу, выходи давай...а то черт знает что подумать можно. — Ирина дурачась постучала в дверь душевой.
Платье Галина выбрала давно купленное, но ни разу не надетое, так как не было такого под него случая.
Лиф платья был притален, а юбка ближе к подолу раздваивалась с одного бока оголяя коленку, с другого воланом свешивалась вниз, как крупная кисть на лозе виноградника.
Галина вышедшая из душа одобрила платье, добавив к нему длинную нить, белых перламутровых бус.
— Галка, какая же ты красивая...обалдеть прямо...валяться блондину у твоих ног, как пить дать валяться... все, пошли... — и сама крутнувшись еще раз перед зеркалом, направилась к выходу.
Вечер танцев был уже в самом разгаре.
Высокий свод танцевального фойе был смонтирован под белый парус, а посередине зала возвышалось подобие мачты.
Не бьющая по вискам музыка, приглушенный свет неярких ламп, только усиливали желание довериться полностью, романтизму этого вечера.
Галина любила танцевать, в особенности любила танго, но как давно это было, когда она танцевала танец неприкрытой страсти, как она его называла, в последний раз.
И как кто подслушал ее мысли, ведущий объявил этот танец конкурсным, призом которого был большой торт.
— Ты погодь меня чуток...мне отлучиться надо... — Ирина взглядом выискивала кого — то в толпе, а найдя, заулыбавшись пошла навстречу.
— Привет...ты танцуешь танго, можно пригласить? — не успев еще ничего ответить Ирине, Галина почувствовала на плече мужскую руку.
Ей не надо было оборачиваться на голос, чтобы увидеть приглашающего, есть у женщин чутье «третьего глаза». И оно ее не подвело.
— Когда — то любила танцевать, но только не помню когда...получится ли сейчас... — ответила Галина, выдерживая взгляд его голубых и проницательных глаз.
— О. этот танец незабываем, его невозможно протанцевав забыть. Кстати, я Саня, Александр. — быстро поправился он и улыбнулся, увлекая ее на середину зала.
— Я Галина...просто Галя. — она не смогла не ответить на его улыбку.
— Все получится у нас, просто доверься мне и моим рукам. — голос Александра подействовал на нее успокаивающе и они повинуясь своим телам и рукам, поймав такт в музыке, влились в поток танца.
Пар было мало: танец требовал полной отдачи и не каждый рискнет танцевать его.
Александр прекрасно танцевал, даже через чур прекрасно.
Вначале Галина боялась запнуться, но он так уверенно вел ее по залу, что все страхи отпали сами по себе, и она танцевала совсем не глядя под ноги.
Каждое касание его ног и рук которые, он по ее мнению, немного задерживал на ее теле, раскрепостили ее движения и оно летало в свободном полете.
Потом у нее скользнула мысль, что он специально это делает, чтобы завести ее. Ага, упала в его объятия прям сейчас — усмехнувшись, Галина ответила ему вызывающим взглядом.
Но под конец танца пришла другая мысль, что не сейчас, но упасть таки придется, чувственность движений в танце зашкаливала у обоих.
Приз получали молча, не согласившись танцевать на бис.
Александр уберег ее от повторной нагрузки, пообещав повторить танец в другой вечер.
— Ну вот, торт наш. Осталось дождаться приглашения на чай. — но увидев выражение ее глаз, поспешно со смехом добавил — не на улице же его есть и не тебе одной. Я тоже кусочек заработал.
Ирины в комнате не было и им пришлось чаевничать одним.
А потом...а потом она спала, умиротворенно улыбаясь во сне, прильнув к телу чужого мужчины, неожиданно ставшего ей до боли родным...
Случившееся внезапностью не назовешь, все получилось так, мол чему быть, того не миновать.
Да Галина ни о чем и не жалела: все это она восприняла подарком себе, о котором ей никогда не забыть.
Вся ее последующая жизнь будет ничего не значить, по сравнению с этой ночью. Ничего, и это она знала точно.
А Александр почти не спал этой ночью, боясь потревожить сон женщины так сладко по детски, спавшей на его руке.
То, что случилось меж ними, было каким — то внезапным штормом в ясную, ничего не предвещающую погоду, наваждением или еще чем — то: он не мог подобрать слов, чтобы описать то счастье, какое с огромной нежностью было подарено ему Галиной.
Она тихо спала, нечасто вздрагивая, как ребенок, во сне.
Она еще не знала, что сегодня у Александра заканчивается пребывание в санатории и ему было до чертиков обидно такому повороту судьбы.
Он не был обделен вниманием женщин, но ни разу, ни к одной он не испытывал после секса , столько нежности и благодарности.
Александр понимал, что не быть им вместе, слишком много превратностей у судьбы, слишком много, которые ни объехать, ни обойти.
Но что бы там ни было и как бы ни было, он благодарен судьбе за подаренную, пусть и короткую, но такую ему нужную, встречу.
P/S ... Часто, и совсем не справедливо, в жизни так случается, когда встречаются две половинки одного целого, но быть вместе не суждено. Много на это причин и у каждого, они свои.
Автор: Марина Каменская-77
