Лень любить своих детей
Марина достала старые джинсы, которые были ей немного малы. Но это единственная чистая вещь, не считая розовой водолазки, которая тоже залежалась в комоде на дне ящика. Она не успела постирать и прибраться, — да и не охота ей было. Она вообще об этом не думала, — ей казалось, что у нее чисто. Даже пустые бутылки не смущали тридцатилетнюю Маринку.
Двухкомнатную квартиру, оставшуюся от отца, она запустила, — не было и намека на ремонт. Да что там ремонт: пол грязный, посуда в раковине. Пока Аленка была дома, то хоть она подметала пол, хотя бы на зачаточном уровне поддерживая чистоту. Аленка – восьмилетняя дочка Марины. А еще у нее два младших сына: Артем и Кирилл. Несколько дней назад их наглым образом у нее отняли органы опеки, — так считала Маринка.
И сегодня ей разрешили увидеться с детьми. В интернат она пошла в тех самых, единственно чистых джинсах, водолазке, потертой куртке и в вязанной шапочке. Быстро прошмыгнула мимо соседки с третьего этажа, не поздоровавшись и пробормотав себе под нос: «Старая ведьма».
Маринка считала, что соседка давно на нее зуб имеет: то полицию вызовет, шумно, видите ли у нее дома, то сама придет в дверь стучит и воспитывать начинает. А что, разве Маринка выпить не имеет право на свои кровные? Вот и детей забрали, скорей всего по наводке соседки-вражины, — по крайней мере, так думает Маринка.
Она вошла в интернат, заранее приготовив паспорт. Работник интерната, сдвинув очки на кончик носа, внимательно посмотрела документ, потом проводила посетительницу в отдельную комнату. Понятное дело, что Маринка в этот день была трезвой, иначе бы ее не пустили. То, что к собственным детям по паспорту пропускают, это ей совсем не нравилось, да еще эта тетка, проверяющая, окинула ее взглядом с головы до ног, выспросила, что несет с собой и проверила сладости, которые Маринка прихватила в интернат.
Деньги на подарки она заработала сама: устроилась в типографию убирать цех. Это был небольшой аванс, часть которого она потратила на яблоки и печенье.
Сняв куртку, села на кушетку, поджав под сиденье ноги. Вошли ребятишки. Сначала шестилетний Артем, следом Аленка, держа за руку четырехлетнего Кирилла.
Маринка хотела улыбнуться, но улыбка получилась какая-то вымученная. Плакать тоже не получалось. Вот когда выпивши, то и смеялась, и плакала, и ругалась, и соседей подальше посылала. А сейчас, как будто замороженная сидит, еще не осознавая до конца, что произошло.
— Мама, мама, — закричал Кирилл, отпустив руку Аленки и кинувшись к матери. Подбежал, с размаху кинулся в ее худощавое тело, уткнувшись головой в живот. Молча подошел Артем и сел рядом с матерью, прижавшись и обхватив ее руку. Аленка села с другой стороны, — притихшая, испуганная, нахохлившаяся, как воробышек. Светлые волосики были заплетены в косичку, кончик которой скреплен зеленой резиночкой.
— Мама, я домой хочу, — хныкал младший сынишка, а Маринка гладила его по голове и, может быть, впервые в жизни не знала, что сказать.
— Мам, когда ты нас заберешь? – спрашивал Артем. – Мы домой хотим.
— А посмотрите, что я вам принесла, — и Марина потянулась за пакетом, извлекла из него печенье и три яблока, потом достала пачку сока.
— А нам здесь тоже дают яблоки, — сообщил Артем, — мам, ну когда домой? Я сейчас хочу.
— Потерпи немного, заберу я вас, — сказала Маринка и со злостью вспомнила слова соседки, которая как-то высказала ей: «Тебе не то, что лень прибраться и работу найти постоянную, тебе детей своих любить лень. Ты же мужиков, водку да пиво больше любишь, чем детей».
Маринка, конечно, думала по-другому. Она считала, что квартира есть, работа временная есть, а личная жизнь никого не касается. Все только указывать да воспитывать норовят, а хоть бы рублем кто помог.
Мальчишки жались к матери, выпрашивая, чтобы забрала домой. И только Аленка сидела спокойно, не говоря ни слова. Восьмилетняя худенькая девочка серьезно поджала губы, сложив на коленях руки.
— Ну, а ты чего молчишь? Не обижают вас тут? – обратилась к ней мать.
— Не обижают, кормят хорошо, игрушек много, — тихо ответила девочка.
Уходя, Маринка обняла мальчишек, пообещав, что заберет их домой. Уже когда дети скрылись за дверью и молодая мать пошла к выходу, вдруг выскочила Аленка, — одна, без братьев: — Мама! – закричала она пронзительно и побежала за Мариной. Потом резко остановилась в шаге от матери и теперь уже тихо спросила: — Ты когда еще придешь?
Маринка растерялась, словно застали врасплох. Она думала, дочка попросит забрать домой, скажет, что скучает, а девочка спросила совсем другое: «Ты когда еще придешь?»
Марина пожала плечами: — Как разрешат, так и приду к вам.
Аленка резко развернулась и побежала обратно.
Марине захотелось скорей выйти на улицу. Увидев первую попавшуюся скамейку, села на нее, пытаясь осмыслить произошедшее. Она вдруг осознала, что разница между просьбой мальчишек, забрать их домой и вопросом дочери – огромная, как пропасть. Аленка уже понимала, что домой они могут и не вернуться, поэтому и спросила, когда мать придет снова. Видимо, это была единственная возможность теперь увидеться с матерью, пусть даже такой непутевой как Маринка.
Она сидела на скамейке, смотрела на разбросанную в аллее листву; накрапывал холодный дождь. Она думала о том, что детей у нее отняли несправедливо. И еще думала, что постарается выполнить все требования органов опеки, чтобы появился шанс вернуть детей домой.
Она подставила лицо каплям дождя, обхватив себя за плечи. Лицо уже было совсем мокрым, — и непонятно, от слез или от дождя.
***
Есть в нашем календаре особенная дата – День матери. Этот день отмечают в последнее воскресенье ноября, начиная с 1998 года. В этом году это 25 ноября. Посвящен праздник нашим мамам, давшим нам жизнь, свою любовь и заботу. И у меня есть о ком написать и сказать добрые слова. Но сегодняшняя история напросилась сама собой. Пусть этот рассказ будет посвящен тем матерям, которые на перепутье, у которых есть еще шанс быть со своими детьми и полюбить их, наконец, так, чтобы когда-нибудь в День матери они с благодарностью поздравили ее, сказав, как им с ней хорошо.
Автор: Татьяна Викторова
