— Так, горшки взяли, одежду сложили. Ничего не забыли? — говорила женщина, уезжая с дачи. А Мякиш из последних сил бежал следом.
Маленький, пушистый, похожий на медвежонка. Лапки толстенькие, реснички большие. Его звали Мякиш. Взяли на майские праздники. И сразу привезли на дачу, где хозяева жили все лето.
Хозяева — это Виола Викторовна и ее гражданский супруг, Ефим.
С последним они сошлись совсем недавно, зимой. Третьим спутником жизни Виолы он был (ее предыдущие супруги этот мир покинули).
По характеру добрый, рукастый, до этого жил с мамой. Мамы не стало, а Ефиму уже под 50 лет. В гостях случайно познакомился с Виолой. Эффектная темноволосая женщина с темными глазами сразила наповал. Ефим влюбился, сколько нерастраченной любви-то в нем было!
Ему от мамы досталась «трешка». Виола жила в однокомнатной. Поэтому планировала, чтобы будущий супруг перебрался к ней, а его квартиру заняла ее дочка, Лена с мужем и внучкой Катей (те пока жили на съемной). Ефим не возражал. Зачем ему столько лишних метров? А тут хоть и однокомнатная, но с просторной кухней, да и любимая женщина рядом.
Переездом решили заняться осенью. Тогда же и свадьбу сыграть, чтобы все через ЗАГС, по закону. А пока наслаждались жизнью на даче. Ефим баню строил. Все вскопал, сам посадил. Виола только подругам говорила, до чего рада, что теперь-то сможет отдохнуть, а уж работой есть кому заняться!
— Я дачу люблю. Свежий воздух, ягодки да зелень своя. Вот только напрягало грядки копать! И не сажала особо ничего! Так, набегами. Я же женщина! Мне нельзя надрываться. Но теперь все по-другому! Ефим мужик работящий, все у него кипит. Не сад, а конфетка будет! — хвасталась Виола.
Внучка Катя с ними за городом жила. И попросила у бабушки подарок на день рождения — щеночка. И Виола Викторовна подсуетилась, как раз объявление увидела. Приехали с Ефимом. Забрали. Просто так отдавали, что хорошо, подумала Виола. Щенок пах молочком. Залез Ефиму под сердце, когда тот его в ветровку положил, за пазуху. Потом выполз и лизнул. И мужчина растаял. Он, никогда не державший животных, прикипел к собачонку. Кормил его, гулял. Играл с ним вместе с Катей.
— Мякиш, Мякиш! Родненький! — кричал Ефим и щенок несся к нему со всех ног.
— Ты бы его хоть на чужих учил лаять. Бестолковый пес какой, бесполезный! Думала, его на зиму тут оставить, да куда там! Лизун такой! С таким охранником можно все имущество выносить, он еще воров расцелует за это! — вздыхала Виола.
Но Ефим ее не слушал. Здоровый, с большими руками, крупными чертами лица, он просто таял, когда мокрый носик тыкался ему в щеку. Когда лапки цокали по полу. Когда доверчивое теплое создание безмятежно засыпало рядом.
Сезон прошел. Зарядили дожди. Катя уже давно была дома, с родителями.
— Ты по Мякишу-то не скучаешь, детонька? — спросил Ефим девочку.
— Неа. Баба сказала, что от него толку нет. Она мне котика купит, как по телевизору показывали. Полосатого! Я с ним играть буду! — и Катя унеслась играть.
— Виола! Ты чего ребенку-то говоришь? Чему учишь? С чего это Мякиш бесполезный? Он же умница! Ласковый такой! — пробовал поговорить Ефим с дамой сердца.
— Ну все, Фима. Не учи меня! Имя ему дал дурацкое. Вот как корабль назови, так и поплывет. Назвал бы Полкан! А то Мякиш. Вот он и размазня. Только ластится ла лижется, — вкидывала бровь Виола.
В сентябре-октябре на даче они еще жили. Сад готовили к следующему сезону. Ефим все что-то строгал, копал, а Мякиш беззаботно бегал за ним, переваливаясь. Потом решили сворачиваться.
И тут Ефиму срочный заказ подвернулся. Он печи умел в домах устанавливать. Уехал на несколько дней.
— Ты не спеши. Мне зять поможет все вывезти. Занимайся там своими делами! — напутствовала Виола.
С зятем и приехали добро домой паковать.
— Так, горшки взяли, одежду сложили. Ничего не забыли? — говорила женщина, уезжая с дачи.
А Мякиш из последних сил бежал следом...
Он не мог понять, почему эта железная штука, называемая людьми машиной, уезжает без него. Но сил не было Мякиш отстал. Вздохнул. Было холодно. И он пошел тихонько назад, к дому. Его же надо охранять! И ждать хозяина. Он скоро приедет. И похвалит, какой Мякиш молодец.
— Мать! Собаку-то, может, хоть до города надо было довезти? Куда он там? — спрашивал зять Виолу Викторовну дорогой.
— Да больно надо! Сам дойдет, если приспичит. Там, может, подберет кто. Или накормит. Кате мы котенка купили. А этого куда? Я собак не люблю. Ефиму скажу, что вам отдала. А там выкрутись как-нибудь. Если Катенька захочет на следующий год на даче с собакой поиграться, нового щенка возьмем. Их полно отдают везде. Да и на улицах вон сколько живет. Что теперь, всех домой брать? — Виола Викторовна перебирала горшки, думая, для каких цветов их приспособить.
Ефим вернулся. Долго шуршал пакетами в прихожей. Потом стал звать щенка. Не с пустыми руками приехал — телятинки ему привез, люди добрые дали. Но дома стояла тишина.
— Виолочка, а Мякиш-то где? — недоуменно спросил он жену.
— Дык... Кате отдала. Зять забрал. Она это... скучала по нему. Что тебе, жалко? Жену бы лучше обнял! — появилась в прихожей в цветастом шелковом халате и с прической Виола Викторовна.
— Вот оно что... Так ты вроде говорила, котенка хотят. Может...Да мне не жаль, только давай, сходим к ним, а? Я же люблю его! И пусть он на два дома живет! — на глазах Ефима появились слезы.
— Тебе щенок жены дороже! Не скучал нисколько! Говорю тебе, Катенька с ним играет! Мясо передам им. И не ходи пока к ним, пусть собака привыкнет. А то он увидит тебя и начнет переживать, — Виола Викторовна принялась обнимать мужа.
А Ефим стоял как добродушный грустный великан.
— Все, Фима! Закрыли вопрос! Нам еще к празднику готовиться, дел полно! — улыбнулась Виола Викторовна.
С утра она унеслась на прическу. А Ефим не выдержал. Поехал к ее дочери и зятю. Что уж они, издалека на Мякиша поглядеть на дадут? Во двор к качели как раз вышла Катя.
— Катюша! Золотце! Здравствуй! А Мякиш дома, да? Ты бы мне его хоть из окошка показала. Я же тоскую. Или может, погулять с ним вместе сходим? — спросил Ефим.
Вокруг кружились снежинки.
— Привет! Я могу тебе котенка показать из окна. Хочешь? — улыбнулась Катя.
— Не, котенка не надо. Ты лучше мне Мякиша покажи, а? — просил Ефим.
— Мякиша нету у нас. Только котик, — ответила Катя.
Внутри сразу стало холодно. Ефим, закусив губу, стал беспомощно оглядываться по сторонам. И тут из подъезда вышел зять Виолы Викторовны.
— Где моя собака? Где? Говори, что вы с ней сделали? — мужчина подбежал и схватил его за воротник.
— Дядь Фим, ты чего? Да кому она нужна, твоя собака? Мать сказала, на даче оставить. Да он, поди, ушел уже куда. Ну ты чего, дядь Фим? Пошли, приезд твой отметим! — отнекивался тот.
Но Ефим его уже не слышал. Дрожащими руками он вставил ключ и поехал.
— Успеть бы. Сколько дней прошло? Снег. Как же так... — думал он дорогой, вытирая лицо рукавом.
Так он плакал, когда матери не стало. Что-то родное, дорогое уходило вновь.
Открыв калитку, Ефим вбежал внутрь. Сердце подпрыгнуло вверх и словно замерло. Он увидел запорошенный снегом маленький пушистый комок возле крылечка.
— Не успел... Не успел, дурак. Не уберег! — Ефим упал на колени и заплакал навзрыд.
Очнулся от того, что что-то шевелилось у ног. Поднял глаза. Мякиш. Его трясло от холода, шерсть была в инее, но из глаз лилась все та же любовь. Поднял на руки, снял куртку, завернул. Сам остался в футболке, не замечая снега и ветра.
— Ничего, брат! Сейчас, выкарабкаемся. Я там тебе мяса принес. Вкусного, как ты любишь. Согреешься. Молочка с медом можно. Меня мама в детстве так отпаивала. Потерпи. Прости меня. Родной, прости, — шептал Ефим, а щенок все облизывал его щеку.
Виола Викторовна сочиняла вначале, что щенок сам потерялся и прочее. Только Ефим ее слушать не стал. Они расстались.
— Ты и меня потом также... Как Мякиша. Выкинула бы или забыла, — только и сказал Ефим женщине на прощание.
Мякиш простыл сильно, но его удалось спасти...
Автор: Татьяна Пахоменко
