В поле было намного холоднее, чем в лесу. Там хоть немного деревья сдерживали ветер, а здесь продувало насквозь. Но и там и здесь было темно. Игнат кутался в дублёнку, брёл, проваливаясь в снегу, напрямик и матерился на чём свет стоит.
Он не мог понять, как он оказался в лесу, без шапки и перчаток. Вспоминал, что было перед этим, где он был и с кем? Но бесполезно, как будто ему стёрли память недавнего прошлого. Единственное, мелькало в памяти старинное имя — Демьян.
Вообще, он знал, что живёт в городе, у него есть небольшой строительный бизнес. Есть жена Настя и трёхлетний сын Антошка. А ещё любовница... Блин, а как же её зовут. Так, непонятно, помню, что встречаюсь с ней где-то с год, после того как жена заболела, он и познакомился с..., да как же её зовут?
Плохо было одно, жена как-то узнала об их отношениях. Но он её разубедил вроде. Хотя пару раз, когда поздно ночью возвращался, слышал тихий плач жены, но уговаривать и доказывать что-то не хотелось. Он, вообще-то, живой человек и ему нужна женщина, здоровая. И отказаться от любовницы он уже не мог — затянуло.
Он споткнулся и упал, вставать не хотелось, он решил полежать, отдохнуть. Замёрзнуть он не боялся, потому что мороз был небольшой, а вот ветер дул гадкий. Лёжа лучше думалось — не отвлекался на ходьбу с препятствиями. Итак, попытался вспомнить и начал с того, что помнил из последнего.
Он напряг память и тут его как резануло — Демьян, моложавый дед с длинными усами, он его усиленно поил чем-то горьким. Он даже ощутил снова, тот терпко-горький привкус. И, кажется, он то ли молился, то ли просто бубнил над ним. Что за ерунда, откуда он вообще взялся. Игнат аж зарычал от отчаяния.
И кстати, где он вообще находится. С трудом поднялся и двинулся вперёд. Минут через тридцать он увидел как будто деревня и свет кое-где в окнах. Мысль о том, что он скоро будет в тепле, придала ему сил. Игнат более уверенно двинулся вперёд. Дойдя до первой избы, в которой горел свет, он постучался.
— Кого там черти принесли так поздно? — услышал он старушечий голос
— Извините, пожалуйста, что пришлось вас потревожить, просто я заблудился и замёрз. Вы меня пустите погреться?
Дверь со скрипом открылась, и он оказался наконец-то в тепле, которое на него пахнуло вместе с запахом хлеба. И тут он понял, что очень голоден. Старушка смотрела на него подозрительно, прищурив один глаз.
— Ты откуда тут взялся, такой городской?
— А я где сейчас нахожусь? — вопросом на вопрос ответил Игнат.
— Деревня «Передержино».
— Ни о чём не говорит, а город, рядом есть какой?
— Рядом нет, а далеко, даже не помню названия.
— Боже мой, как меня сюда занесло? А автобусы у вас ходят?
— Ты о чём, милок?
— Ну, рейсовый автобус до города.
— Да не ходит тут ничего уже давно, нас здесь пять человек осталось.
— Ладно, разберёмся. Вы меня извините, а кусочка хлеба не дадите, а то желудок аж свело.
— Раздевайся и садись за стол.
Когда он раздевался, обратил внимание на свои руки, они были как у старика — от мороза и ветра, наверное, ссохлись — подумал он.
Какое же всё было вкусное, домашнее. Он наслаждался каждым кусочком пищи — картошечка с солёными груздями, жареная печёночка. И ряженка, он ещё никогда не ел её сделанную в русской печи. Насытившись и согревшись, Игнат уснул прямо за столом. Старушка подошла к нему и потянула за плечи. Он даже не проснулся, растянувшись на лавке, похрапывая.
Она смотрела на него и разговаривала сама с собой:
— Ох и попал ты парень, ты себя ещё в зеркале не видел. Демьян всю жизненную силу у парня высосал, столько лет уже за счёт, таких как он живёт. И дочь его, Серафима, такая же уродилась, чистая «вампирша». И ведь ничем не поможешь ему уже.
Потом бабушка, убрав со стола, присела к тёплой печи и снова начала вспоминать о том, что ей бабушка ещё при её жизни рассказывала про этих «вампиров»: Сколько же они людей погубили, не счесть. Но они обычно у грешников забирают силу, потому что те перед богом повинны, заповедь нарушили, поэтому и защиты нет, и ангелы от них отвернулись.
В основном в их сети попадают изменники, те, кто ради похоти боль родным и близким людям доставлял. За сиюминутное удовольствие положившие на алтарь лжи, семейное счастье и любовь.
Вроде и жалко их, а с другой стороны, они-то жалость свою отбросили. Вот этот — вот, жену предал, с Серафимой связался, а сейчас узнает, что его силы и молодость ушли, что он уже глубокий старик. И то, что проблуждал он в чистилище много лет, что он ничего уже не сможет вернуть назад, плакать будет. А когда он гулял и жену обманывал, а она в подушку рыдала, вот ведь где правда. Круговорот жизни. Получается, как бы Демьян с Серафимой на земле уже грешников наказывают.
Вот и её в чистилище оставили, наказание Господнее она приняла, за то, что увела с помощью присушки, парня у своей подруги, правда и она сама с ним не осталась и подруга после его предательства от него отказалась. Но судьбу-то им поломала, ту, что им приготовлена была.
Тут проснулся Игнат, спросонья вначале не понял, где он. А когда увидел старушку, горестно вздохнул:
— Отдохнул, спасибо вам. Теперь надо как-то до города добираться. Не подскажете, есть здесь какой-нибудь транспорт?
— Нет никакого транспорта. И идти в ночь не пристало, хотя и рассвет недалёко. И вообще, может, ты уже осядешь на месте. Ну, сколько можно круги писать, пойми, нет тебе уже обратной дороги. Ты ко мне уже третий раз приходишь, всё уйти пытаешься, не веришь мне, ведьмой называешь, а ведь идти-то некуда, мил человек, ты уже мёртв и находишься в чистилище.
— Ты бабка ополоумела совсем видать. Как я умер, если я с тобой, бестолковая, разговариваю. Не хочешь говорить, не надо. Я сам найду транспорт и доберусь до города. За приют спасибо, но остальное... Прощайте – он надел дублёнку, хлопнул дверью и ушёл в предрассветную мглу.
Старушка, глядя ему вслед, сказала:
— Через какое-то время снова ко мне придёшь, уже в четвёртый раз будет. Когда ты уже угомонишься и поймешь – надо просто ждать суда божьего, а он уже решит, кого в город, кого на землю, а кто совсем во тьме останется. На всё его воля.
Автор: рассказы
