Ниточка

Никто не предполагал в классе, что между Верой и Настей есть незримая ниточка. А она была.

Вера первая красавица и модница среди выпускных классов.

Всегда в окружении свиты избранных подружек, влюбленных одноклассников. Пай-девочка с нежной улыбкой, что шла на золотую медаль, умело манипулируя не только хорошим отношением к ней учителей, но и верными своими поклонниками. Всегда находился рядом тот, кто поможет ответить или даже выполнить задание.

Ей ничего не стоило приблизить к себе любого и без сожаления отдалить «провинившегося». Звезда, одним словом, чье мнение было решающим в определении статуса одноклассников.

Но об Настю она сразу «обломала зубки» и, чтобы не потерять свой авторитет, предпочитала просто не замечать эту пацанку.

Настя пришла в их класс в конце сентября, но так особо ни с кем из девочек не сблизилась.

Не участвовала в школьных мероприятиях, даже на вечера не ходила. Мальчишки правда ее приняли, но как свою — пацанку. Она даже иногда выбегала с ними на перемене за угол школы покурить, но в разговоры особо не пускалась.

Дерзкая и резкая. Отстояла право ходить на занятие не в юбке. Говорили, что у нее есть взрослый брат, но нет матери. Может, поэтому в ней так мало женственности, — обсуждали ее внешний вид манерные модницы из окружения Веры.

Простые джинсы, но очень крутые кроссовки вместо приличной юбочки и аккуратных туфелек — такой вот имидж бунтарки-пацанки, дополненный косой челкой и цветными прядями волос.

С ее имиджем даже завуч смирилась. Бунтарка. Что с нее взять? С учебой проблем нет и ладно. Скоро выпуск, не стоит нервы себе мотать из-за нее.

А Настя не была бунтаркой. Стойкий солдатик была она просто, к тому же одетый в броник. Как бы смешно не звучало, но броне держаться помогали ее крутые кроссовки.

Они каким-то чудом ей подвернулись ей на «развале» в секонд хенде. И даже там стоили много. Очень много, но Насте удалось уговорить продавщицу придержать их на кассе. Ради них она выгребла свои запрятанные на «черный день» накопления. С такими кроссами любые джинсы и куртка будут смотреться!

И на этом уже можно будет экономить.

И фиг с ним, что эти деньги она собирала все лето, откладывая с каждого заработка. Хваталась за любую работу. И собак выгуливала, и рассаду цветов по клумбам высаживала, даже полы мыла в подъезде месяц.

Зато теперь никто ее не посмеет считать в новой школе «нищебродкой», не станет жалеть или надсмехаться. А дополнить имидж было совсем просто – ножницы, пара тюбиков краски – и вот косая челка и несколько цветных прядей.

Переехали они с отцом в новый район вынужденно. Еще весной сменили привычную и родную квартиру на маленькую двушку, чтобы рассчитаться с адвокатом. Адвокат был хороший, но дорогой. Зато брат получил самый минимальный срок из возможного. Только вот отец совсем сломался, стал пить еще больше, поэтому рассчитывать Настя могла только на себя.

Она уже три года, как не стало мамы, надеялась только на себя. Отец винил себя в гибели матери, ведь он был тогда за рулем, винил себя и в том, что Витька – брат Насти, связался со шпаной – не уследил.

Винил себя во всех бедах, что за три года из вполне благополучной семьи оставили лишь руины.

Винил и пил, пытаясь заглушить свою вину. Конечно, бывали периоды просветления, и тогда бывший ведущий инженер устраивался грузчиком или дворником в ближайший магазин. Но надолго его не хватало, а кто будет держать вечно пьяненького и слезливого? Так что все хозяйство и передачи брату лежали на плечах этой «бунтарки».

Какие там танцы и вечера? Уроки и работа. Любая работа — хоть флаера раздавать в поролоновом костюме сосиски, хоть снег вместо отца отгебать с подъездных путей у служебного входа в магазин.

А Вера? С Верой тоже было не все так просто. Это в школе она была принцессой и манипулятором. Дома манипулировать с властной матерью у нее бы вряд получилось. Как и с отчимом.

И шкафы, и холодильник в их доме ломились. Она все имела дома. Кроме своего слова и своего мнения. Поэтому имидж «звезды» был ее броней.

Никто не знал, как она отчаянно завидует такой независимой Насте, ведь та может позволить себе ходить в простых, но удобных джинсах, наплевав на правила и условности. Спорить с завучем и вообще делать что хочет!

В тот вечер она опять думала о Насте. Ту наверняка не заставляют с порога отчитываться за полученные оценки, не попрекают вложенными в нее деньгами, не заставляют готовиться на ненавистное историческое отделение в Универ. Она развлекается где-то, а Вере топать к репетитору

Ей и в голову не могло прийти, что эта «незвисимая» сидит сейчас на застекленном бывшеми хозяевами балконе и белым маркером закрашивает появвшиеся царапины на своей единственной парадной паре обуви (не считать же летние сандали обувью в ноябре?).

Приведет в порядок и пойдет выгуливать овчарку из соседнего дома. Небольшие, но ведь деньги! А пока закрашивает и ждет, когда в квартире угомонится и уснет отец.

А для прогулок с Рекси прекрасно подходили ботинки брата, если обувать их сдвумя шерстяными носками, кстати...

Рекси и волокла Настю со всей своей дурью необученной псины. Какое там обучение, если хозяевам нет времени даже на прогулку со своей собакой?

Очередной рывок, и ноги Насти в больших ботинках брата разъехались по снежной жиже, что в городе порой зовется первым снегом.

Неуклюжее падение кажется смешным только в видеороликах, а в жизни это больно и обидно. А еще и унизительно, если в этот момент за тобой наблюдают. И ни кто-то, а Вера – признанная «звезда» класса, что наверняка завтра все в деталях разнесет по школе через своих подлиз. И надо же было им столкнуться в этом заброшенном сквере! Что эта выскочка делает вечером здесь?

Но что это? Никакой насмешки, никакой надменной улыбки. Подбежала и руку протягивает для помощи.

— Ой, какая красавица, — с восхищением и завистью смотрела на овчарку Вера, пока Настя пыталась стряхнуть с себя все что собрала с дорожки. – А я всю жизнь хочу собаку, только мне не разрешают.

— Не моя, за деньги выгуливаю, — на автомате ответила ей Настя, и тут же готова уже была сама себе язык прикусить за откровенность. Но слово не воробей, да и Вера как-то с пониманием кивнула.

— Я бы тоже так хотела, если уж своей нет. Ну, ладно, пока. Мне бежать нужно, а то опоздаю на занятия и огребу по полной. Если бы ты знала, как меня тошнит уже от этого контроля…

Но не уходила, топталась, поглядывая на Рекси. А та прикинулась воспитанной собакой и терпеливо поджидала, когда вновь продолжится их бег с препятствиями.

– А можно я поглажу?

Настя пожала плечами. Рекси хоть и не очень воспитанная, но в глубине собачьей души была доброй псиной. Пусть гладит, беды не будет.

В школе никаких слухов о подработке, о падении новенькой не было. Все было как прежде. Для всех остальных. Только между девчонками уже была протянута ниточка. Они даже поздоровались взглядом. Мимолетным и незаметным для остальных.

Потом было еще несколько вечерних встреч. Время выгула Рекси и занятий Веры этому способствовали, а уж маршрут девчонки все же выбирали сами. Чтобы пересечься, чтобы окрепла эта ниточка взаимопонимания. При всей своей разности, обе девчонки были в душе бесконечно одинокие, а друг в друге видели то, чего не хватало обеим.

Потом встречи стали уже регулярнее, как-то пришли они к тому, что Настя с Рекси провожали Веру до дома репетитора по истории по нечетным числам. А по четным, Вера выходила в сквер, отвоевав дома право на получасовую прогулку между зубрежкой и подготовкой к ЕГЭ.

И тогда они вместе пытались воспитывать Рекси, получая удовольствия от общения, узнавая друг друга ближе, забывая о своих проблемах, которые давили все сильней на обеих.

Вера не знала, как донести до матери, что она уже ненавидит историю, что два года мечтает поступить на отделение журналистики. Что она очень устала от тотального контроля и постоянной муштры отчима.

— Понимаешь, он солдафон! Он бывший военный, которому не хватает армии, и он все ее правила и уставы принес в наш дом. Все по линеечке, все по струночке, без права голоса. И если матери это нравится, то я уже задыхаюсь!

А Настя… Настя искала и не находила способ, как достучаться до своего отца, разбудить того – прежнего папу. Главу семьи, ответственного и любящего. Денег катастрофически не хватало, как бы Настя ни старалась зарабатывать и экономить. Платежи, посылки брату съедали все, а отец словно и не замечал.

Он многого не замечал. Если его не покормить, он даже не заметит. И что она девушка со своими потребностями он тоже не видел. Подчинялся ее указаниям, юлил. Подворовывал у нее из сумочки деньги, когда не хватало на бутылку самого дешевого пойла. А потом размазывал слезы и сидел на кухне до утра, разговаривая сам с собой.

Скоро его опять уволят, и что тогда? Магазины в округе уже заканчивались, куда его еще могли бы взять грузчиком или дворником. Везде отметился, как «тихий алкаш».

А ведь был высококлассный специалист! Но после той роковой аварии, что унесла жизнь мамы, а его уложила на месяцы в больницу, он не смог вернуться к прежней жизни.

Казалось бы – совсем разные проблемы у девчонок. Только знаменатель был общий – одиночество дома. Одиночество в душе. Поэтому они и дорожили этими минутами откровенности. Можно побыть самой собой, облегчить внутреннее напряжение.

Это Вера предложила найти бывших коллег отца, бывших друзей семьи.

— Твой отец всех отсек сам, они же даже не в курсе ваших проблем? Что теряешь, ищи контакты, сейчас это не проблема. Я могу помочь через соц. сети.

И у Насти получилось! Отцу хватило курса лечения у психоаналитика, куда его почти под конвоем привез бывший его начальник. Он же взял его и на работу, пусть на испытательный пока срок, пусть не в прежнюю компанию, а на фирму к своему брату, но отец ожил!

А повеселевшая Настя настояла на разговоре Веры и мамы.

-Только не дома, а вытащи ее на прогулку. Ну, там по магазинам, потом зайдите в кофейню, и спокойно поговори с ней по душам. Она же думает, что все правильно делают, ты же ни разу ей не говорила, что тебе плохо!

Она и о твоей мечте не знает, а ты действительно будешь самый крутой журналист. Как у тебя получилось мне помочь – без тебя бы я никого не нашла, не смогла бы ничего объяснить! Да и слов подобрать, чтобы отцу кинулись все помогать. Я правда в тебя верю, ну давай – попробуй!

И Вера попробовала. Достучалась до мамы через детские воспоминания, когда еще рядом был не отчим, а папа, когда они еще все были счастливы и никто никем не командовал.

Ее волевая и даже жесткая мама позволила себе всплакнуть, и впервые за долгие годы с нежностью обняла дочь. А дальше Вера рассказала ей о свое мечте, о конкурсе молодых журналистов, где ее работа была признана одной из лучших. Мама обещала поддержать.

В школе их по прежнему связывала лишь незримая ниточка, почти незаметная постороннему взгляду. Ну что может быть общего между звездой с собственной свитой и бунтаркой?

Хотя, какая из Насти бунтарка? Она себе уже и туфли красивые купила на весну. Не такие крутые, как ее кроссовки из секонд хенда, но красивые и элегантные.

Да и краска с волос почти вымылась.