Мой отец ждал меня даже тогда, врачи, сломавшие морально маму и съевшие ей всю нервную систему, ворчали, что она не родит никогда и ни при каких обстоятельствах. Папа улыбался и мысленно показывал милейшим эскулапам дулю. В конце концов, вселенная взмокла, и после десяти лет усердий моих родителей, сказала: «Да черт с вами, пусть будет, вы же не отвяжетесь...»
Весь ужас российского здравоохранения был пройден с отцом от и до. И когда очередной врач увещевал меня, что шансов на здоровье- ноль, отец снова улыбался и говорил:" Будет так, как захотим мы...Верь мне." И так стало.
После многих лет, проведенных в больничных тихих коридорах, где пахнет таблетками и смертельной тоской, я собрала себя по кусочкам, как мозаику. И доктора были вынуждены признать мою беззаговорочную победу, которой бы не было без отца.
Мне- двенадцать лет, я прихожу домой с двойкой по литературе, ибо отказываюсь читать по списку ту выхолощенную упрощенку, которую пытаются втиснуть в голову подросткам.
Мама- в замешательстве, пятерки в четверти не светит.
Папа смеется и говорит:" Список литературы ты себе можешь теперь составлять сама, мне все равно, двойка у тебя по литературе или пятерка, меньше любить тебя от наличия «отлично» я не стану. Ты никому ничего тут не должна, ты просто должна быть счастливой. Сомневаюсь, что книги Достоевского и Есенина однозначно сделают тебя таковой. Выбирать тебе. Ты у меня — свободная девочка!"
С этого момента я выдохнула и поняла, что в борьбе с многоголовой гидрой тупой школьной уравниловки у меня есть верный союзник, который будет подавать мне патроны. Любой предмет я осваивала мгновенно, любой язык давался элементарно, но если мне что-то не нравилось, заставить меня выучить это было невозможно. Я просто отказывалась ложиться в прокрустово ложе, и я знала, что у меня есть поддержка.
Впервые услышав, как я- мелкая пигалица, выгнув бровь, разговариваю с водителем надменным тоном и изображаю царицу Савскую, отец остановил машину, вывел меня и спросил:" Откуда у нас барские замашки?" Я стала пунцовой, извинилась и больше ни разу в своей жизни не смела включать леди Макбет мценского уезда.
Потом были поездки в дома престарелых, в детские дома, в больницы, где лежат безнадежно больные. Много позже я стала волонтером в реабилитационных центрах для наркоманов, в ожоговых центрах.
Отец решил показать все грани этой чудесной территории, чтоб я не повторила судьбу Будды Шакьямуни, который на тридцатом году своей жизни вышел за пределы роскошного дворца и впервые увидел «четыре зрелища», изменившие всю его жизнь: нищего старика, больного человека, разлагающийся труп и отшельника, ошалел навзничь, получил разрыв шаблона и пошел каликом переходным медитировать, подальше от пятизвездочного отеля.
Я увидела все это в тринадцать, и это были самые сильные и красивые уроки. Отец навсегда отбил охоту кичиться чем бы то ни было, наивно полагать себя умнее или лучше других. При всей космической любви ко мне, обилии подарков, мне никто не внушал, что я — принцесса, вокруг которой крутится этот земной шар, меня не воспитывали в парадигме : «Ты- лучшая, для тебя — весь мир, все здесь для тебя, ты- пуп мироздания, тебя обязаны баловать, целовать в круп и заваливать подарками!»
Отец воспитывал меня в доктрине: «Ты пришла сюда не просто так, все люди разные, и все равные, не ставь себя выше кого бы то ни было, не гордись, не ассоциируй себя ни с одним из своих талантов, творить может только чистое сердце. Любой талант дан, чтоб зажигать сердца людей и раскрашивать этот мир, если талант не служит людям, а питает эго, он умирает.
Будь достаточно открыта, чтобы впустить людей в свое сердце, и если человек обманет доверие, закрой за ним дверь, не выясняя отношений. Не слушай критики, тот, кто занят любимым делом, не имеет времени на это пустое занятие, тот, кто в жизни что-то упустил и проиграл, будет готов доказать, что и у тебя выйдет промашка.
Будь в кругу единомышленников, которые буду укреплять твою веру в людей, сторонись пустых разговоров, сплетников и людей, жалующихся на обстоятельства, слабый духом не поднимется до твоего уровня, но ты спустишься к нему. В самые тяжелые моменты ты можешь остаться одна. Самые жесткие испытания проходят в одиночку, и только после них ты обретаешь силу, равной которой нет, нельзя бояться этих моментов и погибать до сражения со своими демонами.
Ты можешь сделать этот мир лучше, ты вообще можешь все, во что по-настоящему поверишь, любой предатель- учитель, в любой ситуации не спрашивай, за что, спрашивай, зачем это тебе, прощай людей и навсегда исчезай из их жизни, в момент самого горького отчаяния и краха, помни, что через боль идет рост.
Если тебе будет казаться, что пришло время менять маршрут, не тяни, ветер перемен очень быстро превращается в шторм.
Никогда и никому ничего не доказывай, дай людям право ошибаться и выбирать не тот путь, у каждого — свой экзамен.
Ты не учитель и не директор в этой школе. Ты была рождена в огромной любви, и сколько бы ты не отдала ее, она не в состоянии закончиться, ты сама -она, единственное, что может ее истощить это обиды, ревность и зависть, не пускай их в себя.
Если кто-то попытается сломать твои крылья, взлетай еще выше...Никогда не извиняйся за свою силу, не угождай, не укладывайся в прокрустово ложе чужих норм морали, не подстраивайся, признавай свою силу и будь собой... „
В моей жизни не было всего этого ведического дерьма в стиле:“ Играй в куколки, готовься замуж, просто будь приятной такой комформной пуговкой, учи рецепты борщей, главное, будь всегда красивой и нарядной писюшей- сластюшей!» Я играла в радиоуправляемые вертолетики, строила из конструктора лего красивейшие города, занималась авиамоделированием, читала автобиографии великих женщин, управлявших государствами, восхищалась их мощью, харизмой.
Это мой отец подарил мне ощущение, что женщины — красивы в своей первородной мощи и силе, не прикидывающиеся пушистыми котятами и не стоящие на цырлах, вымаливая чьего-то внимания.
Автор: Инна Сергеевна
