Андрейка увидел приближающийся по деревенской гравийной дороге автобус и, бросив мяч, побежал к остановке изо всех сил. Клетчатая рубашонка расстегнулась, светлые волосы поднимались от ветра. «Мамка, мамка приехала» — только и мог думать Андрейка на бегу.
Но Люба вышла из автобуса не одна, — рядом с ней шел полноватый мужчина, в светло-сером костюме. Он шел рядом с матерью, размахивая портфелем, и был похож на важного начальника. Андрейка подбежал к матери и схватил ее за руку, радостно заглядывая в глаза.
— Здравствуй, сынок, — наклонившись и поцеловав сына в макушку, сказала тридцатилетняя женщина.
— Вот, Аркаша, — обратилась она к своему спутнику, — это сынок мой, Андрей, восемь лет ему, во второй класс нынче пойдет.
— Здорово, малец! – прогудел мужчина, и тут же запустил свою пятерню в вихры Андрейки. Рука у незнакомца была тяжелая, и мальчик даже качнулся от «горячего» приветствия.
— Проходите к столу, — уважительно приглашала Нина Ефимовна, Любина мама.
— Спасибо, спасибо, мамаша, — важно отозвался Аркадий Павлович, оглядывая щедро заставленный стол.
— Вот что значит деревня! – указал он на стол. – В городе все по талонам, перестройка, понимаешь ли, а тут натуральным хозяйством народ живет – свое мясо жует.
— И молоко, и сметанка своя, — почти нараспев напомнила Нина Ефимовна, — и огородное тоже.
— Пока в силах, держим свое, — вступил в разговор Николай Иванович, Любин отец, — немногословный, худощавый, всю жизнь проработавший в совхозе на комбайне.
— Ну, и мы не лыком шиты, талоны талонами, а я у сеструхи на базе иногда отовариваюсь, по блату достаю продуктишки, — решил похвастаться Аркадий Павлович, проведя рукой по своей лысеющей голове, — вот Любу снабжаю деликатесами.
Андрейка наблюдал за чужим дядькой, размышляя, какую бы причину найти, чтобы подойти к нему. В городе, где Андрейка жил с матерью, ходил в школу и играл с мальчишками во дворе, он часто засматривался на отцов своих ровесников, думая о том, каким мог быть его отец. Он даже представлял, что идет с папкой в зоопарк, или играет в футбол. Ему казалось, что отец может быть похож на папку Витьки Кашина, или Сережки Хрясина, а может и вовсе не похож.
И вот теперь, когда рядом с матерью сидел этот полноватый дядька, Андрейка подумал, что раз он приехал в деревню, значит будет его отцом.
Андрейка взял деревянный самолетик, который дед Коля сделал своими руками, тщательно выпиливая и обтачивая крылья так, чтобы было похоже на настоящий самолет, подошел к раскрасневшемуся от еды Аркадию и смущенно сказал: — Смотрите, какой самолет! – и протянул игрушку гостю.
— Ух, ты, — Аркадий схватил поделку и со всего маха пальцами ударил по винту, который дед Коля сумел сделать крутящимся. Винт от удара не закрутился, а отлетел в сторону. – Хлипкая игрушка-то у тебя, — сказала Аркадий и сунул самолет в руки Андрейке. Мальчик поднял упавший на пол винт, взглянув на деда.
— Ладно, отремонтируем, — сказал дед Коля.
— А Аркадий Павлович у нас начальник, — решила сменить тему Люба, — завгаром у нас на фабрике работает.
Аркадий еще больше раздул щеки, снисходительно посмотрев на Любу: — Что есть, то есть.
Тридцатилетняя Люба, работавшая швеей на фабрике, впервые в жизни собралась замуж, радуясь, что жених у нее солидный, при должности, да и по годам постарше, мудрее будет. Она пододвигала тарелки поближе к Аркадию, предлагая и жареную рыбку, и блинчики со сметанкой.
Выйдя на крыльцо, Аркадий, раскинув руки в разные стороны, воскликнул: — Ну, разве это не лепота?! А воздух-то, воздух какой!
— Аркаша, тебе нравится?
— Спрашиваешь! Еще как.
— Ну, вот и подышим, отдохнем, а завтра в город поедем, Андрюшку заберем заодно, ему к школе форму надо купить.
— Слушай, Любаня, а зачем ты мальца в город повезешь? Разве тут школы нет?
— Так тут начальная школа-то…
— Ну и пусть, ему всего год поучиться в деревне, а потом заберем. Мы как раз ремонт сделаем, мебелишкой обзаведемся, а то у тебя одно старье стоит.
Нина Ефимовна, услышав предложение Аркадия, испуганно взглянула на мужа Николая Ивановича. Тот, как любил говорить Андрейка, «заиграл усами», явно выражая неудовольствие и обмысливая предложение Любкиного жениха.
— Ну как же, Аркаша, это же надо со школой договариваться, вещи везти в деревню…
— Долго ли для мальца вещички собрать? Ты посмотри, красота какая тут: воздух, молоко, овощи, ягода, да он тут как на дрожжах растет. Да и родители твои за ним присмотрят, а в городе нам и заниматься некогда, оба на работе, так что годик можно и в деревенской школе поучиться. А мы пока распишемся с тобой, обживемся. А? Любаня? Как тебе предложение?
— Какое уж тут предложение? – буркнул Николай Иванович, задергав усами. – Это условие, а не предложение.
На другой день пока Люба объясняла, почему она не берет Андрейку домой, мальчик кивал, соглашаясь, но при этом, не проронив ни слова. А когда Аркадий с Любой пошли на автобус, найти Андрейку никто не мог. Нина Ефимовна заглянула и на чердак, и в мастерскую деда – нигде мальчика не было.
— Да куда же он делся, здесь же был недавно. И лисапед его на месте.
— Найдется, забежался поди с друзьями, — махнул рукой Аркадий.
Люба еще раз тревожно окинула взглядом двор, и вышла из ограды. Андрейка, прятавшийся все это время в угольнике, наблюдал за происходящим в щелку. Выскочить ему очень хотелось, подбежать к матери и схватить ее за руку, но удержался и стоял, затаив дыхание; своим детским чутьем он понимал, что оказался вдруг лишним, когда появился этот лысеющий дядька.
Андрейка держал в руках сломанный самолетик и слезы текли по его щекам. Мальчик не был плаксивым, он не плакал даже тогда, когда дед стегнул его прутом за отвязанную лодку и попытку самостоятельно покататься по протоке. Он знал, что дед несправедливо наказывать не будет. Но сейчас, когда его никто и пальцем не тронул, слезы вдруг покатились по щекам, и он растирал их кулачками, пытаясь скорей избавиться от этой мокроты.
— Нашелся! – воскликнула бабушка, когда Люба с Аркадием уже уехали. – Не кручинься, внучек, приедет мамка через месяц, как обещала, а мы тебе пока в районе форму школьную купим, — тебе же нравится у нас с дедом.
Андрейка опустил голову, светлые волосы упали на лоб. Он вспомнил своих одноклассников, друзей во дворе, и ему нестерпимо захотелось уехать к ним. Конечно, здесь у него тоже друзья, но он давно осознал, что летом живет у бабушки с дедом, которых очень любит, а к осени возвращается в город, где ему тоже все нравилось.
Неделя пролетела быстро. Андрейка, играя с мальчишками, забывался, и мысли о том, что мать не взяла его с собой все меньше занимали его.
Нина Ефимовна чуть не выронила ведро из рук, когда увидела за калиткой Любу. – Дочка, а мы и не ждали тебя.
Люба устало опустилась на скамейку: — Обещала через месяц, а приехала через две недели. За Андрейкой я.
— Как же так? Вроде у нас договорились оставить. Или Аркадий Павлович передумал?
— Это я, мама, передумала, нечего мне сыном разбрасываться. А Аркадий Павлович еще тот ходок, к Симке-бухгалтерше наведываться стал, продукты с базы от сеструхи ей теперь носит, — у нее детей нет. А у меня, как он говорит, «приданое» в виде Андрейки, условие мне поставил: Андрейку из деревни не забирать.
Нина Ефимовна печально смотрела на дочь. И хотелось ей счастья для дочери, но только не такого, как Аркадий. – Может оно и к лучшему, дочка.
— К лучшему, мама, к лучшему, вот Андрейку заберу, форму ему куплю, портфель новый, отведу его во второй класс, и будет у нас все по-старому. Жили мы с Андрюшкой без дефицита, и сейчас проживем. Мне же, мама, не продукты его с базы нужны были, мне семья была нужна, чтобы отец у Андрейки был, а у меня муж.
Во дворе показался Андрейка и остановился, увидев мать. Это было так неожиданно, что он, не вспомнив прежнюю обиду, кинулся к ней: — Маам!
— Сынок! Как же я соскучилась! – Люба обняла сына, вглядываясь в его загорелое лицо. – А я за тобой приехала, в школу скоро тебе.
Андрейка удивленно смотрел на мать.
— Как жили с тобой раньше, так и будем жить. Ты будешь учиться, я буду уроки проверять, а еще в кружок тебя запишу и в футбольную секцию, как ты хотел.
***
Андрейка все норовил побольше впихнуть в свой рюкзачок, чтобы объемная сумка у матери была не такой тяжелой.
— Сынок, хватит, тяжело тебе будет.
— Не будет! Я – сильный!
Дед с бабушкой проводили Любу и Андрейку до самой остановки. Автобус, блестя фарами, развернулся, заехав колесом на пыльную обочину и, остановился, распахнув дверцу. Андрейка занял место у окна и махал рукой деду и бабушке, пока они не скрылись за поворотом.
Он держал в руках тот самый деревянный самолетик, который дед наладил, и поглядывал на мать. Андрейка ехал домой, и это было чувство, которое он своим детским сердцем осознавал так сильно, что испытывал нескрываемую радость и был горд, что рядом сидит мама, — самый родной человек.
Автор: Татьяна Викторова
