Приподнятое настроение Максима Петровича улетучилось, едва он, припарковав машину, вошел в подъезд. Дома встретила предсказуемость: тапки — вошел и надел, аппетитный запах ужина, чистота, цветы в вазе. Не тронуло: жена на пенсии, что еще делать целыми днями пожилой женщине? Пироги печь да носки вязать. Про носки загнул, конечно. Но важна суть.
Марина привычно вышла мужу навстречу с улыбкой:"Устал? А я пирогов напекла — с капустой, яблоками, как ты любишь..." И замолчала под тяжелым взглядом Максима. Стояла в брючном, домашнем костюмчике, волосы под косынкой — всегда в ней готовила. Профессиональная привычка убирать волосы: всю жизнь работала поваром. Глаза слегка подведены, на губах блеск. Тоже привычка, которая сейчас показалась Максиму вульгарной. Что за манера раскрашивать свою старость!
Наверное, не стоило так грубо, но брякнул:"Косметика в твоем возрасте нонсенс! Тебе не идет." Губы Марины дрогнули, промолчала, но и накрывать ему стол не пошла. Оно и к лучшему. Пироги под полотенчиком, чай заварен — сам справится.
После душа и ужина, благость к нему начала возвращаться, как и воспоминания дня. Максим, в любимом махровом халате, расположился в только его ожидающем кресле и сделал вид, что читает. Как там сказала эта новенькая сотрудница:"Вы вполне мужчина, к тому же интересный."
Максиму было 56 и он возглавлял юридический отдел крупной компании. В его подчинении был вчерашний выпускник института и три женщины за сорок. Еще одна сотрудница ушла в декрет. Вот на ее место и была принята Ася. В момент оформления, Максим находился в командировке и сегодня увидел девушку впервые.
Пригласил в кабинет — познакомиться. Вместе с ней вошел аромат тонких духов и ощущение молодой свежести. Овал нежного личика был обрамлен светлыми локонами, синие глаза смотрели уверенно. Сочные губы, родинка на щеке. Неужели ей 30? Максим бы ей и 25-ти не дал. Разведена, мама восьмилетнего сына. Сам не понял почему, но подумал:"Хорошо!"
Беседуя с новенькой, он немного пококетничал, сказав, что теперь у нее вот такой старый начальник. Ася всплеснула длинными ресницами и возразила взволновавшими его словами, которые он теперь вспоминал. Отошедшая от обиды жена, возникла возле кресла с ежевечерним чаем из ромашки. Нахмурился:"Вечно некстати." Впрочем, выпил не без удовольствия. Вдруг подумал, а что сейчас может делать молодая, хорошенькая женщина — Ася? И сердце получило укол давно позабытого чувства — ревности.
... Ася после работы зашла в супермаркет. Сыр, батон, себе кефир на ужин. Домой пришла нейтральной, но без улыбки. Скорее автоматически, чем с нежностью, обняла выбежавшего сына Васю. Отец возился на лоджии, где у него была оборудована мастерская, мама занималась ужином. Выложив покупки, сразу объявила, что болит голова и ее не трогать. На самом деле было тоскливо.
Ася, как развелась несколько лет назад с отцом Васи, так и тужилась в тщетных попытках стать для кого-то достойного главной женщиной жизни. Все достойные оказывались крепко женаты и желали легких отношений.
Вот и последний, работали вместе, казался влюбленным по уши. Два пылких года. Даже квартиру ей снял (скорее для своего удобства), но чуть запахло жареным, заявил, что им нужно не только расстаться, но и ей непременно уволиться. Даже место сам подыскал. И теперь Ася вновь жила с родителями и сыном. Мать ее по женски жалела, а отец считал, что ребенок должен расти хотя бы с матерью, а не только с дедом и бабушкой.
Марина, жена Максима, давно замечала, что муж переживает возрастной кризис. Вроде все есть, а главного не хватает. Боялась думать, что может стать главным для мужа. Старалась смягчить ситуацию. Готовила то, что он любит, всегда была прибрана, не лезла с разговорами по душам, хотя ей этого очень не хватало. Пыталась увлечь внуком, дачей, тянула в свою «скандинавку.» Но Максим скучал, хмурился, тяготился, кажется... ею.
Наверное, потому, что оба жаждали перемен в своей жизни, роман Максима и Аси закрутился мгновенно. Уже через две недели после ее появления в компании, он пригласил ее пообедать и с работы подвез до дома. Коснулся руки, она обернула к нему румяное личико. «Не хочу расставаться. Поедем ко мне на дачу?»- хрипло сказал Максим. Ася кивнула и машина сорвалась с места.
По пятницам муж заканчивал работу на час раньше, но только в девять вечера, обеспокоенная жена получила смс:"Завтра поговорим." Максим и не подозревал, насколько емко выразил суть предстоящего и по сути не нужного разговора. Марина понимала, что невозможно гореть огнем после 32-х лет брака.
Но муж был настолько родным, что потерять его — это, как частицу себя утратить. Пусть хмурится, ворчит и даже дурит на мужской лад, но остается вот в этом своем любимом кресле, ужинает, дышит с ней рядом. Марина, в поиске слов, способных остановить разрушение жизни (скорее только ее), не спала до утра.
Наверное, от отчаяния, достала свадебный альбом, где они, молодые и все впереди. Какая же она была красивая! Многие мечтали назвать ее своей. Муж должен это вспомнить. Показалось, вот он придет, увидит (пусть с уговором) фрагменты их счастья и поймет, что не все подлежит утилизации.
Но он вернулся, лишь в воскресенье и она поняла: кончено. Перед ней был другой Максим. Помолодевший, быстрый в движениях. Кажется, адреналин заполнил его доверху. Неловкость, стыд в нем отсутствовали. В отличие от жены, пугавшейся перемен, он жаждал их и с готовностью принял. Даже продумал. Говорил тоном, не терпящим возвражений.
С этого момента Марина может считать себя свободной. На развод подаст завтра. Сам. Сын с семьей должен переехать к Марине. Все по закону. Действительно, двухкомнатная квартира, в которой жила семья сына, по документам принадлежала Максиму — по наследству досталась. Переезд в трешку, к матери, жилищные условия молодого семейства не ухудшит да и ей будет кого опекать. Машина, понятно, ему. В отношении дачи — он оставляет за собой право там отдыхать.
Марина осознавала, что выглядит жалко и некрасиво, но не смогла сдержать слез. Они мешали ей говорить, выходило скомкано. Просила остановиться, обратиться к памяти, подумать о здоровье, хотя бы своем... Последнее вызвало в нем ярость. Приблизился в плотную, прошептал, как крикнул:"Да не тяни ты меня в свою старость!"
... Было бы глупо утверждать, что Ася полюбила Максима и поэтому ответила согласием на его предложение руки и сердца, в их первую же ночь, на даче. Статус замужней женщины прельщал ее, а еще очень грела ответка отказавшемуся от нее любовнику (намного моложе и привлекательнее Максима). Надоело жить в квартире, где заправлял отец с его строгими взглядами. Хотелось стабильного будущего. Все это ей пожелал дать Максим. Не самый плохой вариант — признавала.
Не смотря на шестой десяток, дедушкой он не выглядел. Подтянутый, молодцеватый. Начальник отдела. Умен в делах и приятен в общении. И в постели проявлял восхищение, а не эгоизм. Импонировало, что не будет съемной квартиры, безденежья, вороватых встреч. Одни плюсы? Ну, были сомнения насчет возраста. Но не два горошка на ложку.
Через год в Асе начало расти разочарование. Она ощущала себя еще вполне девушкой, хотелось впечатлений от жизни. Регулярных, а не раз в году и не степенных. Ее манили рок концерты, хотелось съездить в аквапарк, сходить на кинопремьеру нашумевшего экшена, она любила пожариться на пляже в вызывающем бикини, посиделки с подругами. В силу молодости и темперамента, легко сочетала все это с бытом, семьей. Даже сын, который теперь жил с ней, не мешал жить активно.
А вот Максим явно сдувался. Опытный юрист-руководитель, он быстро ориентировался, решал множество вопросов в течение дня, но в домашней обстановке она получала, мягко говоря, подуставшего человека, которому хочется тишины, уважения его привычек. Гости, театр и даже пляж принимались, но очень дозированно. Не возражал против секса, но тогда сразу на бочок, хоть в девять вечера.
А еще приходилось оглядываться на его слабый желудок, который не терпел жареного, колбасы, магазинных полуфабрикатов. Прежняя жена набаловала его, конечно. Случалось, даже ностальжировал, по ее паровым блюдам. Ася готовила, ориентируясь на сына, не понимая, как это от котлет из свинины может болеть бок. В голове не держала перечень обязательных таблеток, считая, что взрослый мужчина вполне может сам их купить и помнить, когда и что принимать.
И как-то так сложилось, что часть ее жизни стала проходить без него. Она брала себе в спутники сына, учитывая его интересы, объединялась с подругами. Странно, но возраст мужа, словно подстегивал ее торопиться жить. Вместе они уже не работали — дирекция посчитала это не этичным и Ася перешла в нотариальную контору. Даже вздохнула с облегчением, что не придется целыми днями быть на глазах мужа, который напоминал ей отца.
Уважение — вот то чувство, которое Ася испытывала к Максиму. Кто знает мало этого или достаточно, чтобы пара была счастливой? Надвигалось 60-летие Максима и ей хотелось грандиозного праздника. Непременно с салютом, быть может на теплоходе. Но поддержки не встретила. Муж заказал столики в небольшом, знакомом ему ресторане, где он не раз, за свою жизнь побывал. Кажется, он хандрил, но это так естественно в его возрасте. Ася не заморачивалась.
Чествовали юбиляра коллеги. Те семейные пары, с которыми он когда-то общался с Мариной, приглашать было неудобно. Родня далеко да и не нашел он ни у кого понимания, женившись на молоденькой. Сына у него, почитай, не стало. Отрекся, засранец. Но разве у отца нет права распоряжаться своей жизнью?! Правда, женясь, полагал, что «распоряжение» это будет выглядеть несколько иначе.
Первый год с Асей показался медовым месяцем. Он любил бывать с ней на людях, посмеиваясь поощрял ее траты (не шибко расточительные), подруг, увлечение фитнесом. Вполне выдерживал орущие концерты и сумасшедшие фильмы. На этой волне он сделал Асю и ее сына полноправными хозяевами своей квартиры. А некоторое время спустя, сделал дарственную на свою часть их с бывшей женой дачи.
Ася, за его спиной, достала Марину просьбой уступить ей и свою половину. Грозила продать свою долю большого дома таджикам. Выкупив, разумеется на деньги Максима, оформила дачу на себя. Аргументировала, что там река, лес. Хорошо для ребенка. Теперь весь летний период на даче жили родители Аси с внуком. И в общем-то это пошло в плюс: Максим не особо жаловал вертлявого сына молодой жены. Он женился для любви, а не для воспитания чужого отпрыска, к тому же шумного.
Бывшая семья разобиделась, хотя так уж пострадала. Получив деньги, продали свою трехкомнатную квартиру и почему-то разъехались. Сын с семьей обрел двухкомнатную квартиру, а Марина, его бывшая, переехала в студию. Как они живут, Максим не интересовался.
И вот день шестидесятилетия. Столько людей от души желают ему здоровья, счастья, любви. А он не ощущает драйва. Давно. С каждым годом доминировало уже знакомое неудовлетворение. Молодую жену, несомненно, любил. Не поспевал за ней, вот что. А прижать к ногтю, подчинить под себя не выходило. Усмехалась и жила по своему. Ничего лишнего себе не позволяла — он чувствовал, но скребло.
Эх, если бы вложить в нее душу его прежней жены! Чтобы подходила к креслу с ромашковым чаем, укрывала пледом, если вздремнул. Максим с удовольствием бы неспешно гулял с ней по парку с заходом в кафе. И шептался бы по вечерам, сидя на кухне, но Ася не выдерживала его длинных тем. И, кажется, начала скучать в сексе. Он нервничал и это мешало.
Максим таил в себе сожаление, что поспешил развестись. Умные мужики превращают любовниц в праздник, а он — в жену! Аська, с ее темпераментом, минимум лет 10 игривой лошадкой продержится. Но и за сорок останется ощутимей моложе. Это пропасть, которая будет лишь углубляться. Если повезет, он закончит свою жизнь в одночасье. А если нет?
Эти «не юбилейные» мысли застучали в висках тупой болью, разогнали ритм сердца. Поискал взглядом Асю — она была среди танцующих. Красивая, с блестящими глазами. Счастье, конечно, просыпаясь, видеть ее рядом с собой. Но цена этому счастью вот-вот станет такой, что оно нивелируется. Отсюда тревога, томленье и раздражение.
Улучив момент, вышел из ресторана. Думал — подышать, проветрить грусть. Но к нему направились перекуривающие коллеги — гости. Не зная, что делать с растущей внутри невыносимостью, он кинулся к стоящему у бордюра такси. Попросил поскорее уехать. Позже он определится с маршрутом.
Хотелось туда, где важен лишь он. Чтоб только вошел, а его уже ждут. Где ценят время, проведенное с ним и можно расслабиться, не боясь показаться слабым или, не дай Бог, пожилым.
Позвонил сыну и, почти умоляя, попросил новый адрес бывшей жены. Выслушал заслуженно-обидное, но настаивал, твердя, что это вопрос жизни и смерти. Обмолвился, что у него сегодня все-таки юбилей. Сын чуть смягчился и сказал, что мать может быть не одна. Никакого мужа. Просто друг.
«Мама сказала, что они учились вместе, в пищевом. Фамилия смешная... Кажется, Плюшкин.» «Плюшевский,»- поправил Максим, ощутив ревность. Да был такой безумно в нее влюбленный. Она тогда многим нравилась. Красивая, дерзкая. Замуж за этого Плюшевского собиралась, а он, Макс, отбил. Давно это было, но настолько « вчера,» что ощущается большей реальностью, чем его новая жизнь с Асей.
Сын спросил:"А для чего тебе это, папа?" Максим, вздрогнул от забытого обращения и понял, что невероятно по всем им соскучился. На вопрос ответил честно:"Не знаю, но до разрыва сердца, сынок." Но тот уже вновь затвердел и кое-как продиктовал номер домашнего телефона, который Марина установила по старой привычке.
Водитель, по просьбе, остановился. Максим вышел, ему не хотелось говорить с Мариной при свидетелях. Глянул на время — почти девять, но она ведь сова, сочетавшая в себе, для него, жаворонка.
Но откликнулась не бывшая жена, а чей-то глуховатый голос. Мужской. Он сказал, что Марина занята. «Что с ней?! Она здорова?»- заволновался Максим. Голос потребовал назваться. «Да я муж, между прочим! А ты, надо полагать, господин Плюшевский?»- прокричал Максим. «Господин» его нагло поправил, что муж он — бывший, а значит права тревожить Марину не имеет. Объяснять, что подруга принимает ванну, не посчитал нужным.
«Что, старая любовь не ржавеет?» — с ревнивым сарказмом спросил Максим, настроившийся на длительную перепалку с Плюшевским. Но тот коротко ответил: «Нет, она становится серебряной.» И раздались гудки.
