Мы с мужем сидели в парке на небольшой паузе. Уже четыре года мы родители маленькой девочки. Мы растим ее без бабушек, дедушек и нянь. И всё бы ничего, если бы у девочки была совесть... если бы она спокойно играла в свои игрушки. Я где-то слышала, что так бывает. Но девочка не сидит, неспокойна и не играет одна. Алисонька пинает родителей в хвост и гриву. Мы бегаем за ней наперегонки.
А в парке так хорошо. Наш маленький район нарядился в лето. Солнце мягкое такое, не палящее, нежное. Птички радуются, люди какие-то лёгкие, со свежими, загорелыми лицами, одетые в белое. Мы светлое надеть не можем, потому что краешки нашей одежды беспощадно хватают грязные ладошки "мам, пап, мамааааа...
— Смотри, — говорит муж, — вот эта девочка всегда приходит на площадку с бабушкой. Я её никогда не видел с родителями. Жаль, что у нас нет такой бабушки, — Андрис показывает головой в сторону качелей, на которых сидит девочка лет шести. Её раскачивает пожилая женщина с нелетним лицом. В нём не отражается парящая вокруг беззаботность и морщины женщины совсем не похожи на бодрые солнечные лучи. Напротив, они ложатся тяжёлыми складками прямо на уголки глаз и губ, оттягивая их вниз.
— Да, жаль, — вздыхаю я, — нам бы её хотя бы на пару дней.
— А ты лицо её заметила? Она никогда не улыбается.
Мне пофиг на лицо бабушки. Я согласна и на серьёзную. У нас вообще никакой нет. Я закрываю глаза и представляю строгую, но любящую бабушку, которая на выходные забирает к себе Алису, варит ей куриный суп, гуляет, укладывает спать и ставит в старый проигрыватель пыльные пластинки со сказками. Да, пожалуй строгая даже лучше. Наша дочь уже года четыре, как потеряла страх и ездит на нас верхом. Мы только угрожаем ей наказанием, но в силу своего малодушия, ничего из обещанного выполнить не можем. Нам нужна суровая бабка. Бабка кремень! Бабка воин!
Спустя неделю я снова наблюдаю, как бабушка нашей мечты ходит по площадке за маленькой Машей. Через какое-то время она приземляется на лавку возле меня.
Я чувствую как её пружинит и каждый раз, когда Маша летит с горки, она вскакивает и вытягивается как часовой на посту. Затем снова садится и вздыхает.
Я тихонько радуюсь за родителей девочки, которые наверное спокойно работают или сидят где-нибудь в кафе, а возможно даже угнали в кругосветку. Но женщина, словно прочитав мои мысли, говорит:
— Не тот возраст у меня. Не углядишь ведь... Годы не те уж...
— Да, да, но вы молодец, — я сочувствующе пожимаю плечами, а сама нифига не сочувствую, а думаю как бы бабку эту пружинистую завербовать, переманить к нам... Нафиг ей Маша. Наша Алиса ничем не хуже.
— Долг платежом красен, как говорится, — произносит женщина и видя моё недоумение, добавляет:
— В карты я проиграла сыну. Вот уж три месяца няней у внучки. отрабатываю. Карточный долг дороже чести, — тут её снова подбрасывают невидимые пружины и она отскакивает к качелям. А я сижу как приклеенная к лавке и думаю только одно слово «е*твоюмать». Рука тянется за мобильным. Я набираю номер свекрови:
— Алё, здрасте! Ольга Михайловна, вы в покер умеете играть? А в дурака? Отлично! В гости приходите...
