Василий шагал по пыльной дороге, не обращая внимания на поднявшийся ветер и тучи, заволакивающие небо.
Деревня уже виднелась, но нужно было еще пройти низинку, на которой неделю назад скосили траву, а там до дома рукой подать.
Можно было, конечно, поехать со всеми вместе на совхозной машине, но Василий не захотел. Не было настроения, одолевали мрачные мысли, и хотелось побыть одному.
Над ближним лесочком виднелись огневые всполохи, и слышались раскаты грома. Вот – вот должен был хлынуть дождь, но ему было все равно.
Та правда, что открылась перед ним, тяжестью лежала на сердце, не давала спокойно жить, свербила одной – единственной мыслью:
— Значит не суждено. Но почему, почему именно он?
Неожиданно прямо над головой грохнул гром. Небо затрещало и, казалось, раскололось на тысячи осколков. Но Василий только съежился и, не обращая внимания на жутковатую красоту летней грозы, зашагал дальше.
На иссиня — чёрном небе засверкали, забегали ослепительно-белые молнии, опять раздался раскатистый удар грома, и дождь сплошной стеной обрушился на землю.
Тяжёлые струи застучали по земле, и в мгновение ока Василий вымок до нитки.
Когда он вошёл в дом, Мария только руками всплеснула:
— Вася, да как же так? Ты почему пешком? А не дай Бог молния попала бы!
Она быстро подала ему полотенце и сухую одежду и, заметив, что муж не в настроении, молча собрала на стол.
*****
Василий долго не мог уснуть, ворочался. Потом, чтоб не будить жену, перешёл в большую комнату, лёг на диван.
Он любил Марию, любил той спокойной ласковой любовью, которую никто и никогда не сможет поколебать. Как только он увидел её рыжеватые волнистые волосы, собранные на затылке в увесистый пучок, мягкие зеленоватые глаза и нос, обсыпанный веснушками, то сразу понял, это его половинка.
Они и поженились – то через три месяца знакомства. Долго не ждали.
Характер у Марии оказался на редкость спокойным, покладистым. Жили душа в душу, дом – полная чаша. И как один день пролетели десять лет. И все это время ждали ребёночка, но напрасно.
Мария даже за 300 км в область ездила, но врачиха сказала, что проблем нет, ждите, такое бывает. А сколько ждать – то?! . Мария на пять лет моложе, но тоже года ведь идут.
И мать уже всю душу извела, внуков ей подавай, как будто ему не хотелось сына или дочку, кого именно — все равно, лишь бы был.
Василий встал, взял сигареты и вышел на крыльцо.
Этой весной ему вдруг пришла в голову мысль, а ну, если он виноват в том, что у них нет детей. Бывает же такое? Бывает.
И он закрутил с Зинкой – кладовщицей, тихо, по – тайному, чтоб никто не прознал да не донесли Марии.
Зинка молодая да гулящая, с кем гуляет, от того и дите. Уже троих нарожала. Только толку мало, ничего у него не получилось.
Второй была Надежда, из соседнего села. Сразу сказал ей, родишь, помогать буду, ребёнка не оставлю. Но… облом.
Василий тяжело вздохнул. Эх, зря все это затеял, эту проверку самого себя.
Он глубоко затянулся и осторожно стал раскручивать мысль, которая пришла ему на ум ещё вчера.
Она была абсурдной, эта мысль, но сегодня весь день он был занят только ею, потому и не поехал вместе со всеми на машине, а пошёл пешком, чтобы хорошенько обмозговать то, что придумалось.
А мысль была верная, недаром сегодня в такую грозу молния его не тронула, хотя громыхало и сверкало, как никогда. Видать, Бог даёт ему шанс.
И Василий решился серьёзно поговорить с женой.
— Маруся, присядь, поговорить надо.
Мария встревоженно глянула на мужа. Она видела, что последние дни он сам не свой, присела рядом на диванчик.
— Неужто серьёзное что-то? Заболел?
— Маруся, повиниться хочу, виноват я перед тобой.
И он рассказал ей о своих подозрениях в отношении себя, о том, как решился проверить себя таким дурацким способом, что завёл шашни на стороне.
И что все подтвердилось, что детей у них нет по его вине, и что все это время он мучился, от того, что приходится её обманывать.
— Маруся, прости меня, сам тебе решил все сказать. Но жить так дальше нельзя. Представь, что дом у нас до конца жизни будет пустым, пус – тым... пустыыыым...
Он, запустив пальцы в волосы, сжал голову руками и замолчал, ожидая её реакции.
Мария только вздохнула в ответ. Она давным – давно знала и о Зинке, и о Надежде. Знала и понимала причину его поступка.
— Васенька, может в детдоме ребёночка возьмём? А то и двоих, есть ведь там родные между собой.
— Но я хочу своих, родных детей. Если у меня не получается, то ты ведь можешь родить, а твои дети будут и моими детьми, родными детьми, Маруся.
Наконец, он сказал то, о чем думал последние два дня. Сказал и сам испугался, как воспримет его слова Мария.
— Вася, ты хоть понимаешь, что говоришь? Во – первых, я не смогу, а во – вторых, ты же возненавидишь меня! Нет, нет, ишь чего удумал?!
Она замахала руками и расплакалась от того, что все так нескладно получается. А уж сколько слез она выплакала, вымаливая себе ребёночка, одному Богу известно. Теперь уже и свыклась с мыслью, что не познать ей материнского счастья. И тут на тебе, придумал, да такое, что стыдно и помыслить, не то, что сделать.
Два дня супруги не разговаривали. Василий ходил мрачнее тучи, а Мария потихоньку плакала:
— Это ж надо такое придумать! Да я лучше в детдоме возьму!
Наконец, когда обстановка в семье накалилась до предела, Василий сказал:
— Ты моё мнение знаешь, хочу родных детей, а ты поступай, как сама решишь.
Марии казалось, что должно наступить облегчение, но его она не почувствовала. Наоборот, разговор с мужем разбередил всю её душу.
Она вспоминала, с какой тихой завистью смотрела на других женщин с детскими колясками, какие милые груднички с их молочно – детским запахом, и как она таяла от умиления и любви, когда держала малыша в руках. Ей очень хотелось испытать эту любовь к своему собственному ребёнку.
Наверное, от этих мыслей тело и грудь её налились, как будто готовясь к материнству, и даже походка неожиданно изменилась, стала степенной и размеренной.
И она решилась.
Через неделю Василий отвез Марию на вокзал. Она поехала проведать мать.
*****
Много лет прошло с тех пор.
Василий и Мария постарели, и очень счастливы. Они вырастили троих сыновей, похожих на мать даже конопушками на носу.
Дети выросли хорошими людьми, живут рядом с родителями. Внучата не забывают, постоянно во дворе слышны детские голоса. Дед с ними то на рыбалку, то в лес, то забор вместе чинят, то на завалинке песни поют, а бабушка, как водится, пирогами да блинами потчует.
В селе уважают эту крепкую, дружную семью.
Ну, а тайна…, так она на то и тайна, чтобы быть спрятанной за семью печатями. Иногда и нужна такая тайна, которая сделает жизнь счастливой.
Автор: Наталия Фурса
