Утреннее сообщение на телефон «Срочно худеть!!» заставило пошире открыть глаза и скосить их на свой живот. Все вроде было не так плохо, и, проморгавшись, я понял, что сообщение пришло от заводчицы и было адресовано моему коту. Вчера я прислал ей смешное видео, как кот весело дурачится на стуле, но она вынесла из него не позитив, а жестокий приговор бедному животному.
Отныне кот должен был питаться одним кормом, а я — проявлять терпение и твердость. Это было нелегко с животным, который очень любил еду, даже если она не была вкусной с точки зрения большинства котов. Он вполне мог выпрашивать хлеб, яблоко или огурец, хотя в миске всегда был качественный, отлично сбалансированный корм. Но к некоторым видам пищи он питал настоящую слабость, как к консервированному тунцу в собственном соку.
Он подсел на тунец сильнее, чем англичане на чай, а темнокожие американцы — на жареную курицу. Он желал его сильнее, чем Фауст Маргариту, а Эмма Бовари — романтики. Он мчался на звук открываемой банки, даже если треть секунды назад крепко дрых в другой комнате, приоткрыв рот и раскидав лапы в стороны. Запах тунца манил его, очаровывал и лишал разума.
— Просто я слишком редко получаю эту вкусную рыбку, — сетовал кот, миллиметр за миллиметром подбираясь к моему бутерброду.
Я молча продолжал выкладывать тунец на хлеб.
— Вот если бы ты давал его мне почаще, — продолжал он, доверительно ставя мягкую лапку в белоснежном носочке мне на колено, — я бы перестал его так хотеть. Через годик или пару десятков лет, например, я потерял бы к нему интерес.
На этом моменте кот стремительно откусывал кусочек вымоченного в тунце хлеба от бутерброда, который в этот момент кусал я, и убегал. Если же мне удавалось защитить бутерброд, сложившись над ним как дачник над грядкой, кот хватал лежащий рядом ломтик хлеба и отбегал быстрее, чем я успевал хлопнуть его телефоном по шустрой попе. После чего яростно отрывал от хлебушка куски и глотал, пристально глядя мне в глаза своими, обретавшими цвет грозового неба на фоне демонически темной мордочки. Если бы его в эту минуту увидел Станиславский, он бы на коленях умолял сыграть роль выживающего кота-голодранца, обозленного на весь мир. Единственным неубедительным моментом в сцене были круглые щеки и мощный подкачанный корпус вроде бы голодающего животного.
С начала кошачьей диеты я не мог оставить на столе ничего, даже хлеб и печенье. Кот ровно за тридцать секунд открывал любой пакет или делал дыры в коробках. Поэтому любая оставшееся еда была уничтожена, изрядно обгрызано или как минимум хорошенько облизана.
— Это все мыши, — уверенно сообщал кот, встряхивая подбородком, на котором налип намек на печенье.
— Что-то я не видел не одной мыши в доме, — мрачно отвечал я, протирая стол тряпочкой.
— Потому что я их всех съел, — гордо отвечал кот, меняя на ходу легенду. — Они наелись, стали медленно бегать, и я их всех поймал.
И требовал вкусного вознаграждения за свои труды по поимке мышей, разумеется. А не получив его, в знако протеста рвал на мелкие кусочки найденную губку для мытья посуды. Вероятно, в мечтах он убивал жирненькую и очень вкусную мышку, благо губку хотя бы не ел. Учитывая тот факт, что посуду в нашей квартире мыла исключительно автоматическая посудомойка, губка лежала рядом с раковиной на всякий случай, и вреда хрупкому кошачьему здоровью не приносила.
Впрочем, в его хрупкости я стал сомневаться в те дни, когда кот без малейших проблем для себя прогрыз дырку в пледе, в которую можно было просунуть два кулака. Когда он по собственному желанию сидел на балконе в мороз, напыжившись и как следует встопорщив густую шерсть. От воздействия холодом она становилась еще гуще, и превращала кота в меховой шарик. Когда он без всяких последствий хлебнул водички из тазика, где отмачивались носки после стирки. В общем, несмотря на длинную родословную, аристократ из кота был так себе, скорее он напоминал простого сибирского мужика, который, наткнувшись в речке на убежавшего из зоопарка крокодила, поймает его и сделает шашлык.
Мусорный пакет также приходилось тщательно прятать, после того, как кот на моих глазах сожрал выброшенные пару ложек овсянки, злобно ругаясь при выковыривании ее из-под какой-то коробки. Если раньше перед работой и сном я лазил в интернете, то теперь тщательно изучал кухню на любой хоть сколько-нибудь доступный источник еды. Казалось, в доме завелась акула с сиамским окрасом и безупречными белыми носочками на плавниках-лапках — кот бесконечно курсировал по всем доступным поверхностям в поисках хотя бы капельки пролитого бульона. Он находил и поедал засохшую три месяца назад макаронину, боролся за каждую крошку и неотрывно следил за мной во время еды.
Апофеозом происходящего стал момент, когда кот начал хлебать воду из кастрюли, в которой я минуту назад поставил вариться бульон на говяжьей косточке. Электрическая плита еще не успела ее нагреть, а кот явно рассчитывал выпить всю воду и добраться до мяса. Тут я понял, что диету пора прекращать, иначе в одну темную и голодную ночь кот отгрызет мне пальцы, потому что на них остался запах хлебушка.
Кот в тот же день закончил свои демонстративные представления.
— Ну наконец-то дошло, а то я уж хотел кожаные ботинки на ужин съесть и ремнем закусить, — невнятно пробурчал он, набивая рот куриной грудкой.
Автор: seredin
