— Что-то шея болит, — сказала жена Василия Яськова Люся. – Продуло, наверное. Схожу в поликлинику, проверюсь.
Из больницы она пришла с диагнозом «шейный остеохондроз».
— Хотели положить, — пожаловалась вечером вернувшемся с работы мужу Люся. – Но я отказалась, сам же знаешь, мне отчет на работе надо готовить. Лягу, подведу шефа…
— Не ложись, не подводи шефа, — согласился Яськов. – Но лечиться-то надо.
— Ну так я и буду, — сказала Люся. – Мне назначили физиопроцедуры. И еще пять уколов.
— Пять – это еще ничего, — поежился Яськов, ненавидящий уколы.
— Конечно, совсем ничего, — подтвердила Люся. – Один я уже сегодня же и сделала. Там же, в процедурной поликлиники. Осталось всего четыре. И сделаешь их мне ты.
-Что я сделаю? – с недоумением спросил Яськов. – Повтори, пожалуйста, что я должен тебе сделать?
— Это не страшно, милый, ты не бойся, — убежденно заявила Люся. – По большому счету, это я должна бояться. Но я не боюсь. Ты ведь все сделаешь как надо, да, милый?
— Какие уколы? – возопил Яськов. – Ты что, с ума сошла? Как это я тебя буду колоть? Я тебя вообще хоть пальцем тронул, сколько мы живем.
— Какой это ты палец имеешь в виду? – невинно округлила глаза Люся.
— Не смешно! — продолжал возмущаться Василий. — Я тебя порой обнять-то боюсь как следует, вон ты у меня какая хрупенькая. А тут – колоть тебя иглой. Да не в жисть! И вообще, почему это я тебя должен колоть? Иди вон опять в процедурную. Им за это, между прочим, зарплату платят.
— Да мне двадцать минут только туда добираться надо, потом с полчаса ждать своей очереди – знаешь, сколько там народу? – запальчиво сказала Люся. — А потом еще на работу выбираться оттуда. Это я минимум час-полтора потеряю. А у нас сейчас каждая минута дорога, сам же знаешь.
— Ничего я не знаю! – не сдавался Василий. – Это же надо придумать такое…
— Неблагодарный! – вспылила Люся. – А кто тебя колол, когда тебя радикулит прихватил, а?
— Так ты же сама говорила, что вас в институте этому учили, как медсестер запаса. А нас в университете учили только строем ходить, деревянные гранаты кидать да автомат разбирать-собирать.
— Но это же просто, как… как чихнуть! – продолжала настаивать на своем Люся. – Вот где у нас Прошкин резиновый мячик? Проша, Проша!
Откуда-то из-под стола выскочил семейный любимец Яськовых – полупородистый щенок Проша, уже с детства выдающий себя за немецкую овчарку.
Хотя даже невооруженным глазом было видно, что в свое время кто-то из его родни по женской линии легкомысленно закрутил роман с одним (а может, и не одним) из дворовых «джентльменов», и это проявилось на Прошиной внешности: при овчарочьем экстерьере хвост он мог жизнерадостно закручивать в кольцо, да и ушки у него не торчали острыми клинышками, как полагается любой уважающей себя овчарке, а были полуопущенными.
И еще его компрометировало белое продолговатое пятно на брюшке. Но Проша ничуть не комплексовал по этому поводу. Вот и сейчас он радостно рычал сквозь зубы, в которых была зажата его любимая и потому неоднократно прокушенная им игрушка — резиновый мячик.
— Проша, дай мне его на минуту, а? – попросила Люся и довольно бесцеремонно вытянула из пасти щенка мяч. – Вот смотри, как это делается, Васенька.
Она взяла фломастер и нарисовала на поверхности мячика крест. Потом распаковала одноразовый шприц и прикрепила иглу.
— Да выключи ты этот дурацкий телевизор, и смотри сюда…
— Ничего я не буду выключать, — пробурчал Василий, боязливо косясь на зловеще поблескивающую иглу. – Черт, какая длинная! Подожди, а почему бы нам «скорую» не вызвать, а?
Пусть приедут и уколют тебя.
— Да ну что мы по таким пустякам людей будем отрывать от важных дел. Может, в это время где-то кому-то по-настоящему плохо, а «скорая», вместо того чтобы его спасать, по какому-то пустяку поедет к нам. Тебе не совестно, а? И потом, этот опыт всегда может пригодиться в жизни, согласись.
— Нет, не совестно. И не соглашусь. Мне… страшно, — честно признался Василий.
— Ну что ты за мужик, а? – пожурила его Люся. – Что же тут страшного? Вот смотри: я разделила мячик на четыре части. Так же и ты мысленно разделишь… это… ну, одну мою половинку на четыре части. И колоть будешь в верхнюю четвертушку, которая ближе к краю.
— Мысленно… Как это мысленно? А если я промажу и уколю не в ту четвертушку? – обреченно спросил Яськов. – Можно, я хотя бы так же расчерчу и твою попку?
— Ладно, можно, — чуть подумав, согласилась Люся. – Теперь смотри сюда. Берешь шприц и вот, так легким шлепком, вгоняешь иглу в тело, до упора.
Люся протерла ваткой резиновую поверхность мячика, легко и быстро взмахнула кистью руки и игла шприца, тускло сверкнув, юркнула в глубину мяча.
— Вот, а теперь я осторожно и медленно выдавливаю лекарство… Все! Быстрым движением извлекаем иглу и тут же обрабатываем ранку спиртовым тампоном. Понял? А ну, повтори!
Только с седьмого или восьмого раза у Яськова стало получаться так, как показывала Люся.
— Молодец! Я же говорю, что у тебя все получится, — поощрительно чмокнула она Василия в щеку. – Ну, иди тщательно мой руки, а я пока приготовлю шприц. Ну что ты тявкаешь, Проша? Вот он, твой мячик, на, терзай его дальше.
Щенок, радостно виляя хвостиком, подхватил израненный мяч и умчался с ним куда-то в глубь квартиры.
— Ну, я готов!
В комнату вошел Василий, торжественно неся перед собой, как это обычно делают хирурги перед операцией, тщательно вымытые руки.
Люся прыснула:
— Может, тебе еще марлевую повязку дать?
— Давай ложись, некогда мне тут с тобой, — сурово сказал Василий.
-Ладно, — посерьезнев, ответила Люся. – Ложусь. Шприц, ватка – все на столе. Вооружайся, «эскулап»! Не забыл, как надо делать?
На Люсе был легкий халатик, а под ним, как оказалось, ничего – сразу после укола Люся собиралась лечь спать. Она скинула этот халатик и улеглась на диван лицом вниз. Василий глянул на ее узкую спину, на веером рассыпавшиеся по подушке, по спине светло-русые волосы, на соблазнительно светящуюся кругленькую упругую попку и слегка раздвинутые прямые ножки с узкими щиколотками и ступнями и трогательными ямочками под коленками, и как-то нехорошо засопел. Борясь со внезапно охватившим его желанием, он хрипло прокашлялся, помотал головой и решительно взял в руку фломастер.
— Какую половинку лучше разметить, Люсенька? – сипло спросил он жену.
— А какая тебе больше нравится, ту и размечай, — лукаво сказала Люся.
Василий присел на диван и занес было над возвышающейся попкой фломастер, чтобы сделать разметку для укола. Но, помимо своей воли, уронил фломастер на пол и стал нежно оглаживать спину, бедра Люси горячей, жадной ладошкой, снова шумно засопел и суетливо стал скидывать с себя одежду.
— Э, э, ты что это? – забеспокоилась Люся. – А укол?
— Сейчас, сейчас я тебя уколю, милая, — забормотал Василий, наваливаясь на жену. – Сейчас, сейчас… О-о!
— Ну что это такое? – отдышавшись, деланно сердито пожаловалась Люся. – Разве можно тебя о чем-то серьезном просить? Кобель! Полечил жену, называется. Только шея снова заболела! Давай все сначала! Только без глупостей, понял?
— Шея, говоришь, заболела? – оживленно переспросил Василий. – Идея! У тебя болевой синдром!
Он набрал по телефону «Скорую»:
— Примите, пожалуйста, вызов, у моей жены сильные боли!
— Ну вот зачем? – сокрушенно сказала Люся, снова закутываясь в халат. – Мы же с тобой договорились…
В дверь позвонили где-то минут через двадцать. Василий радостно пошел открывать. На пороге стоял симпатичный молодой парень в белом халате. Правую его руку оттягивал тяжелый металлический сундучок с красным крестом на синем боку.
— Где больная? – отрывисто сказал он.
— А… это… Что, у вас женщин на «скорой», что ли, нету? – растерянно и ревниво спросил Василий.
— Да какая вам разница, — нетерпеливо ответил парень и совсем еще по-детски шмыгнул носом – видимо, был простужен. – Не отнимайте у меня время. Где больная?
— Так это… Ей уже легче стало, — пряча глаза, пробормотал Василий. – Вы уж извините. Вот.
Он даже в дурном сне не мог представить, что какой-то другой мужчина может смотреть на голую попку его Люсеньки, а уж тем более – касаться ее. При одной только мысли об этом у Василия противно заныло под ложечкой, а кровь бросилась в голову. Он даже сжал кулаки.
— Как это? – растерялся парень в белом, перехватывая свой сундучок поудобней. – Вы же, получается, сделали ложный вызов...
— Здравствуйте, молодой человек. — с очаровательной улыбкой поздоровалась вышедшая из гостиной в прихожую Люся. — Вы уж нас извините, но мне действительно стало намного легче.
— Несерьезно это! — сердито буркнул парень и покраснел под внимательным взглядом Люси. – Да уж ладно, выздоравливайте. До свидания!
— До свидания! – нестройно сказали ему в ответ Яськовы. Василий щелкнул дверным замком.
— А что же ты не оставил этого парня, а? – прищурившись, спросила Люся. – Пусть бы сделал укол. Или ревнуешь, а?
— Ничего я не ревную, — проворчал Василий. – Он же совсем пацан. Не мог я доверить этому желторотику самое дорогое. Иди, ложись давай! Подумаешь, большое дело – сделать укол любимой жене.
— Но только без этих своих поползновений, ладно, милый? Хватит уже на сегодня!
— Иди, болезная моя, иди, — улыбнулся Василий. – Располагайся, пока я руки мою. А там посмотрим…
