Сегодня Маруся проснулась намного раньше, чем обычно: не спалось ей этой ночью, ох, как не спалось.
Она была жаворонком, и для нее проснуться рано не составляло большого труда, куда труднее было продержаться без сна вечером.
Все трудоемкие работы, занимающие много времени, у нее приходились на утро, а начатые вечером, почему-то не ладились или получались не так, как ей хотелось.
Сколько же она за эту ночь всего передумала, даже хотела поплакать, но боясь быть услышанной мужем, только молча кусала губы. Отказаться от своей затеи у нее уже не было сил, отказ был бы превыше всего, да и довел бы ее до полного срыва.
А этого ей совсем не надо было.
Муж у нее был трудолюбивым, но только чисто по мужской работе, на ее просьбы помочь в чем-то, всегда отвечал " не, не мое дело, сама управляйся ".
Свою же работу всегда выполнял исправно: если что мастерил, то прибивал гвоздик к гвоздику и обязательно на одинаковом расстоянии друг от друга.
Любая его работа выглядела добротно и вдобавок еще, красиво.
Руки ни разу не поднял, хотя бывали случаи, что припечатывал свой кулак в стол, в дверь, да куда попадет, только не в нее. Не любил прислушиваться к ее мнению, считал свое законом для нее.
Когда все же выходило по ее, старательно делал вид, что ничего не произошло и все идет так, как он сказал.
Маруся родила ему двоих сыновей, две его точные копии. Родила, удивляясь зачатию без любви и как она считала, залетела чисто по женскому инстинкту.
Не было меж ними той искорки, тех трепетных прикосновений и желаний от которых душа, как мячик бы, закатывалась прямо в пятки, тех отношений о которых она читала в маленьких книгах — романчиках.
Часто позже, слушая равномерное дыхание удовлетворенного мужа, она равнодушно разглядывала уже приевшиеся узоры на ковре, стыдливо прислушиваясь к своему телу.
Оно у нее было похоже на маленькую птичку, набравшую разбег для полета, но не сумевшую взлететь, не сумевшую почувствовать его высоту и красоту. Ее тело обмякнув, как и тело птички, болезненно повисало над пропастью, над которой любое шевеление, грозило смертью.
Заговорить с ним на эту тему, она бы никогда не осмелилась. Так бы они и жили, просто жили, если бы не одно происшествие, перевернувшее все с ног на голову.
Однажды выходя с полным пакетом продуктов из дверей гастронома, она зацепилась за стоявший рядом велосипед. Продукты незамедлительно стали рассыпаться из проделанной в пакете дыры и скатываться по ступеням вниз.
Вскрикнув, она присев и собирая их в спешке, натолкнулась на мужскую руку, участливо ей помогавшую.
Рука была большая, теплая и какая — то надежно — уверенная. Ее хотелось взять в свои руки и разглядывать, поглаживая пальцы: она сразу это все почувствовала и подняла глаза на помогавшего ей мужчину.
Подняла и застыла, очарованная притяжением голубых глаз.
Пристальный взгляд этих глаз манил добротой и правдивостью. Маруся сразу с уверенностью могла бы сказать, что такие глаза не могут лгать, ну не такие они совсем.
— Ой. так неудобно получилось... шла вот и зацепилась...теперь рассыпалось все — поспешно заговорила она первой, чтобы скрыть свое нелепое смущение.
— Да ничего...бывает...я помогу с удовольствием. — мужчина, придерживая ее за локоть, помог приподняться с земли.
— Ты посиди на скамейке, извини, я сразу на ты...моя машина вот рядом и в ней добротный пакет, а не эта маечка... посиди, я мигом.
Да прикажи ей сейчас бежать, Маруся бы не стронулась с места и, как под гипнозом, послушно уселась на скамейку, придерживая двумя руками собранные продукты.
— Вот...давай переложим и можешь быть спокойной, что до дома донесешь в целости и сохранности. Я, кстати, Николай, это для ясности. — и он тепло ей улыбнулся, пытаясь улыбкой сгладить ее неловкость.
— А я Маруся...зовут Марусей... — она, все еще с трудом, брала себя в руки.
— Почему не Маша, не Мария, а именно Маруся. — заинтересованно спросил Николай.
— Маша это, как девочка из сказки... Мария это уже по взрослому ... А Маруся, я думаю, что в самый раз, меня так папа называл... — ей стало так легко, будто только что она сняла с себя непосильную ношу.
— Да ты и впрямь похожа на девочку из сказки — он как-то через чур внимательно посмотрел на нее и тут же быстро добавил.
— А не пообедать ли нам где — нибудь, страсть, как есть хочется. Я только утром вот приехал и с утра еще ничего не ел. Тебя же совесть гложить будет, если твой спаситель умрет от голода у твоих ног. Не так ли? — его глаза вымаливали ее согласие и Маруся не смогла не поддержать этот шутливый лишь с виду, разговор.
— Да вот, прямо за спиной у меня кафе, и где весьма неплохо кормят. — схватив пакет она вскочила со скамейки, показывая рукой в сторону здания.
— Маруся, пакет предоставь мне, женщинам не положено носить такие тяжести. — проговорил Николай, забирая у нее пакет из рук.
— Да ну...это может в городах так, а в селах все по другому... я вот теперь даже не знаю, куда свои руки девать. — Маруся нутром чуяла неправильность своих поступков, но какая -то новая волна подхватив ее, уже несла по своему течению.
И так уж получилось, что за час их обеда в кафе, они сумели незаметно выложить друг другу коротко, но самое главное о себе и взятое не с поверхности, а с самого донышка души.
Маруся так ни с кем еще не откровенничала, даже с мужем не могла так просто говорить о том, что думает или о чем мечтает. Да он бы и высмеял ее, сказал уж точно, что больше заняться ей не чем.
У Николая жена умерла, двое взрослых детей живут отдельно, даже в других городах. А он так и не смог найти похожую на свою жену, другая ему не подходила.
При расставании обменялись номерами телефонов, так на всякий случай, вдруг Маруся будет с семьей в городе и негде будет остановиться, а у Николая большой дом.
— А знаешь, Маруся, ты меня зацепила...давненько меня никто так не цеплял. — Николай не сводил с нее пристального взгляда, словно старался запомнить каждую детальку и увезти в своей памяти с собой.
— Да не чем мне цеплять...замужем я — шутка у Маруси вышла с ноткой тихой грусти.
— Как знать, как знать...а цеплять у тебя есть чем, даже более чем, вот мужу твоему завидую. Да, вот такие дела получились. — Николай вдруг рывком притянул ее к себе и с нежностью поцеловал.
— Ты жди...я обязательно позвоню. — он резко повернулся и пошел к своей машине.
Машина уже скрылась за поворотом, а Маруся все еще стояла, трогая пальцами свои губы.
Муж не сразу, но перемену все таки заметил, как ни старалась Маруся скрыть свои чувства.
— Ты часом не забеременела, а?. — придирчиво осмотрев ее, спросил муж.
— С чего это ты такими словами бросаешься? Ишь чего придумал... — она даже засмеялась услышав его слова.
— Да ты беременная ходишь с таким выражением лица, будто не дитя носишь, а килограммов двадцать золота.
— Вот придумал ... эти еще не определены, какая уж тут беременность...хожу, да и хожу, уже лицо ему не такое. Грустное, не так, чуть повеселее, опять не угодила. — Марусю вдруг понесло и она еле сдержалась, чтобы не надерзить мужу.
— Тю на нее. Да я просто спросил. А что, даже и ничего, ходи и с таким. Я что...расшумелась тут... — и затоптав недокуренный окурок в землю, прошел в дом.
С этого дня, Маруся стала повнимательнее следить за своим разговором с мужем. Не хватало ей еще скандала в семье и позора в селе.
Николай не звонил и Маруся решила, что все это было обычной шуткой, а ей видишь ли показалось, черт знает что. Но спустя некоторое время он позвонил и хорошо, что она была одна и на улице.
— Вот, Маруся, не вытерпел я...не смог не позвонить тебе. Хотя зарок дал не трогать замужнюю, а выполнить не сумел. Я много времени думал, да что я говорю лишнее, не могу я теперь без тебя, не могу. Хочу видеть, слышать, целовать тебя хочу... — Маруся отнесла от уха телефон и прислонила его к своей груди, чтобы не слышать дальнейших слов Николая. А поднеся его вновь, услышала.
— Я понимаю, что с места слишком быстро рванул, но ты не отказывайся от общения...мы будем просто говорить, как друзья говорить. Хорошо? Ответь мне, ты согласна? — и Николай замолчал ожидая Марусиного ответа.
— Коль, я вот что тебе скажу...зря мы это затеяли, ох как зря. Я тоже про тебя все время думаю, уже боюсь мужа назвать твоим именем, вот до чего все дошло. Не правильно все это, не правильно, нельзя так. — взволнованно выговорившись, Маруся замолчала.
— Хорошо, моя хорошая...ты сейчас успокойся, а я... а я все равно еще буду звонить... так уж вышло у нас... и что теперь...в общем поживем, увидим. — проговорил он спокойно и отключил телефон.
И пошли у них звонки, вернее звонки от Николая, Маруся сама не звонила ни разу. Николай берег ее, не давил на нее и не требовал ничего, просто хорошо общались, делились всем и хорошим и плохим.
И вот это простое общение потихоньку, затягивало их обоих в любовный омут, все глубже и глубже.
Им стало не хватать того разговорного времени, они не могли наговориться друг с другом и Николай заговорил о встрече. Ничего мол страшного, он ее встретит, посидят в кафе, поговорят с глазу на глаз и все...Маруся выслушала его и не давая отчета своим действиям, дала согласие на встречу.
И вот: отпросившись у мужа в гости, якобы к заболевшей тетке, она сегодня едет к Николаю на встречу.
О чем бы она не думала этой ночью, как бы не ругала себя за обман мужа, даже его отказ в поездке не смог бы остановить ее решение. Маруся понимала и знала, что она делала и на что, по своему желанию, шла.
Сегодня она проснулась намного раньше. чем обычно, не спалось ей ночью. До прихода автобуса все домашние дела были переделаны, муж махнув рукой, мол пока, ушел на работу.
Сыновья же учились в техникумах , в других городах, чему Маруся была несказанно рада, что хоть им не приходится врать и изворачиваться, как мужу.
Николай встретил ее с большим букетом белых роз и молча обнял ее, уткнувшуюся в цветы, легонько прижимая к себе.
— Я бы не отпустил тебя больше от себя...понимаешь? Марусенька, Маруся...имя то какое сладкое на вкус. Я ведь до последнего сомневался, что приедешь... — Николай отведя букет от ее лица целовал, словно смакуя ее губы, глаза и снова губы.
— Да вот приехала, может и не прощу себе, но приехала. — У Маруси от нахлынувшей близости даже голос немного охрип.
— Не простишь что, любви себе не простишь... ну что ты в самом — то деле, Марусенька... — он провел рукой по ее волосам убирая выбившуюся прядь .
— Поздняя любовь, вернее опоздавшая ...на много опоздавшая. — и сглотнув подступивший к горлу горький комок, Маруся быстро изменив тему, добавила.
— А покажи мне город. Я здесь ведь в первый раз.
Оставляя машину на стоянках, ходили они по городу, как дети, взявшись за руки. И так им было не принужденно вместе хорошо, Марусины глаза прямо сияли счастьем...
Сидели в кафе, ели, шутили, смеялись.
Бывает так, наверное к сожалению не так часто, но встречаются две половинки одного целого, две родные по всем параметрам половинки.
Маруся ни сколечки не осуждала себя за принятое решение, она была просто счастлива, по женски счастлива.
Счастье ведь бывает разным, но по настоящему счастлива женщина только в женском счастье. А это все вместе, все в одном целом — семья, дом, работа, любимый муж и дети...дети от любви, в любви.
Проснувшись ночью, в первый раз в, чужой постели, Маруся лежала не шевелясь, боясь разбудить любимого ею человека.
С нежным щемлением в груди прислушивалась она к его тихому дыханию, скользила взглядом по его телу, старательно запоминая каждую его клеточку.
Милый, любимый, родной, до капельки родной — беззвучно шептали ее губы.
Ее тело, до упора насыщенное его лаской, познавшее за ночь полеты и падения, все еще горело от его поцелуев, все еще чувствовало на себе его руки, его губы.
Осторожно, стараясь не шуметь, Маруся откинула одеяло, опустила ноги на мягкий ворс паласа. Посидев немного, справляясь с дыханием, встала с постели.
— Маруся, ты что так рано встала, иди ко мне, поспи еще немного. — Николай протянув к ней руку, пытался ее достать.
— Я всегда рано встаю. Я ведь жаворонок, а она птичка ранняя. Спи еще, хороший мой, спи...мне в душ надо. — Маруся не отвечая на ласку протянутой руки, вышла из спальни.
Она прекрасно знала, что протяни в ответ свою руку, все закончилось бы совсем по другому, а другого она боялась, боялась резких перемен в своей привычной ей жизни.
И ей с лихвой хватит этой ночи, чтобы быть счастливой всю оставшуюся жизнь. Она будет любить этого человека, жить его любовью и никогда не скажет, ах зачем я его повстречала потому, что в нужный момент, он был и будет для нее всем.
Быстро одевшись, тихонько открыв входную дверь, Маруся вышла из дома.
Наступало утро и первые лучики солнца высветили в кухне, на столе, записку.
" Милый мой, родной до боли человечек...ты прости меня...и не ищи меня больше...счастье ты мое...радость ты моя...не ищи меня больше... ТАК НАДО... Я люблю тебя...сильно люблю...знай это всю жизнь ...ПРОСТИ И ПРОЩАЙ.
Маруся...
P/S...Говорят, что не судите, да не судимы будете...
Автор: Марина Каменская
