Апельсинки от осинки

Она специально выбрала именно эту дальнюю лавочку, отсюда хорошо просматривался весь двор и ее подъезд, из которого она вышла почти два года назад и больше не вернулась…

Вета поставила тяжелую сумку на лавочку, потерла занемевшие руки и, надвинув козырек бейсболки пониже, чтобы прикрывала лицо, устало присела рядом.

– Вета-а, Ве-етка! Где ты жучка драная шляешься?! Мать пришла! Быстро домой, зараза и сестру свою тащи! Ох, и оборзели вы девки! Пороть вас надо до кровавых соплей, чтобы мать уважали и слушались! Ве-еетка…–

Четырнадцатилетняя Вета, обняв меньшую на три года Клео пряталась от пьяной матери в кустах сирени. Надо переждать. Пусть заснет тогда и домой можно вернуться, думала она и, заметив, что сестра начинает кукситься дала ей барбариску припасенную именно для таких вот случаев.

Мать детдомовка всю жизнь, искавшая принца на белом коне, родила троих детей от разных отцов, с которыми и в браке-то никогда не состояла. Видимо начитавшись в молодости романов или насмотревшись романтических фильмов, имена она им дала такие, что сама подчас не могла полностью выговорить: Элизабет и Клеопатра, а старшего брата, который сейчас служил в армии, назвала Себастьяном. Сама же и изменила, сократив: Вета, Клео и Сева.

Так и не устроив свою жизнь, мать стала пить, пропивая свою скудную зарплату дворничихи и их небольшое детское пособие. Пока Сева был дома, худо-бедно перебивались тем, что он зарабатывал грузчиком в магазине, на стройках или на вокзале, а вот сейчас приходилось совсем туго.

Брат писал письма, просил продержаться до его возвращения, и Вета как могла, держалась. Не смотря ни на что они с сестрой хорошо учились, в школу всегда ходили чистые и опрятные, она всегда сама все стирала и гладила, убирала дом и готовила кушать.

Беда постучалась в дом неожиданно. Мать вызвали в военкомат и сообщили, что Себастьян Воронов погиб смертью храбрых спасая своих товарищей, выдали свидетельство и посмертную медаль за отвагу. И если мать до этого просто пила, то теперь запила по черному – не просыхая, бросив девочек самих справляться с этим страшным горем.

Через год Вета смогла устроиться в забегаловку уборщицей, убирала после девяти вечера, чтобы никто не видел. Денег платили мало, но это помогало держаться на плаву и покупать продукты и хоть какие-то вещи на барахолке.

Она шла с работы, всей грудью вдыхая свежий весенний воздух – это было ее самое любимое время года. Аромат распустившихся цветов и зелени пьянил и радовал, в кармане лежала зарплата. Наконец-то она купит Клео кроссовки, старые протерлись на пальцах и, девочка всегда горестно вздыхала, обувая их в школу.

Запах гари вызвал необъяснимое чувство тревоги и, Вета ускорила шаг. Их маленькое и ветхое жилище сгорело почти полностью, с криком Клео, она бросилась к уцелевшему углу дома, но была схвачена за руку спасателем и остановлена.

Мужчина успокаивая, гладил рыдающую девочку по голове и никак не мог сказать, что из двоих человек вынесенных с пожарища не выжил никто. Труп ребенка почти не обгорел, потому что был найден в закрытой на засов уцелевшей угловой кладовке. Малышка просто задохнулась... а на улице, в куче пепла целые и невредимые валялись ее старые кроссовки с дырками на носках.

Хоронили мать и сестру всем миром. Соседи собрали деньги, организовав похороны и поминки. Вета убитая горем никак не могла прийти в себя, она уже не плакала, только покачивалась из стороны в сторону сидя за поминальным столом. Ее забрали к себе соседи, там, где четверо и пятому найдется место, сказала добросердечная тетя Галя, обнимая худенькую девочку.

Через две недели пришли из комиссии по делам несовершеннолетних и забрали Элизабет Воронову в детский дом, в котором она провела три года.

Каждый прожитый здесь день был борьбой за выживание, помогали вера в будущее и закаленный с самого детства характер.

Рано повзрослевшая Вета никому не давала себя в обиду и очень хорошо училась. Мечтая поступить учиться на дизайнера-модельера, она много и красиво рисовала, бережно храня все свои альбомы. Всю свою жизнь, проходившая в обносках девочка, хотела красиво одевать обычных людей, моделируя простые и доступные для всех вещи, ну и конечно шикарные наряды, как же без них.

После получения аттестата ее временно поселили в общежитии, пообещав через год квартиру. Вета устроилась работать официанткой в молодежное кафе недалеко от дома и начала готовится к экзаменам.

Мало кто верил, что детдомовская девочка поступит на бюджет, но она уверенно шла к своей цели и поступила. А ровно через год ей вручили ордер на однокомнатную квартиру. Жизнь потихоньку налаживалась.

Вете исполнилось двадцать лет, когда она познакомилась с Виктором. Высокий и зеленоглазый красавец ей понравился с первого взгляда, а Виктор, увидев хрупкую черноглазую Вету, уже не отпускал ее от себя ни на шаг. Через год она получила долгожданный диплом, и Виктор сделал ей предложение.

Он был на пять лет старше Веты и твердо стоял на ногах, работая на фирме отца после окончания университета. Жил в своей большой и благоустроенной трехкомнатной квартире, в которой добросовестно поработал модный дизайнер и был завидным женихом.

Будущая свекровь сразу же невзлюбила детдомовскую девчонку. Не такой судьбы она желала своему единственному и любимому сыну, но того как приворожили. Он и слушать не хотел протесты матери и советы отца, который под давлением жены просил сына хорошо подумать, все было бесполезно. Он женится на Вете и точка!

После свадьбы она переехала жить к мужу, сдав свою квартиру студенческой паре, а деньги по совету Виктора переводила в банк. Молодые были счастливы, жили в ладу и не могли надышаться друг другом. Но свекровь медленно и уверенно портила Вете жизнь. И даже новость, что невестка беременна и ждет близнецов ничего не изменила.

Выставив свои дизайнерские работы на международный конкурс, и получив приглашение сотрудничества с модным итальянским домом одежды, Вета работала удаленно, раз в два-три месяца выезжая в Италию.

Свекровь, выбирая время, когда Виктор был на работе, постоянно приходила в их дом. Она по-хозяйски рылась в шкафах и тумбочках, проверяла кастрюли и холодильник, заглядывала в каждый угол и постоянно упрекала молодую женщину в ее никчемности.

– Гены пальцем не размажешь, – заканчивала она свою тираду, сомневаясь, а от ее ли сына ждет невестка детей.

Вета терпела. Она знала, что муж очень любит свою мать и никогда не жаловалась на нее, не желая быть виновницей ссоры.

Роды были очень тяжелые, радовало, что Маша и Даша, родившиеся в срок, были точной копией папы, и свекровь уж точно не упрекнет, что они не от ее сына.

Виктор души не чаял в своих крошках, помогал жене, когда был свободен, вставал по ночам давая ей отдохнуть.

Свекровь стала приходить чаще. Теперь она цеплялась к тому, как Вета ухаживает за дочками, упрекая гулящей матерью алкоголичкой, не сумевшей правильно воспитать одну дочь и угробившей другую. Жизнь превратилась в ад.

Не выдержав, Вета пожаловалась мужу, который выслушав ее, посоветовал быть терпимее и прислушаться к советам опытной матери. Психика женщины, перенесшей тяжелые роды, которая с ног валилась от усталости начала сдавать. У Веты пропало молоко, что опять не осталось без упреков и обвинений свекрови.

Пожилая соседка Вера Ивановна, жившая с ними на одной лестничной площадке, видя и слыша такое отношение свекрови к невестке, жалела молодую женщину, поддерживая советами и добрым словом. Она как-то намекнула Виктору, но тот, сказав, что это их личное дело, попросил не вмешиваться.

Накануне дня рождения детей, попросив свекровь присмотреть за ними Вета соврав, что идет в магазин за покупками, пошла на прием к врачу. Ее постоянно мучили бессонница и тошнота, а в последнее время случались и галлюцинации. Уже выйдя из подъезда, вспомнила, что не взяла кошелек и вернулась, тихонько открыв двери. Свекровь разговаривала по телефону.

– Если бы ты знала, как мне надоела эта дворняжка. Витя уже и сам наверное не рад, что женился на ней, но он так любит дочек. Говорила ему, не пара она тебе, что от осинки не родятся апельсинки, но кто меня послушался. Да, я подливаю ей те капельки, что ты дала. Думаю, что дело идет к финалу: бледная, вся трясется и спать, не спит, сын на днях жаловался. Еще чуть-чуть и дурдом ей обеспечен, уж я постараюсь! –

Потихоньку взяв кошелек, Вета выскочила на улицу. На дальней лавочке сидела Вера Ивановна, и женщина направилась к ней. Плача рассказала все, что услышала пару минут назад, пожаловалась на плохое самочувствие и попросила совета.

– Ты должна уехать из города. Развод, как и детей, муж тебе не даст, а змея свекровь сживет со свету. Суд будет на стороне денег, плюс ко всему они заставят пройти обследование и кто его знает, чем тебя потчевала эта гадина, а вдруг это наркотики. –

– Беги. Устройся на новом месте, приведи себя в порядок, пусть организм очистится от химии. Потом найдем хорошего адвоката и будем бороться за детей, не переживай, ничего она с ними не сделает. –

Вета за три дня продала свою квартиру и сняла накопившиеся в банке деньги. Она перестала прикасаться к еде, если в доме была свекровь. Ночью лежа в кровати и слушая сопение мужа, она тихонько плакала думая о том, что ей придется оставить девочек, но другого выхода просто не было.

Одна в целом свете, без помощи поддержки она не справится. Соседка права, сначала нужно все подготовить, а главное привести в порядок свое здоровье.

Перед отъездом она зашла к Вере Ивановне и дала ей новенький смартфон, показав как им пользоваться. Договорились, что Вета будет звонить, чтобы узнать как ее дети и сообщать о своих делах.

Устроившись на новом месте, Вета сразу же легла в частную больницу. Ее продолжала мучить бессонница и началась ломка. Врачи подтвердили, что в организме найдены вещества, которые приравниваются к наркотикам. Она пролежала в больнице почти два месяца.

– Вера Ивановна, здравствуйте, как там мои девочки, как вы? – спросила она, впервые позвонив соседке. – Я только вышла из больницы. Вы оказались правы – меня опаивали, каким-то неизвестным синтетическим наркотиком. Я прошла детоксикапцию, но впереди еще много процедур по выводу и очищению организма от этой гадости. –

– Вета, деточка, как хорошо, что ты позвонила, – обрадовалась соседка, — я так переживала за тебя. Вчера видела твоих девочек, они гуляли с папой во дворе. А теперь слушай новости. Как только ты «пропала» Виктор всех поднял на ноги. Даже ко мне приходил, спрашивал, может быть, я знаю, где тебя искать…он весь с лица спал: бледный такой, похудел и глаза грустные, говорил, что лично все больницы и морги проверил, и полиция тебя ищет. –

– А еще он сильно разругался со своей матерью. Я двери приоткрыла и слышала, как она кричала, что ты его бросила и загуляла, а он ее из дома выставил и сказал, что видеть не хочет. Карга еще долго на лестнице возмущалась, что он родную мать на шлюху променял, но так и ушла, ни с чем. Я сейчас вышлю тебе фотографии малышек. Ты там держись и лечись, все наладится. Вот увидишь. –

Вета долго рассматривала снимок дочерей и мужа, гладила их лица и плакала, потому что очень по ним скучала. Она продолжала работать удаленно, день и ночь рисуя и моделируя новые фасоны, специально до предела загружая себя работой.

Прошел год, который казался Вете вечностью.

Она допоздна работала, уснув прямо за компьютером, а рано утром ее разбудил телефонный звонок, настроенный на Веру Ивановну.

– Вета, Веточка… – голос соседки был настолько взволнован, что она испугалась. –

– Что-то случилось с детьми? С Витей? Вера Ивановна, пожалуйста, скажите мне правду… –

– Что ты, глупенькая, с ними все в порядке! Прости меня, напугала своим звонком с утра пораньше, но новости того стоят, поверь. Вчера вечером в вашем доме был обыск! Твою свекруху привезли на милицейской машине в наручниках, а меня взяли понятой вместе с нашим соседом с верхнего этажа. –

– Оказалось, что подруга твоей свекрови заведовала химической лабораторией при каком-то институте, извини, не запомнила, да и неважно это. Короче говоря, они там производили синтетические наркотики и зарабатывали огромные деньги. Полиция долго искала, кто этим занимается и нашла. –

– Заведующая хранила не только деньги, но и записи, кому и сколько продавала. Так вышли на мать твоего мужа, и она и призналась, что травила свою невестку. Твой муж был в шоке, когда полиция нашла эти капельки спрятанные на кухне. Виктор отказался от своей матери, а у той с этого всего случился инсульт и она в больнице. Возвращайся скорее домой. –

Звук хлопнувшей парадной двери, прервал ее воспоминания. Она увидела мужа, который вышел во двор, держа за ручки подросших девочек. Вета вихрем помчалась им навстречу, забыв, что хотела только посмотреть на них издалека, придумать какой-нибудь план и обсудить все с соседкой.

Виктор сразу узнал бегущую к ним жену, он замер на месте, глядя, как она обнимает и по очереди целует дочек, как слезы градом катятся из ее глаз и она вся дрожит от волнения. Девочки жались к ней, жалея тетю, которая стоя на коленях, плакала и почему-то называла их доченьками.

– Я, думаю, что нам лучше вернуться домой, – сказал он осипшим голосом, – там и поговорим. –

– Сейчас, я только сумку заберу там…– она не успела договорить, Виктор сам направился к лавочке и легко взял неподъемную для нее ношу.

Дома ничего не изменилось: та же мебель, занавески, кухня…изменились лишь они сами и их отношения. После того как муж сказал малышкам, что Вета их мама, которая вернулась домой с «далекой работы», Маша и Даша не отходили от нее ни на шаг. Уставшие и счастливые они уснули под мамину песню, улыбаясь во сне.

Виктор ждал Вету на кухне. Он приготовил ей липовый чай и поставил на стол вазочку с любимыми шоколадными конфетами. Потом молча подошел, опустился на колени, и уткнувшись лицом в ее живот, горько и совсем не по-мужски заплакал.

А Вета гладила его поседевшие жесткие волосы и думала, разве возможно больше жизни, любя своего единственного сына испортить и искалечить его судьбу в угоду своим желаниям и предпочтениям…