— Поздравляю с окончанием школы, Евгений! – пожал мне руку пожилой директор, вручая аттестат. – Кем хочешь стать?
— Даже не знаю. – замялся я. – Вариантов много, но что выбрать?
— Следуй зову своих чувств, а если сомневаешься или боишься, то следует обратить внимание на свои способности. Что у тебя получается без особых усилий, или приносит удовольствие.
— Спасибо, Борис Николаевич. До свидания!
В чём моя способность, или талант? Сам не знаю. Иногда кажется, животные как-то особо пристально на меня смотрят, в их глазах мелькает какой-то огонёк, каждый раз по-разному, как у людей, в тех или иных обстоятельствах в жизни. Взгляд младшего собрата становится выразительнее, но я всегда отводил глаза в этой точке, больше не сталкиваясь с животным быстро уходил с непонятным чувством на душе.
Снуя по улицам города, на следующий день, усердно думая куда же подать документы на учёбу и какое направление задать своей жизни, наслаждаясь спокойным, зимним днём. В реформе образования утвердили заканчивать школу зимой, точнее в середине января. Обосновали более высоким удобством для учеников, мол будет время подумать и подать документы куда следует, не отвлекаясь на соблазны летних развлечений. Из подъезда вышел мужчина и бросил кошку под дверью, после чего закрыл дверь обратно. Животное некоторое время недоумённо смотрело по сторонам, слегка дрожа от холода.
Легонько царапнуло дверь и мяукнуло, как мне показалось, умоляющим тоном. Затем она села под дверью, поджала хвост, опустила голову создавая подобие сгорбившегося от тяжёлых мыслей человека, прикрыла глаза, и замерла как статуэтка. Меня парализовало, не в состоянии сдвинуться с места, наблюдаю за ней. Три цвета – чёрный, коричневый и белая грудь, зелёные глаза поднялись с земли и уставились на меня, блеснув той самой, знакомой для меня манерой. Но на этот раз не могу пройти дальше, что-то не даёт и всё тут!
Дальше появился огонёк во взгляде животного, белый такой, и я услышал голос:
— Меня подарили на день рождения, когда я была ещё котёнком. Потешились, поигрались, после у ребёнка хозяев внезапно появилась аллергия на шерсть. К тому же, оказалось, что я со своими ласками надоела, вдобавок заболела и стала окончательно не нужна. И теперь как вещь выброшена на улицу. Когда их девочка болела, я ложилась на грудь и забирала бронхит себе, перебарывая болезнь в себе. Как думаешь, что я чувствую? Да-да парень, чувствую, точно так же, как и ты. – молчу не в силах выдавить из себя хоть одно слово.
– Молчишь? Я отвечу тебе, — предательство. Хочу, что ты знал, чтобы вы люди все знали, мы – чувствуем!
После этого, меня отпустило из ступора, и я поспешно удаляюсь из этого места, отгоняя от себя шокирующее событие. Разве такое возможно? Может пора в психушку, попить чаю с Наполеонами и прочими видными фигурами, которые заключены в комнаты с мягкими стенами? Пройдя квартал с похожими мыслями, и кое-как успокоившись, натыкаюсь на идущую навстречу собаку. Бело-коричневый окрас, с коричневой мордашкой припорошенной снегом, и такими же коричневыми круглыми, понурыми глазами. Снова тот же блеск, огонёк в глазах пса и голос:
— Привет человек, знаю, что не найду у тебя ни дома, ни еды. Все вы люди заняты, своими делами. Никому нет дела до нас, — бродячих. – пёс поднял взгляд полон надежды, но спустя секунду она погасла, и он продолжил. – Знаешь, каждый день, — новое испытание. Найти еду в мусорном баке или урне, воду. Да хоть бы не попасть под машину, и то счастье! Я не ищу у тебя дома, улица стала моим домом. Вы любите говорить, что мы – друзья человека. Но разве друзья не обращают один на другого внимания? Знаешь, что я чувствую? Не удивляйся только, но это правда, — отчаяние. Хочется, чтобы ты знал, как и все люди, мы тоже способны чувствовать.
Опустив голову, он пошёл своей дорогой, и свернул за поворотом ближайшего дома. Повернув голову, чтобы выбрать маршрут, обращаю внимание на серого кота, с чёрной мордашкой и слезящимися глазами, под которыми уже образовались льдинки. Животное забилось в щель, между кучей битого кирпича, стреляя глазами в разные стороны.
Остановив на мне взгляд, блеснув ими и показывая огонь, заговорил:
— Я боюсь людей. Люди делают мне больно, и я боюсь их. Но вижу, что ты способен понять меня и мне хочется выговориться. – кот всхлипнул и продолжил. – Боюсь попасть под машину, переходя дорогу. Немногие могут притормозить, когда я перебегаю дорогу, пытаясь согреть тело движением. От тепла я одуреваю, и неспособен остановиться. Если ты хоть когда-то замерзал почти до смерти, то сможешь понять, что это за состояние.
А ещё я всегда оглядываюсь по сторонам, когда нахожу еду, из-за страха что кто-то может её отобрать. Когда гроза или снег, прячусь по подвалам или вот таким местам, и дрожу от страха. Боюсь резких звуков, собак тоже. Ужасная мысль что поймают и усыпят, преследует меня даже во сне, не давая отдохнуть. Я бы очень хотел, чтобы ты знал, и рассказал другим, мы способны чувствовать страх. Мне страшно что ты не поверишь, но так и есть.
После он выбежал из своего убежища и рванул со всех сил, чуть не попав под машину, и вызвав у меня, наверно, микроинфаркт от страха за него. Голова становится всё тяжелее от мыслей о моей адекватности, но вместе с тем, и от слов бездомных животных. Очередной кот, чёрно-белого окраса, поймал мой взгляд и примагнитил его, не давая отвести глаза:
— Безысходность да? Чувствуешь, как она надвигается? Наверняка, раз так меняешься в лице от моего голоса. А зима – тяжёлое время, безысходное даже становится. Нас, бродячих, травят на улицах или подвалах, заколачивают в некоторые входы. У нас остаётся вариант согреться где-то на теплотрассах, но иногда сил добраться туда не остаётся. Вы проходите мимо, когда мы замерзаем в сугробах, не способные даже подать голос. Не только от наступающей смерти, но ещё и от безысходности, которая приходит после понимания что это бесполезно, и от этого становится ещё больнее. – кот вздохнул, отвернул голову и сказал.
– Может это бесполезно, но просто хочу сказать тебе, что мы чувствуем. Чувствуем безысходность, от вашего безразличия и холодности.
Я пошёл дальше, не в силах переносить этот печальный тон. Мне на самом деле жаль, что так происходит, но разве всем поможешь? Хотя раз я так думаю, что всем не помочь, похоже, что чувство безысходности кота, вполне оправданно. Ускоряю темп, чтобы немного согреться, как тут из подвала выходит рыжий кот, с белой грудью и лапами. Снова голос в голове, истощённый, слабый, будто покидающий это тело:
— На улице трудно выживать. Хочется кушать, мысли о еде занимают всё время. Голодаешь несколько дней или неделю. Некоторые умирают от истощения. Бывает кто-то кинет кусочек колбасы, или сметану. А есть случаи, когда подмешивают крысиный яд. Мы умираем в мучениях, от сжигающего внутренности огня. А всё почему? От чувства голода, понимаешь? Ты же тоже его испытываешь, как и я. Но поддавшись ему и отведав колбасы, которую оставила та женщина, ухожу теперь в мир иной… Но прежде чем я уйду, знай – мы чувствуем голод, и доверяем вам, а вы нас травите…
Животное испустило дух, обдав меня ледяной волной. В ужасе от происходящего, убираюсь отсюда прочь, каждый раз оглядываясь, на лежащее тело. В очередной раз повернув голову назад, поражаюсь ставшей достаточно привычной жестокости человека. Но что делать? Их слишком много, может это выход? Не дать животным мучится, проявить акт милосердия? Разве это правильно?
— Гав! – громко раздалось слева. Бежевый щенок, выглядывал из-за мусорного контейнера. Подхожу ближе, но он издаёт истерический лай и машет головой. – Не подходи! Хочешь меня пнуть? Не надо, я маленький! Если хочешь бросить в меня камень, то бросай и уходи! Но не приближайся! Еду тоже не оставляй, я сам себе найду в мусорке! Ты человек, а от вас ничего хорошего ждать не приходится! Иди своей дорогой и знай – мы чувствуем к вам недоверие!
Больше не раздражая и не испытывая нервы бедолаги, поспешно ретируюсь из его поля зрения. Два двора спустя, как натыкаюсь на лежащего, серо-белого пса с мерным взглядом.
Это она, девочка. Посмотрев на меня, собака перевела взгляд перед собой и заговорила:
— Скитаюсь по улицам. Когда закрываю глаза, снится что я в тёплом доме. Меня гладят люди, которым я дорога, и которых я бы полюбила. Знаешь, я скулю о своих щенках, которых в своё время отобрали. Не знаю для чего и куда, но… Если кажется, что мы не умеем плакать, знай – умеем. Но также мы чувствуем свою ненужность, ни вам, ни себе в конечном итоге.
После пережитых встреч, решаю идти домой. Выпить чаю, сесть за комп и забыться, абстрагироваться от этого мира. На детской площадке, под горкой лежала ещё одна собака.
Конечно же, она обратилась ко мне:
— Уличная жизнь – тяжёлая штука. Моих щенков заперли в подвале, куда мне было не добраться. Несколько дней я сидела под железной дверью и слушал писк умирающих детей. Засыпая на этой мокрой картонке, кем-то оставленной, слышу эти звуки даже во сне, каждого щенка. Знаешь, что это за чувство? Молчишь? Это горе, которое мы можем чувствовать…
Не дослушав, быстрым шагом ухожу к своему подъезду. Зайдя внутрь, и почувствовав некоторое облегчение, поднимаюсь вверх. Вдруг, между этажами на меня уставился серый, в чёрную горошину, кот почти без усов, с понурым взглядом прикрытых глаз:
— В меня кидали камни, и что попадалось под руку. Обливали кипятком или холодной водой. – усталым голосом, не жаловался, а перечислял пушистый друг. – Ещё мне наступили на лапу, которую теперь приходится зализывать, и пнули в бок, который ноет уже несколько дней. Моему брату ещё хуже. Ему выкололи глаза и сломали хвост. Он жив, но не знаю жизнь ли это. Теперь я приношу для него еду, которую смогу добыть, слушая его боль, заодно со своей. Прежде чем ты забудешься в виртуальном мире, хочу, чтобы ты знал. Мы чувствуем боль, — физическую, душевную, также, как и вы.
Это стало последней каплей моего терпения. Выговорившись родителям, решение пришло, само собой. Да, я стал ветеринаром. С помощью своего дара понимания и угощений, я стал практиковаться на бездомных животных. Вправлял лапы, перевязывал раны, затягивал потуже сломанные рёбра. Ещё приходилось, иногда насильно, вливать лекарства, после которых животное приходило и выражало такую благодарность, что душа поднималась выше небес. Принимал роды, слушал жалобы. Иногда скреблись в дверь, и какой-нибудь кот или пёс, неизвестно каким образом попавший внутрь подъезда, звал на помощь своему чаду или другу, которого избили, отравили или который погибал от переохлаждения.
Откачивал, выхаживал, затем отпускал на волю, выслушав перед этим столько благодарности, сколько не слышал от людей всю жизнь.
В моей жизни случилась ситуация, — у отца рак сердца. Стоит ли говорить о всех усилиях, химиотерапии и прочем? Думаю, нет. Но одна собака смогла выпытать у меня, почему я подавленный и разбитый. На следующий день, под подъездом меня встретили десятки пар глаз, всех кого я лечил, кормил, и даже ни разу не видел:
— Друг, мы пришли помочь тебе. Пожалуйста, позволь нам. – обратился тот же пёс, коричневого окраса, с белой мордой.
Деваться некуда, впустил их в дом, хотя мать немного ворчала из-за испачканного ковра. Звери, не обращая внимания на удивление и толику страха в глазах отца, обступили его со всех сторон. Кошки ложились на тяжело вздымающуюся грудь, собаки у ног, клали головы на ладони. Немного побыли возле него, и уходили. Так продолжалось несколько дней, после которых отец, неожиданно поднялся с кровати и попросил большую порцию еды!
Мать в слезах бросилась на кухню, а я следом за ней, трясущимися руками помогая. Отец принимал еду так, будто никогда этого не делал, не забывая делиться с бродячими животными, смеясь как ребёнок, когда они облизывали его в благодарность. Через несколько дней, сдав анализы, ужасной болезни не обнаружилось. Объяснений не нашлось, но мы с мамой знали в чём дело.
Друзья и родственники помогли открыть приют для животных, по совместительству поликлинику, где я занимался врачеванием братьев наших младших. Многих из своих бывших пациентов, удалось счастливо пристроить. Некоторые приносили помощь в виде еды, денег, лекарств.
Животные чувствовали тепло, радость, сытость. Они высказывали её мне, другим людям, но те не понимали. Однако я понимал и слышал, как животные могут чувствовать, — также к и мы.
Автор: Сергей Кульчицкий
