Танька сегодня не спала всю ночь, глаз не сомкнула, всё просидела на кровати у окна да глядела на Славкин дом, что стоял напротив через улицу.
Славка нынче женился. Нет, ну вот как он мог? Ведь она, Танька, любила его без ума, из армии ждала, а он на этой мымре женится городской. Ну и что, что он не просил его ждать? Это вообще ничего не значит. Он просто обязан был оценить по достоинству её лебединую верность и умолять её выйти за него замуж, ведь такой, как она, Славка больше не найдёт.
Вот что умеет эта городская фифа, к примеру? Ногти красить? Глаза мазать? Наряжаться в разные платья да кудри крутить? А Танька она и пироги умеет, и корову подоить, и баню истопить!
Славка нравился Таньке с самого детства. Дома их напротив стояли через узкую улочку, с березами да рябинами возле палисадников. Бывало играется Танька с девчонками у своих ворот, а Славка на мотоцикле подъедет к своему двору, весь такой красивый, смелый! Ему тогда лет шестнадцать было, а Таньке только двенадцать исполнилось. Славка, конечно, внимания на такую мелюзгу не обращал, поздоровается в ответ, да и уедет дальше, со взрослыми парнями да девчонками куролесить. Но Танька терпеливо ждала.
— Вот, подрасту ещё и тогда он увидит какая я! В сто раз лучше, чем эта Лилька, что за ним по пятам ходит.
Таня и правда была красавица — волосы густые, каштановые, глаза голубые, губки пухлые, носик маленький аккуратный. Красотой она в мать пошла. Та тоже до сих пор была словно девушка молодая — стройная, хрупкая, с косой до пояса, хотя было ей уже за сорок. А как в город, бывало, поедут на базар, так какой-нибудь парень да и подойдёт к ним:
— Познакомимся, сестрички?
Всё за двух сестёр их принимали.
Но вот прошло ещё два года, Славке исполнилось восемнадцать, а Тане четырнадцать. Осенью пришла ему повестка. Родители устроили проводы, созвали молодёжь и взрослых. Даже Танька пришла. Соседка как никак.
Пришла и видит — Славка за столом с Лилькой сидит. Та щебечет что-то ему на ухо, посмеивается, а Славка ей в ответ улыбается. Долго смотрела Танька, терпела, а после не выдержала, выскочила из-за стола и домой убежала. Всю ночь проревела. А утром уехал Славка. Эта вертлявая Лилька на нём так и висла и кажется даже поцеловала несколько раз. Танька из-за угла клуба наблюдала, пока Славка в автобус не сел.
Потекли дни. Танька вызнала у тёти Ирины, Славкиной матери, адрес и начала письма ему писать, ну вроде как по-соседски, что такого. А когда от Славки ответ пришёл, это был самый счастливый день в Танькиной жизни. То, что Славка писал ей о погоде, о природе, девушку совсем не тревожило.
— Вот приедет, тогда всё станет по-настоящему! Тем более Лилька давно уже с Игорем крутит романы.
Вот и два года прошли и этот долгожданный день наступил. Танька нарядилась и вместе с другими ребятами пошла встречать Славку на автобусную остановку. Вскоре показался на дороге деревенский автобус и из него вышел её любимый... Боже, как же он возмужал, ещё красивее стал! Танькино сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. А Славка обнял её, как и всех остальных своих друзей и сказал:
— А ты выросла, мелкая!
Вот и всё. И снова Танька ревела ночью в подушку, пока Славка зажигал в клубе с парнями и девушками.
Вскоре Славка уехал в город, на работу устраиваться, а буквально через несколько месяцев объявил, что намерен жениться. Эта новость повергла Таньку как удар молнии.
— Да как же это? Её Славка женится?
Несколько дней ходила Танька сама не своя, на носу выпускные экзамены, а ей и дела нет. Она-то думала, что после выпускного уедет вслед за Славкой в город, поступит учиться в педагогический, и Славка рядом будет... И наконец уже обратит на неё внимание и увидит, что она давно уже не ребёнок, а он... Какая-то неведомая доселе ярость и злоба поднялась в Танькиной груди, глаза застило.
И вот сегодня свадьба. Женится её ненаглядный. Как рассвело, подошла Таня к зеркалу, распустила косы, причесалась не спеша, нашла в шкафу белое льняное платье с кружевом, вышла в сад, сорвала несколько белых лилий и вплела их в свои волосы. Она и сама нынче будет не хуже невесты. Нарядилась Танька и села у окна. За стенкой проснулись родители, мать захлопотала по хозяйству, отец ушёл на ферму, вскоре и мать убежала за ним.
Танька сидела в своей комнате словно кукла, недвижимая и безмолвная. Когда часы пробили девять утра к дому Славки начали съезжаться машины, украшенные лентами и шарами, а вскоре на крыльце показался и жених. Через несколько минут машины, заурчав моторами, умчались по дороге, подняв клубы пыли.
— За невестой поехали, — как сквозь туман подумала Танька.
Сколько она так просидела, она и не помнит, может два часа, а может и все пять, но вот улица за окном ожила, загудела, заплясала, загудели автомобильные гудки, вспугнув птиц, сидевших на крышах — возвращался свадебный кортеж.
— Пора! — поднялась с места Танька.
Она вышла к воротам и слилась с толпой гостей. Парни восторженно присвистнули, увидев её, а девчонки раскрыли глаза — Таньку было не узнать. Повзрослевшая и строгая, бледная и величественная, хрупкая и изящная, она похожа была на неземного ангела. Гости расступились, пропуская её вперёд. Танька подошла к жениху с невестой, окружёнными людьми.
— Поздравляю вас! — громко сказала она.
Славка обернулся и онемел, даже улыбка сошла с его лица — перед ним стояла не вчерашняя мелюзга, а прекрасная, юная девушка удивительной красоты.
— И когда только она успела так вырасти? — подумал он про себя, а вслух ответил, — Спасибо, Таня!
Невеста грубо одёрнула его за рукав, взмахнув свадебным букетом:
— Ну чего ты уставился? Идём уже.
И недовольным ревнивым взглядом окинула Таньку. Они ушли, а на траве осталась лежать белая роза, выпавшая из букета невесты. Какая-то вялая, не успевшая ещё сформироваться мысль, шевельнулась вдруг в голове Тани. Она машинально наклонилась, подняла с травы цветок, и медленно направилась к своему дому.
Неясная мысль начинала складываться в цепочку из услышанных когда-то историй, деревенских баек, бабушкиных рассказов про ведьм и порчу, про колдунов и нечисть. Наступил вечер, домой вернулись родители, поужинали все вместе и разошлись спать. Только Танька спать не собиралась. Тихонько выскользнув из избы, она направилась к кладбищу, сжимая в руках злополучную розу из букета невесты. Там, на кладбище, со стороны леса, за оградой, похоронен был колдун, живший когда-то давно в их деревне, так давно, что и бабка слышала рассказы о нём от своей бабки.
Поговаривали, что великой силой он обладал, и даже после его смерти продолжали ходить к нему на могилу те, кто проводил какие-то свои чёрные ритуалы и водил дружбу с нечистым. А в один год жители деревни сравняли могилу с землёй, чтобы и следа больше найти не могли те, кто приезжал сюда на свои чёрные мессы. Да только сами-то деревенские хорошо то место помнили и знали.
Знала и Танька, ещё покойная бабушка показывала ей однажды это место, да предостерегла, чтобы зазря тут не шаталась, да одна на кладбище не ходила.
— Всяко тут бывает! — добавила она.
Но сейчас ярость и ненависть затмевали разум и перевешивали страх, Танька решительно шагала к погосту, и темнота становилась всё гуще, окутывая, опутывая, затягивая, уводя Таню всё дальше и дальше от мира живых. Звуки свадьбы, доносившиеся позади, подстёгивали злобу в душе Таньки. Сама не зная, что она будет делать, шла она, ведомая уже не своей только волей, но и теми, кто был сейчас с ней рядом в чернильной тьме...
Стоит только злобе закрасться в сердце человека и он уже не принадлежит себе, он лишь думает, что рассуждает холодно и разумно, но не он уже хозяин своим поступкам, а бесы, впившиеся когтистыми пальцами в это сердце.
Танька дошла до могилы колдуна, оглянулась — никого кругом. Только ветер завыл по особенному — заунывно, тоскливо, протяжно, словно запричитал. Холодная трава хлестала Таню по ногам, оплетая, опутывая, мешая идти. Огни деревни остались позади, теперь лишь деревья шумели над Таниной головой, махали ветвями, как руками, перешёптывались.
— Закопаю розу на могиле колдуна, — подумала Танька, — И попрошу, чтобы эта фифа со Славкой расстались, а вдруг получится.
Танька опустилась на колени и начала ковырять пальцами твёрдую неподатливую землю, как вдруг почувствовала, как кто-то положил ей на плечо руку. Танька вскочила на ноги, оглянулась — никого. Лишь деревья шелестят. Дрожащими руками продолжила она своё дело, как снова рука легла на её плечо. Танька вскрикнула и обернулась. Позади стояла её любимая старенькая бабушка, умершая несколько лет назад.
Танька закричала и зажав руками рот поползла по траве назад, пока не уткнулась спиной в ограду кладбища. Бабушка же не говоря ни слова молча смотрела на внучку и кивала головой. Спустя несколько минут Тане удалось немного успокоиться и отдышаться, она тихо проговорила:
— Бабушка?..
— Ох, Танюшка, — вымолвила старушка, — Что же ты творишь, милая моя? Али не сказывала я тебе, чтобы ты и про место это не вспоминала и даже днём на кладбище одна не ходила? Не видишь ты сколько бесов сейчас вокруг тебя вьются, радуются, что ты дело тёмное задумала на погибель своей бессмертной души. Да разве ж можно такое подумать даже, Танюшка? Ведь грех какой.
Нервы Таньки не выдержали:
— Люблю я его, бабонька! Жить не могу без него! А он , он... Женится на городской!
— Разве ж так любовь можно заполучить, как ты задумала? Любовь-то она на Небесах рождается да в сердце голубком спускается, а не у колдунов выпрашивается. Ох, и глупая ты моя! Сердешная ты моя! Ведь коли сделаешь ты дело такое, то и свою и его душу погубишь. И на этом свете долго не проживёте и на том мука вам будет. Ладно тебе, ты грех совершила, а ему почто? Он-то в чём перед тобой виноват? Али жениться обещал да слово не сдержал?
— Не обещал, бабуленька...
— То-то и оно. Да не реви ты! Уж так и быть, открою я тебе секрет, хоть и не должны мы, небожители, много вам сказывать, да ведь натворишь ты, девка, дел. Слушай-ко, Славка твой недолго с этой женою пробудет. Не та она, за кого себя выдаёт, любит она волю да гулянья. А как увидит Славка истинно её лицо, так и расстанутся они. А там и на тебя он глянет по-иному. Попомни мои слова.
— Бабонька! — вскричала Танька, — Так мы вместе будем?
— Ничего больше не скажу и так сболтнула. Нельзя вам будуще знать, да уж простит меня Господь, — промолвила бабушка, — А теперь пора мне, до деревни тебя провожу, а дальше нельзя мне.
Бабушка вдруг пропала, а на том месте, где стояла она повис в воздухе яркий огонёчек, словно пламя свечи, только поболе того. Таня подошла ближе, взяла огонёк в ладони. Он был тёплым и не обжигал руки. На душе вдруг стало тихо и мирно, вся ярость и злоба улетучились куда-то, будто их и не было никогда. Не спеша Танька дошла до околицы, огонёк заморгал, расплылся, разлился вокруг ладоней, растёкся теплом, будто обнял Таню, покрыл её всю мягким светлым облачком, постоял так с минуту, а после начал бледнеть и гаснуть в темноте ночи.
Танька шла домой и слёзы ручьём текли по её щекам.
Прошло два года, Славка развёлся, устав от гулянок жены, слухов о её изменах, и в конце-концов застав её с любовником в машине.
Танька училась в педагогическом институте.
В тот вечер она гуляла по набережной у реки. Это был ветреный осенний вечер. Опускались сумерки. Люди, подняв воротники, спешили по домам. Зажигались окна. Почти никого не было здесь, у реки, лишь редкие собачники проходили мимо. Тут Танька и столкнулась лицом к лицу со Славкой.
Они долго стояли, глядя друг на друга и молчали, одними лишь глазами крича друг другу всё то, что должны были сказать уже давно. Их немой диалог не нуждался в словах, ведь родные души умеют говорить друг с другом без помощи слов.
Автор: Елена Воздвиженская
