Моя мама всегда хотела дочку, мечтала, что я буду похожей на неё. И первый облом ждал её уже через пару лет после моего рождения, когда моя детская мордашка окончательно приобрела папины черты.
Когда мне было семь, мама наряжала меня в разноцветные платьица, делала причёски, брала на встречи с подружками, где все охали-ахали «Какая куколка». А ещё спрашивали, какую куклу хочу я. Проблема в том, что я не хотела куклу, я хотела самолёт, причём такой, как в Роботехе, чтобы в робота трансформировался.
В десять мама решила отдать меня в музыкальную школу, ведь у двух подружек дочки ходили туда, а одна из них даже в конкурсах участвовала.
— Ты можешь получить грамоту! — с восторгом рассказывала мне мама, уже выбирая под неё место на стене.
Но я не хотела грамоту, я хотела зелёный световой меч, потому что я рыцарь-джедай, а мой папа — Дарт Вейдер. Батя ржал и натурально изображал хрипы.
С музыкой не сложилось — мне Чубака на ухо наступил, но мама не сдалась и отдала меня на танцы. На классику... Позиция номер четыре неделю снилась мне в кошмарах.
— Это только поначалу тяжело, — уверяла мама. — А потом подружиться с девочками и не захочешь уходить.
С теми девочками было скучно: они не смотрели Звёздные войны, не знали, кто такой Химен, и не понимали, зачем Гигробот сражался с кораблём-призраком.
Мама сдалась через месяц.
В тринадцать меня отдали на плавание, снова ожидая наград. Ага, я ж ничем не уступаю детям, которые на это плавание с шести лет ходят... Грамот так и не появилось, зато подтянулись фигура, да и возраст подошёл, тот самый, когда начинает расти грудь.
Меня снова наряжали как куколку, правда, иногда, как куколку для взрослых... И поощряли дружбу с мальчиками. И, да, мы дружили — слушали музыку, гоняли на великах, ездили на рыбалку.
К моим шестнадцати мама поняла, что её мечта об идеальной дочери не сбудется и начала мечтать об идеальной внучке. Возле моей кровати появился шкаф с набором классической литературы, чтобы я могла понять роль женщины в семье, ну и чтобы было о чем с мужчинами говорить. Мамин набор я проигнорировала, постепенно заменив на поках классику на Кинга, Бредбери, Желязны, Лафкрафта и Великого и Бесподобного профессора Толкиена. Ну и комиксы, конечно.
В восемнадцать я, вместо ЗАГСа, куда следовало пойти с молодым и богатым, пошла в институт.
В двадцать меня уговаривали снизить требования к потенциальному мужу, в двадцать два — родить для себя. А в двадцать четыре я привела домой жениха. И вот тут припомнить бы маме разговоры про «занизить требования»...
— Да у него нет высшего образования, да у него папа — алкаш, а мама подработками перебивается.
На все доводы, что парень уже хлебнул такой жизни и бежит от неё, сверка пятками, были слезы и карвалол. Попытки напомнить, что мой отец был (на тот момент уже был) таким же, разбивались об «это другое».
Но свадьба состоялась. И мы с мужем, как ни странно, не пытались сесть на шею маме, после неё. Постепенно обзавелись своим жильём, хорошим заработком и вот, наконец, сбылась мамина мечта: родилась внучка. И тоже копия своего отца!
Моя дочь не носила платья, потому что любила шорты и футболки с принтами. Она пошла в музыкальную школу потому, что у неё не только слух есть, но и желание научиться играть на гитаре. Она не читает классику, к которой склоняет её бабушка, предпочитая Роулинг, Бредбери и Желязны.
— Вот что из неё вырастет? — иногда негодует мама.
— Не знаю, — отвечаю я. — У меня нет грандиозных планов на будущее дочери, главное, чтобы была здорова и счастлива.
А в остальном мне даже нравится наблюдать, как мой ребёнок растёт, тянется к новому и, во многом, советуется со мной.
И я даже благодарна маме за такое воспитание, я многому научилась на её ошибках. О которых легко вспоминать сейчас, а тогда это были нервы, скандалы и слёзы.
Дети — не фигурки Лего, которые мы ставим туда, где хочется их видеть. Они сами доберутся, куда им нужно, главное — быть рядом, оберегать и не мешать им жить.
Автор: avgalery
