— Ну и где ты была? – набросился на супругу Аркадий прямо у входной двери.
«Поджидал что ли?» — подумала Лиза, а вслух сказала:
— Ты же знаешь, на работе.
— На работе? А это что? – муж дернул жену за порванную и испачканную юбку.
— На работе, — устало повторила женщина и закрылась в ванной.
Супруг еще долго кричал за дверью, стучал кулаками, а Лиза стояла под струей горячей воды, пытаясь согреться.
Она вышла только после того, как услышала звук хлопнувшей двери. Лиза знала, что Аркадий ушел пить, что сейчас плачет в компании приятелей, таких же неудачников, живущих на средства своих женщин.
Но эти знания больше не рождали эмоций. Она давно запретила себе эмоции, на них не было времени. Вот только сегодня…
Почему не выходит из головы эта девочка? Сколько ей? Пять, шесть? Столько же могло быть ее дочери, не испугайся тогда, да и Аркадий настаивал. Она понимала — главная вина ее. Это она лежала в палате, закусив уголок подушки, чтобы сдержать крик. Это она ватными ногами переступила порог страшной комнаты с табличкой: «абортарий» на двери. И беда не слышит уговоров, мол, муж тогда уже не работал, денег не было, кредиты. Беде нет никакого дела до ипотеки. Она безжалостно сжимает грудь, делает воздух мертвым. Как сегодня, когда увидела эту девочку. Девочку, спасшую ее от смерти!
Деревья за окном машины сливались в серую полосу. Она устала, последнее время ей приходилось много работать. Вот и сейчас ехала на последнюю, в этот день, встречу с клиентом, чтобы обсудить детали проекта на месте. Ужасно хотелось спать, она даже останавливалась на несколько минут, чтобы хоть немного снять напряжение. Первый ледок сковал трассу, а она весь день на колесах. Даже остановиться не может, если опоздает, можно распрощаться с заказом, ее клиенты ждать не любят. Еще тридцать километров, должна успеть.
Неожиданно прямо перед машиной возникла маленькая девочка. «Боже, откуда?» — думала Лиза под скрип тормозов. А еще она успела порадоваться, что на ребенке светлая курточка, иначе не было бы шансов. И одновременно с леденящим страхом, откуда-то из глубин чудо узнавания – девочка, будто сошла с ее детских фотографий.
Когда Лиза выскочила из машины, девочка уже скрылась в лесу.
— Стой! Не бойся! Подожди!
Светлая курточка мелькала между стволами. Ветки цеплялись за одежду и больно хлестали по лицу. Девочка была проворнее. Пока женщина отцепляла куртку от какого-то пенька, малышка скрылась из виду.
Такая маленькая, одна… Она не замечала, как саднит оцарапанная щека, как намокли, напитались грязью, легкие ботинки, не замечала, что охрипла от крика. Очнулась, услышав звук сирены с трассы.
«Надо к людям, за помощью», — Лиза метнулась к брошенной машине.
Груды искореженного железа, машины Скорой, Реанимации, стыдливо прикрытое тело на обочине, — все это женщина видела, проезжая по открытой полосе в общей очереди из автомобилей. Съехала на обочину, как только появилась возможность. Трясло так, что не могла вести машину. К ней подошла девушка из припаркованного впереди автомобиля.
— Мимо аварии проехали?
— Да…
— Четыре трупа, еще два тяжелых. Говорят, на «двенадцатой» совсем невменяемый. Сгреб две иномарки.
— Когда?
— В 16.40.
Почти полтора часа назад. Не встреть Лиза эту девочку…
— Боже…
— Вам плохо? – девушка участливо склонилась к Лизе.
— Нет, — прошептала женщина побелевшими губами.
Утром Аркадий пытался открыть входную дверь, стучал, звонил. Выставленные чемоданы безнадежнее скандала. К ручке одного из них прикреплена записка: «Будь счастлив! На развод подам сама. Надеюсь, ты не будешь претендовать на квартиру моей мамы?»
Елена Гвозденко
