Галина была родом из обычной небольшой деревушки. В семье, состоящей из отца с матерью и семерых детей, она была четвёртым ребёнком. Её две старших сестры были копиями матери: тонкокостные, стройные, зеленоглазые, с правильными чертами овального лица и светло-русыми густыми волосами, что отливали золотом на солнце. Четверо же братьев были похожи на отца, такие же коренастые, плотно сбитые, с круглыми скуластыми лицами и карими глазами, что так гармонично сочетались с тёмно-каштановой шевелюрой на голове.
Очевидно на Галине «природа отдыхала», поскольку девочка, унаследовав от матери только правильные пропорции женского тела, широкой костью пошла в отца. Её круглое скуластое лицо с широкой переносицей, мясистыми губами рядом с сёстрами выглядело отталкивающе некрасивым, этакой пародией на женский лик. Кисти рук были большими, пальцы — короткими, цвет глаз — не поддавался точному определению (обычно про такие глаза говорят: серо-буро-малиновые), да и волосы были не лучше: тонкие, какого-то желтовато-грязного цвета и густотой тоже не отличались. В общем, Галина была некрасивой.
Жили они небогато, родители работали в колхозе, обрабатывали огород, держали много разной живности. По мере взросления все дети постепенно подключались к ведению домашнего хозяйства. Когда сёстры Галины уже учились в старших классах, девочка не раз слышала, как они шептались и хихикали между собой, перебирая достоинства и недостатки деревенских парней. Они частенько перекладывали на Галю свою работу по дому, чтобы успеть принарядиться и улизнуть на свидание.
Сёстры после окончания школы одна за другой вышли замуж и весело упорхнули из родительского гнезда под крыло мужа. Галя радовалась вместе со всеми за сестёр, а в душе поднималась тоска и тревога: ей уже было почти шестнадцать лет, но ни один парень ещё ни разу не позвал на свидание, не посмотрел заинтересованно, а юная чистая душа и тело так жаждали любви.
Когда девушка училась в десятом классе, она случайно подслушала разговор отца с матерью. Мать вздыхала и сетовала по поводу её (Галины) дальнейшей жизни, говорила, что придётся ей, наверное, весь век в девках куковать. Отец только кряхтел. А потом Галя услышала, как мать сказала:
— Разве что за Сашку вдового. А что? Хоть и старше лет на пятнадцать, но ещё ж не старик. Опять же, двое детей у него малых, мать уже старая, стерпится – слюбится, всё же лучше, чем одной. Какой-никакой а – мужик.
Галя не стала слушать, что ответил отец, слёзы душили её. Она спряталась в сарае, долго и горько рыдала, проклиная судьбу за то, что родилась на свет такой некрасивой. Идти замуж за Сашку ей совсем не хотелось. «Лучше уже весь век одной быть», — думала девушка.
Поэтому, когда однажды в клубе, куда вся сельская молодёжь ходила по субботам на танцы, Галину пригласил на танец парень из соседней деревни, девушка была на седьмом небе от счастья. Юрка, так звали парня, был старше Гали на пять лет. Высокий, сильный, он выделялся среди остальных своей белизной. Белыми были не только его волосы на голове, белыми были брови, ресницы, а глаза казались какими-то прозрачными. Возможно, именно поэтому все девушки обходили его стороной, а возможно, и по причине «дурной славы» его семейства, что прочно укоренилась в головах жителей близлежащих деревень. После танцев Юрка проводил Галю до ворот её дома и сказал, что зайдёт завтра ближе к вечеру.
Они стали встречаться. Юрка работал в городе на заводе химреактивов, жил в общежитии и в деревню приезжал изредка, по выходным. Но Галя была счастлива, что, наконец-то, хоть кто-то и на неё обратил своё мужское внимание. Правда, когда отец с матерью узнали о её романе, то были очень недовольны, пугая дочь тем, что все мужчины в роду её избранника «славились» своей жестокостью.
— Ни одна из их жён не умерла своей смертью, — со страхом говорила мать, — Не лезь в петлю, доченька, ты ещё совсем молоденькая, найдёшь себе ещё нормального жениха.
— Найду?! – Взвилась Галина в отчаянии. – А не ты ли с отцом собрались меня сватать за Сашку вдовца с двумя детьми? Молчишь! Юра не такой, он хороший!
Как ни уговаривали отец с матерью, после окончания школы, сразу же по осени, Юрка с Галей расписались, отгуляли свадьбу и уехали жить в город. Мать плакала и провожала дочку, как на верную смерть.
Поначалу всё было хорошо: молодым дали комнату в общежитии для семейных, Галю взяли работать на тот же завод химреактивов, а когда родилась Наташа, вскоре их семья въехала в новую отдельную квартиру (на химических предприятиях в то время квартиры быстро давали). Именно, с переездом в новую квартиру и закончилось Галино счастье. Юру будто подменили. Нет, на работе он оставался всё таким же: спокойным, рассудительным, весёлым парнем, которого уважали за добросовестность и исполнительность, а вот, когда входная дверь их новенькой отдельной квартиры закрывалась, Юрий превращался в грубого, всем недовольного, раздражительного человека.
Поначалу Галя старалась всячески угодить мужу, списывая все негоразды то на плохое самочувствие, то на неприятности на работе. «А может он сердится от того, что я сижу дома с ребёнком, не работаю?» — думала Галина и, будучи уже не в силах переносить это недовольство, женщина отдала Наташу в ясли, не дожидаясь, когда девочке исполнится год.
Шло время. Отношения в семье не становились лучше. Галина, по сути, превратилась в служанку, которая должна была готовить, стирать, убирать, ублажать мужа и лишний раз не попадаться ему на глаза. Единственной радостью была дочь. Правда, Юрий не особо жаловал девочку, без конца повторяя, что ему нужен сын, так сказать продолжатель рода. А вот с продолжателем рода всё никак не получалось. И Галя вбила себе в голову, что все её беды именно от того, что нет у них сына. Жила, ждала, надеялась.
Когда Наташе исполнилось десять лет, на свет наконец-то появился долгожданный Серёжка. Вот только, относится к ней лучше, Юрий не стал. И потекли серые унылые и беспросветные будни Галиной жизни. Женщина смирилась с отведенной для неё ролью прислуги, с постоянным унижением, пренебрежением, криками и руганью. Когда муж был дома, Галя была в постоянном напряжении, боялась лишний раз из комнаты выйти. «Окончат дети школу, повешусь», — часто думала она.
Наташа перешла в десятый класс, Серёже совсем недавно исполнилось шесть лет, когда у Юрия случился сердечный приступ, и он умер в цеху, на своём рабочем месте. Похорон был многолюдным, сотрудники сочувственно вздыхали, глядя на молодую вдову и детей. Галина плакала, закрыв лицо двумя руками. И никто, из стоящих рядом, не догадывался, что это были слёзы облегчения.
После смерти мужа Галина изменилась. Теперь она летела после работы в свой дом, как на крыльях, мир заиграл совсем новыми яркими красками, исчезли вечный страх и скованность. Теперь женщина могла себе позволить остановиться возле подъезда и минут пятнадцать пообщаться с соседями, которые по вечерам сидели на скамейке; могла спокойно посмотреть телевизор, не боясь, что тем самым навлечёт на себя гнев мужа; могла приготовить еду на своё усмотрение; могла завести в доме попугайчика, которого так хотел сын, и аквариум с рыбками, о котором давно мечтала дочь. Галине стыдно было признаться самой себе в том, что после смерти мужа она вдруг стала счастливой.
Прошло больше года. Наташа училась в техникуме, Серёжа пошёл в школу. Зима в том году как-то уж слишком резко вступила в свои права: за одну ночь город был укутан белым пушистым снегом, который так весело блестел и переливался на солнце. Галя спешила на работу, когда каблук попал в выбоину на тротуаре, скрытую под снегом. Женщина упала и сильно подвернула ногу. Идущий следом мужчина помог подняться, дойти до лавочки, позвонил в первую попавшую квартиру и вызвал скорую. Так они и познакомились с Петей, которого полгода назад выгнала из дома жена, подав на развод.
Из травм пункта Пётр помог добраться Галине домой, сходил в магазин за продуктами, починил развалившийся табурет, а когда Серёжка пришёл из школы, на плите его дожидался свежесваренный гречневый суп. Пока Галина была на больничном, Пётр каждый день заходил её навестить, приносил конфеты, и они подолгу пили чай на кухне и беседовали о жизни. Они оба были ещё не старыми (Галине – тридцать восемь, Петру – сорок пять лет). Через неделю Галя вышла на работу, а Пётр всегда встречал её на автобусной остановке и провожал до подъезда.
— Может, зайдёшь? Поужинаем вместе? – каждый раз спрашивала женщина.
— Раз приглашаешь, зайду, — скромно отвечал Пётр.
Пока Галя готовила на кухне еду, новый знакомый возился с Серёжкой: помогал с уроками, принёс номер журнала «Юный натуралист», где было написано про попугайчиков. Они читали и обговаривали, какую удобную можно сделать клетку для птицы. Спустя несколько дней Пётр принёс кучу реечек, досточек, скобочек и, поблагодарив Галину за вкусный ужин, мужички уселись в детской комнате мастерить. Женщина тихонько заглядывала в приоткрытую дверь, и сердце её наполнялось каким-то до селе неведанным теплом и радостью. А когда на Новый год Пётр подарил Серёжке настольный футбол и собирался уже уходить, мальчик вдруг громко спросил у Галины:
— Мама, а дяде Пете надо обязательно уходить? Разве он не может остаться жить с нами?
От такой прямоты и непосредственности ребёнка взрослые как-то сразу смутились. Галю бросило в жар, её щёки зарделись, когда она, немного совладав с собой, подняла голову, её глаза встретились с робко-вопросительным взглядом Петра.
Наступило лето. Галину было не узнать. Она вся преобразилась: покрасила волосы в каштановый цвет, что так шёл к её лицу, приоделась, но главное – теперь её лицо всегда сияло улыбкой, а глаза излучали свет счастья. Женщина настолько изменилась, что соседи, восседавшие на лавочке по вечерам, тихо шушукались: «Смотри-ка, как Галька расцвела».
— Галя, а присядь-ка с нами на минутку, — окликнула однажды пожилая соседка, — расскажи, как живёшь?
— Ой, ну, что вам сказать? Хорошо я сейчас живу, даже страшно становится. – Засмущалась Галина. – Петя во всём мне помогает: и по дому, и с Серёжей играет, даже цветы дарит. Не знаю, за что его бывшая жена выгнала, но только я каждый день мысленно её благодарю и желаю здоровья и счастья. Вот заявление в ЗАГС подали на август, когда Наташа с учёбы на каникулы приедет. Побегу я, а то скоро Петя с Серёжей вернутся, на станцию юннатов Серёжу записали, очень ему зверушки нравятся.
Галя упорхнула в подъезд, а соседки улыбались и вздыхали: «Надо же, как женщине повезло. Так ведь и намаялась она с тем чёртом белобрысым, вот Бог её и пожалел…» В этот солнечный летний день никто и подумать не мог, что самые страшные испытания для Галины ещё впереди.
В тот день, когда приехала Наташа и узнала о предстоящей свадьбе матери, крики и ругань слышали все соседи в подъезде. Юная девушка носилась злобной фурией по квартире, извергая потоки обвинений и оскорблений в адрес матери и Петра. И основной причиной такого поведения Наташи была вовсе не безумная любовь к покойному отцу, которого девушка всегда боялась, это была зависть. Наташу приводил в бешенство сам факт, что её уже немолодая некрасивая мать снова выходит замуж, в то время как, она сама за год учёбы в большом городе, так и не смогла обзавестись кавалером. (Дело в том, что у Наташи было врождённое лёгкое косоглазие, которое так и не удалось до конца исправить в детстве ношением специальных очков, и девушка очень комплексовала по этому поводу.) Никакие разговоры, уговоры, доводы и просьбы на Наташу не действовали.
— Через мой труп, ты выйдешь замуж, — орала в бешенстве Наташа, выбрасывая вещи Петра с балкона.
Это «представление» созерцала почти вся «хрущёвская» пятиэтажка. Галя плакала: ну, не драться же ей, в самом деле, с собственной дочерью?
Через несколько дней Наташа поостыла и поставила условие: если мать хочет жить с Петром, пусть даст ей (Наташе) денег на операцию по устранению косоглазия, если нет – то никакого Петра, в противном случае она её Петю просто посадит за домогательства.
Галю с сердечным приступом увезла скорая помощь, Пётр выгреб все деньги, что они копили на поездку на море, ещё занял у друзей и вручил Наташе, которая уехала в «свой» большой город, напоследок облив тушью новое нарядное платье матери, в котором женщина собиралась идти в ЗАГС.
Петя с Серёжей навещали Галину в больнице каждый день, и Серёжа каждый раз спрашивал:
— Мама, но ведь дядя Петя от нас не уйдёт из-за Наташки? Правда?
Галина поправилась, и в средине осени они с Петром расписались.
Наташа вернулась домой через год… умирать. В то время глазная хирургия была далеко не на высшем уровне. При операции в глаз была занесена инфекция, в результате которой Наташа сначала лишилась одного глаза, а затем воспаление распространилось на головной мозг.
На похоронах соседи шептались:
— Орала, как ненормальная: «через мой труп», вот оно и вышло…
Галя с Петей прожили в любви и согласии до глубокой старости. Сейчас они уже очень редко выходят из своей квартиры на четвёртом этаже, всем необходимым их обеспечивает Серёжа и взрослые внуки.
За это время первая «чёрная полоса» жизни навсегда стёрлась из памяти Галины, зато старая женщина очень хорошо помнит каждое событие своей второй «белой полосы», и от этих воспоминаний её морщинистое лицо расплывается в улыбке.
Автор: Виктория Талимончук
