Юля слышит, как девчонки стягивают с нее одеяло: — Мама, вставай, ну вставай!
— Мама еще спит, — сонным голосом отвечает Юлька. — Пятилетние дочки-двойняшки продолжают тормошить ее.
– Господи, даже в выходной не могу поспать нормально, — Юлька ныряет под одеяло с головой, — последняя надежда, что Даша с Машей отстанут. Но две маленькие егозы, пытаясь найти лазейку, проникают на постель. Юля откидывает одеяло, открывает глаза: девчонки от радости начинают прыгать и лезут с обнимашками.
-Так, хватит ваших телячьих нежностей, встаем, — приказывает Юлька.
Место, где она больше всего проводит времени в однокомнатной квартире, — кухня. Сама можешь быть голодной, но детей накорми, — это Юлька уяснила с рождением двойняшек.
Она уже не ругает себя за то, что связалась с Алексеем, дело сделано, зачем терзаться. Он тогда не жил с женой, но и не разводился, а тут Юльку увидел, — двадцатитрехлетнюю смешливую девчонку. Юлька забеременела, но Алексей к тому времени уже в семью вернулся, где двое детей. Юльке сказал: — Ладно, от ребенка не откажусь, буду помогать, — но искренней радости при этом не испытывал.
УЗИ показало, что у Юльки будет двойня. Алексей даже присвистнул от удивления: — Один – ладно, а на двоих не согласен, не потяну. Юлька заплакала: — Уже сроки прошли, теперь только рожать. В роддоме радости не почувствовала, все время думала, как с двумя будет управляться.
Алексей, скрепя сердце, смирился, что теперь он отец четырех детей. Даже снял Юльке квартиру: вроде того, что живи, пока могу оплачивать. А потом и сам стал захаживать, как-то понравилось ему на две семьи, подарив Юльке надежду, что будет у них настоящая семья.
Теперь уже Юля не надеется, намекнула, чтобы больше не приходил, спасибо, что хоть жилье оплачивает. Вообще у Юльки надежда на отца, который помог в долевое вступить и денег дал.
Юлька, гремя кастрюлями на кухне, вспомнила, что надо позвонить отцу и набрала его номер.
Трубку взяла Альбина Сергеевна: — А-ааа, это Юлечка! А папы нет дома.
— Стерва! – мысленно обозвала новую жену отца.
Родители развелись. Долго были натянутые отношения между матерью и отцом, потом отец предложил развод, при этом клялся, что никого у него нет на стороне. И почти сразу женился. Юлька понимала, что рыльце у папочки в пушку, что с Альбиной Сергеевной он давно развлекался, но зубы не показывала, потому как отец помогал ей. И она очень на него надеялась, терпела ненавистную Альбину Сергеевну.
Юля уже приготовила завтрак, накормила детей, стала готовить обед. Мать Алексея, Людмила Михайловна любит приходить раненько: выполнит долг бабушки, повидается с внучками и отчаливает. Вот и сегодня, еще двенадцати нет, она уже на пороге.
— А где мои девочки? — слащаво напевает она.
Девчонки бегут к бабушке. Она вручает кулечек конфет и подает заколку с бантиком. – Вот, держите, у Машеньки волосики длиннее, ей подойдет.
Девчонки хватают кулек и заколку, бегут в комнату.
Людмила Михайловна снова завела старую песню о том, как Лешеньке трудно.
— А мне легко? – сразу осадила гостью Юлька.
— Да, наверное, не сахар, но надо было раньше думать, прежде чем детей заводить.
Юлька демонстративно встала посередине кухни: — Ну, извините, машиной времени не располагаю, теперь уж как есть, ничего не вернешь и их обратно не засунешь.
Людмила Михайловна сморщилась от Юлькиной дерзости.
Из комнаты донесся крик и плач. Обе кинулись на шум: Маша с Дашей делили заколку. Юлька сказала, чтобы прекратили, но уже было бесполезно останавливать. Тогда она выхватила из детских рук заколку, оторвала бантик от самой заколки и подала две разрозненные детали дочкам:
— Играйте!
Те плачут: жалко заколку. Тогда Юлька открыла окно и вышвырнула сломанную заколку.
Людмила Михайловна осуждающе посмотрела на Юльку и стала успокаивать ревущих девчонок.
— Я вам говорила, что по одной вещи не дарить? Им надо все поровну, даже если шнурки покупаете.
— Я ее не покупала, мне заколку в подарок дали, когда краску для волос брала. И вообще, ваша с Алексеем история сплошное недоразумение, но я тут ни при чем.
— Да, — сразу нашла ответ Юлька, — наша история неидеальная, это совсем не то, что вам хотелось. Но уже ничего не изменишь.
Потом они сели пить чай. Сердце у Юльки было отходчивым. Хоть и не нравился ей подход Людмилы Михайловны к выбору подарков, в душе понимала, что девчонок она любит. Правда, чуть меньше, чем старших внуков. Но сейчас Юльке не до выяснения отношений.
Проводив гостью, вспомнила, что дочкам нужны новые сапожки, старые уже малы. Походив по магазинам, заглянув в парк, накатавшись на карусели, вернулись домой. Потом был обед, потом стирка, уборка. К вечеру Юлька, уставшая от детского шума (ее двойняшки тихо играть не умели), позвала девчонок мыться. Искупав обеих, понежилась в ванной. Время было уже десять.
Уложив дочек, легла и сама, в надежде отдохнуть, но дети подкрались, как котята, и стали укладываться рядом: — Мама, почитай сказку.
Юльке пришлось разложить диван, который занял полкомнаты. Дочки улеглись с обеих сторон, обняв ее за шею.
— Вы меня задушите, — пыталась она освободиться от детских объятий.
– Волк и семеро козлят, — начала читать Юля. «В этой истории главный козел – волк», — пришло вдруг ей в голову, но, естественно, она промолчала.
Прочитав сказку, поцеловав дочек и сказав, как их сильно любит, отправила спать на двухъярусную кровать, — иначе бы места в маленькой комнате не хватило.
— Господи, раз позволил ты мне родить моих девочек, значит поможешь и вырастить, — подумала Юлька. Ни за что на свете не хочу, чтобы у них было как у меня. Хочу, чтобы хорошие женихи им попались, чтобы свадьба, чтобы все как у людей.
И, убедившись, что девчонки уснули, приготовилась поплакать в подушку, — есть у слабой половины человечества такой классический сценарий: разреветься перед сном. Но заплакать не успела: сильно захотелось спать.
– Даже поплакать некогда, — подумала Юлька и стала засыпать с мыслью, что завтра воскресенье и, может быть, ей удастся выспаться.
Когда родители дают советы взрослым детям, они пытаются оградить их от ошибок, сделанных в молодости. Потому что хочется, чтобы жизнь детей была лучше, чем наша. И Юля тоже, вырастив детей, постарается, чтобы ее горький опыт не достался им.
