Мой муж вырос в многодетной семье. Два сыночка, лапочка дочка, папа — инженер, мама — домохозяйка. Прямо бери и фотографируй на постер для рекламы новостройки.
Папа, конечно, главный. Папа, конечно, может. Он — такой — Король Лев.
Мама — это «плюс один». Она ЗА мужем, ее не видно. У родителей одно мнение на двоих — папино. Но маму это устраивает: за таким, как папа — тепло и надежно, зачем отсвечивать? Живи себе спокойно, вари суп, вяжи носки.
Я смотрю на счастливую свекровь, прожившую больше 35-ти лет за пазухой у мужа, и понимаю: у каждого — своё счастье. Я бы так не смогла. Мое суетливое эго жаждет самостоятельности и ответственности. Я — центр воронки семейных событий, всегда в бегах и цейтноте.
А свекровь — растит цветочки на подоконнике, гадает судоку, и всегда дома. Максимум — вояж до магазина. Я бы задохнулась скукой и застрелилась бы на первом году жизни от недостатка впечатлений. А у нее хороший муж, дети и программа передач — вот главное впечатление. Для счастья вполне достаточно.
Жили они трудно. Впятером в одной крохотной комнатке. Еда — простая, без мяса. Банка сгущенки на всю семью раз в неделю — к блинам по субботам. Папа всегда «уже объелся» и отдавал свою порцию сгущенки детям.
Детям запрещено болеть. Болезнь — это лекарства, лекарства — это брешь в бюджете. Может, и на субботнюю банку сгущенки не хватить. Мама строго следит, чтобы шапки были надеты, шарфы — повязаны, ноги — сухие.
Папа — образцовый семьянин. Не пьет- не курит, руки растут откуда надо. Любую полочку примастырит, любую баночку определит в дело, вся мебель — своими руками. Выжили.
И вот дети выросли. Старший — мой муж — любит родителей исступленно. Он горит идеей вернуть вложенную в него заботу и любовь с дивидентами. С первой зарплаты купил родителям музыкальный центр — они любят слушать музыку. Со второй — видеокамеру. Папа — фанат техники, пусть балуется.
Родители не видели моря. Никогда. Муж радостно покупает им путевку в санаторий, преподносит сюрпризом, чем повергает обоих в шок и стресс.
— Еще чего! — возмущается папа. — У вас ребенок! Его еще поднимать. А тут за две недели отдыха отдать целое состояние! Мы никуда не поедем!
Родители искренне напуганы. Они никогда не были там, где за тебя заправляют постель, убирают комнату и готовят. Они не умеют отдыхать. Для них отдых — это КВН по телевизору и пирожки с капустой, испеченные мамой.
Мы с мужем хитрим. Переворачиваем ситуацию вверх тормашками. Говорим, что это я с сыном (муж работает, не может) хочу на море, в санаторий, но одна с годовасиком боюсь (я? боюсь???) и мне нужна помощь. Уговорили. Родители заглатили наживку.
Помогать — это для родителей смысловой глагол. Ехать «боярами» — не поедем, а как «прислуга» — конечно!
Приехали, сняли люкс — один на всех. Две комнаты. Одна — нам с маленьким сыном. Вторая — родителям. Но туалет — один. И вход в него — из нашей с сыном спальни. Родители просыпались раньше, но, боясь потревожить мой сон, терпели. Я долго не могла понять, почему мое «доброе утро!» вызывает такой фурор. А когда поняла — было поздно, оставалось пару дней до отъезда... Это так, зарисовка про характеры.
Прямо на территории санатория — чудесная кофейня. Теремок со ставенками. Оттуда всегда заманчиво пахнет свежей выпечкой и кофейным ароматом.
Утром я предлагаю спуститься туда и попить кофе.
— Зачем? — пугается папа. — У нас с собой банка растворимого кофе! Внизу одна чашка на человека стоит сто рублей. На всех — триста. А тут триста — на весь отпуск. Пей- не хочу.
— Там молотый, вкусный, с пенкой, капуччино, обстановка чудесная, — пытаюсь я объяснить преимущества кофейни. Но все мои аргументы гасит упрямый факт, ябедничающий, сколько денег экономит банка растворимого кофе.
Экономия как жизненный принцип пришла с папой в будущее, в котором уже не нужна, но она течет в крови, она намертво вмерзла в сознание, она определяет поступки и блокирует возможность беззаботного наслаждения жизнью.
За две недели я насильно отправила родителей в три экскурсии, и единожды затащила в ресторан, где они оба сидели, аршин проглотив, и к моменту заказа волшебным образом оказались сыты, хотя санаторский обед мы пропустили.
Я понимаю: это снова она, та самая папина банка сгущенки, которой он «уже наелся».
Я звонила мужу, жаловалась. Он перезванивал отцу, умолял отдыхать по-человечески. Папа мрачнел, говорил, что «у нас и так всё прекрасно» и бросал трубки.
Тот отдых вытрепал мне все нервы. Я вернулась домой и сказала мужу, что чувствую себя еще более уставшей, чем до него. Причинять добро оказалось очень болезненным и неблагодарным занятием.
Однажды на новый год муж решил подарить отцу новый телевизор. Папа имел неосторожность при сыне проболтаться, что присматривает себе новый телик.
Папа любит долго и придирчиво выбирать технику, потом долго и придирчиво копить на нее, но покупать в итоге самое лучшее из имеющейся линейки.
Сын намотал на ус. Дождался повода — Новый год. И махнул волшебной карточкой. Дед Мороз подарил паре огромный телевизор с невероятно огромной диагональю, 3D и другими техническими излишествами.
Лучший из имеющихся. Папины мечты были скромнее.
Сын ожидал восторга в папиных глазах, радостного «Ах!»
А папа помрачнел, поскучнел и буркнул невнятное «спасибо».
До восторга далеко.
Может, просто плохо себя чувствует?
— Пап, давай распакуем, посмотрим?- спрашивает сын.
— Не сегодня.
Ладно. Спустя неделю:
— Пап, ну как телик?
— Нормально.
Никакой реакции. Просто никакой.
Муж злится. Он не понимает, что он делает не так. Почему вместо радости — безразличие, и даже отрицание? Почему его искреннее желание улучшить качество жизни родителей натыкается на их яростное сопротивление?
Муж не понимает, зачем растить троих детей, продираясь сквозь бедность и беспросветность системы, если в результате ты не мечтаешь о такой обратной связи как отзеркаленная временем забота?
Муж уверен, что он будет счастлив, если его тридцатилетний сын подарит ему вместе с внуками — телевизор во всю стену. Что не так с папой?
Мне нравится, что мой муж — хороший сын. Я поддерживаю и поощряю его щедрую помощь родителям.
Но, глядя на папу, я понимаю, что у каждого своё счастье. Король Лев всегда всё решал сам. Его одного мнения хватало на всю семью. А сейчас Симба, его маленький хулиган, первенец Симба, дарит ему дорогие подарки, делает сюрпризы, и решает за него, как ему отдыхать.
Симба, сам того не желая, неосознанно спихивает отца с пьедестала. И Король Лев сопротивляется.
У него другие приоритеты. Ему хочется сохранить авторитет, пронести его «через года, через века», чтобы дети звонили и говорили: «Пап, нужна твоя помощь и твой совет!» и он, супермен, спешит чип-и-дейлить, бросив все свои дела. А тут вдруг выросло поколение индиго , оно всё знает и умеет лучше него и учит его, прожившего жизнь, красиво жить.
Недавно отец вышел на пенсию. Он в самом расцвете сил, мощности разогнаны на полную — и вдруг — пенсия. Сиди дома, пей чай, ржавей. Папа переживает.
Мы это видим, пытаемся ему помочь, выдумываем поводы приехать, пихаем внуков. Папа чувствует подвох.
— Я надумал сделать дома косметический ремонт, — делится отец с сыном.
— Пап, почему косметический? Сделай настоящий. Есть время, есть силы, финансы — с меня. Давай сломаем стену между гостиной и кухней ? Будет студия, много пространства, мало углов...
Это мечты моего мужа. Его хотелки. Он нахлобучивает на отца свое понятие о счастье, натягивает по самые уши. А папа опять мрачнеет.
— Миш, пусть папа сам решит, — мягко говорю я. Я очень люблю и уважаю свекра, чувствую его настроение.
Спасибо, Симба, но не надо. У каждого своё понятие о счастье. Папе важно остаться Королем в семье, в которой все трое детей уже давно также выросли в Королей. И эти новоиспеченные Короли не умеют и не хотят играть в дипломатию, они терроризируют отца любовью и заботой, они оккупируют его личное пространство, потому что в сегодняшнем дне они ориентируются лучше его. И это нормально. Пришло время Новых Королей.
Я поговорю с папой. Я спою ему песню. Про то, что «но и время своего ухода надо благодарно принимать». Уход с пьедестала в почет и уважение, в заботливые руки любящих детей и внуков — не худшая участь, не стоит ей так яростно противится.
Я поговорю с мужем. О деликатности любви, о ненавязчивости заботы, о скромности благодарности.
Не пугай его напором щедрости, не заваливай искренностью чувств и помни: твое «лучше» не всегда равно «лучше» для папы. Люби аккуратно, как хрустальную вазу. Цени исступленно, как фарфоровую статуэтку. Иногда просто будь рядом, поддержи его «ошибочное» решение, и пусть он делает свой растянутый во времени бюджетный ремонт, весь смысл которого в том, что ты придешь к нему в гости спустя время и скажешь: «Папа, неужели ты всё сам? Ну надо же! Ты самый лучший!»
Ведь у каждого свое счастье...
Автор: Ольга Савельева
