Я устраивалась на работу. Предстояло пройти медицинскую комиссию. Да это же дело одного дня, подумалось мне. Но как бы не так! Получилась целая эпопея, занявшая почти неделю моего отпуска...
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Пришла в 10. Оказалась 103-ей только в кабинет ЛОРа. Оказывается, прием начинается в девять, очередь занимают с 6-ти. И так в каждый кабинет. Облом.
Сегодня стоять уже нет смысла. Завтра приду в половине шестого, займу сразу во все кабинеты (а их семь!). Везде буду первая.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
В половине шестого первой стать не получилось. У серого здания, где расположилась медкомиссия, уже тусовались в предрассветном полумраке какие-то личности. При попытке войти в калитку кованного забора двое из них преградили мне путь. Один из стражей очереди возвестил мрачным голосом: «Пятая будешь. Как фамилия?»
В восемь часов в очередь записывались уже 93-и, к девяти подтянулись 120-е. Народ продолжал прибывать. Наконец, двери цитадели распахнулись, и толпа жаждущих медицинского освидетельствования дисциплинированно потащилась по узким коридорам к заветным дверям, чтобы распасться на более мелкие структуры – очереди в разные кабинеты. Тут тоже надо было записываться.
Кабинет ЛОР-врача
Прием не начался. Очередь принялась возбужденно гудеть и сыпать архаизмами типа «безобразие», «вседозволенность», «разгильдяйство» и «трудовая дисциплина». В половину десятого деревянные полы задрожали. К рабочему месту сквозь волнующееся человеческое море величаво двигалась валькирия-ухогорлонос в трещащем по всем швам шелковом халате. С высоты своего богатырского роста доктор презрительно оглядела поголовье мечтающих попасть к ней на прием и громоподобным голосом возвестила:
— Готовьте обходные листы и амбулаторные карты. Через пянтадцать минут начну прием – кофе очень хочется… — и неожиданно кокетливо потупила красивые глаза породистой коровы, захлопнув дверь кабинета перед носом первого посетителя. Недовольного ропота толпы валькирия уже не слышала – она наслаждалась ароматным напитком, заботливо поданным медсестрой.
Прием в этом кабинете продолжался полчаса – величественный врач покинул серое здание, не объяснив пациентам причину скоротечности своего рабочего дня.
Приказав себе не расстраиваться, я перешла к двери следующего кабинета, где в списке очередников я была седьмой.
Кабинет окулиста
— Ваша фамилия? – прошелестело где-то за ширмой.
— Гаевая! – бойко ответила я.
Из-за ширмы, шаркая подагрическими ножками в войлочных тапках, вышел старичок в белом халате. Халат был неоднократно штопан и латан. Седые волосы окаймляли трогательную розовую лысину; на мясистом угреватом носу прочно сидели мощные очки в толстой роговой оправе.
Близоруко щурясь, дедушка строго посмотрел на меня и вопросил еще раз:
— Так как ваша фамилия? Говорите громче, я очень плохо слышу! На всякий случай я еще раз повторила «Гаевая!», не будучи уверенной, что старичок меня услышит. Возраст доктора приближался к возрасту пирамиды Хеопса в начале производства строительных работ. Любопытно, как же я буду ему отвечать по таблице для проверки остроты зрения?!
Дедушка несколько раз, не глядя, тыкнул указкой в буковки разной величины на таблице. Мои ответы старца явно не интересовали. Потом дрожащей рукой он вывел слово «Здорова» в моем обходном.
— Позовите следующего, красавица! Я очень тихо говорю! – попросил он.
«Милый дедушка! Живи еще три тысячи лет, только не умри однажды вот тут, на приеме!» — подумала я и выскочила из кабинета, выпалив в очередь слово «Следующий!»…
Кабинет гинеколога
Вот тут я уть-чуть не успела. Толстая тетка в розовом платье, ехидно глядя на меня, елейным голосом пропела:
— Держитесь меня. Но за мной заняла преподаватель из колледжа для своей группы; их немного, всего тридцать девушек!
Вздохнув, я решила все-таки «держаться» толстой тетки. Авось, мне повезет, и тридцать девушек не успеют вовремя сюда прийти, и я, такая вся счастливая, войду в кабинет гинеколога, и…
У толстой тетки зазвонил мобильник, и она пулей вылетела из здания медкомиссии. Больше не возвращалась. Очередь шла живо; тридцать девушек все не появлялись. Бледноликая астеничная дамочка, из числа стоящих впереди, вдруг сползла по стенке. «Утюг!» — беззвучно выдохнула она. «Я не выключила утюг!» — и тоже рванулась сквозь толпу к выходу, энергично работая тощими локтями.
Вот так волей судьбы я оказалась в смотровом кабинете. И в очередной раз поразилась колоритности типажей из состава медкомиссии.
За столом что-то записывал в журнал здоровенный молодой детина. Буйные рыжие локоны плавно перетекали в огненно-красную бороду, красиво окаймлявшую розовое лицо. Зажатая молотоподобным кулаком авторучка казалась зубочисткой … В окно ударил луч солнца, приближавшегося к полудню.
Волосы на голове доктора засияли нестерпимым червоным золотом. Завороженная удивительным зрелищем, я на миг забыла, зачем я здесь. Боже мой! Да это же сам Гелиос – бог Солнца древних!
— Ну проходите же! Давайте вашу бумагу! – у Гелиоса был голос соборного протодьякона.
— Проходите за ширму, готовьтесь к осмотру!
Я покрутила головой, стряхивая наваждение; послушно побрела к гинекологическому креслу.
Гинеколог-Гелиос провел положенный ритуал, отшвырнул в лоток инструменты.
— Одевайтесь!
Выходя из кабинета, я оглянулась. Нимб из червоного золота исчез. Врач снова что-то писал в журнале ручкой-зубочисткой.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Сегодня я здесь в пять утра. Седьмая в общей очереди. Лю-ди, ну почему вам не спится?!В девять часов чрево серого здания вновь поглотило толпу.
К прототипу карьерного самосвала – доктору ухогорлоносу – сегодня не пойду; боюсь, будет то же, что и вчера. Схожу-ка я к психиатру!
Кабинет психиатра
На удивление, я оказалась первой и единственной перед красивой дверью, полотно которой было стилизовано под мореный дуб. За столом, вальяжно откинувшись в удобном кресле, сидел настоящий мексиканский мачо – загорелый мускулистый брюнет с маленькими черными усиками. Он лениво играл в «Косынку», не обращая на меня ни малейшего внимания.
Я кашлянула.
Резко откатившись в кресле, мачо сверкнул на меня антрацитом небольших глаз.
— Что вам угодно, сударыня?
Вот, значит, как! Словно не от мира сего – не знает, чего от него может быть угодно сударыне, пришедшей в эту богадельню!
— Автограф, сударь! Всего лишь автограф вот в этой скромной книжице! – в тон мачо ответила я.
— Извольте-с! – и доктор витиевато подмахнул мою амбулаторную карту, не забыв и про обходной лист.
— Благодарю вас, сударь! Ваша любезность поистине не знает границ! – сделав книксен, я спиной попятилась из чудо-кабинета с чудо-доктором. Как бы не передумал! Но нет – мачо отпустил меня царственным жестом…
Психиатрия – да, она такая… Загадочная…
Кабинет невролога
Что тут происходит?! Название кабинета обязывает, что ли?! По толпе, бурно сотрясаемой воплями возмущения, словно проходили электрические разряды.
Люди бешено жестикулировали, приплясывали на месте. В общем, нервничали.
На мой вопрос – кто последний?! – ответа не было. Тут не было ни первых, ни последних. Оказывается, какой-то соискатель аудиенции у невролога в сердцах порвал список. Он никак не хотел быть сегодня сорок шестым! Он уже третий день сюда ходит, в разное время ходит – и все сорок шестой!
Порвав список, злостный нелюбитель математических констант гордо покинул серое здание. А очередь смялась, пришла в негодование и разочарование. Сорок седьмой по старому списку попросил поверить ему на слово, что он сорок седьмой; тринадцатый и четырнадцатый, пользуясь всеобщим разбродом и шатаниями, объявили себя вторым и третьим. Были уличены в обмане восемнадцатой и с позором оттерты от заветной двери аж до кабинета психиатра.
Тридцать первый предложил создать новый список; двадцать восьмой закричал, что он уже его пишет и он сам в нем четвертый…
Из-за угла сороковой с возмущением сказал, что он тоже так умеет, и не надо тут лохматить бабушку; пятый игриво вопрошал шестую, что она делает сегодня вечером…
А я, без номера, без записи, и, наверное, уже частично и без совести, тенью шмыгнула в приоткрытую дверь кабинета невролога и так же тихо выскользнула из нее через две минуты, сжимая в руках листочек с очередным автографом.
— Эй, девушка, а вы какая были в старом списке?! – услышала я вслед, но предпочла сделать вид, что состою на учете у ухогорлоноса...
Кабинет хирурга
Да что же за фартовый день-то сегодня такой?! Перед этим кабинетом подпирали стену пятеро горемык. Стало быть, я – шестая! И никаких списков!
— Заходите! – пригласила медсестра.
Девушка, стоявшая ближе всех к двери, приставила ладошки рупором ко рту.
— На-та-ша!!!
Из-за угла подошла Наташа, но не одна. Да-да, их было ровно тридцать – тех самых девушек, встречи с которыми я избежала днем раньше. Шумные и веселые, студентки колледжа быстро заполонили узкий коридорчик смехом, шутками. Мне же было не очень весело…
Ровно через час хирург написал в листочке, что я просто неприлично здорова. Уф, пойду домой!
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
Кабинет ЛОР-врача
Уже зная отвратительные манеры огромной ЛОРши, я в наглую успела протиснуться в ее кабинет, не дав ей с шумом захлопнуть дверь у меня перед носом.
— Какая наглость! – возмутилась великанша.
— Только в обходной этого писать не надо! Я здорова! – умоляюще пропищала я.
— Какая вопиющая наглость! – повторила доктор еще раз, делая отметку в «бегунке».
Наконец-то – ТЕ-РА-ПЕВТ!!!
Нахально завладев автографом ухогорлоносихи, я оказалась первой в заключительном круге медицинского ада. Бегло просмотрев мой обходной, немолодой усталый доктор лихо шлепнул печати, куда надо…
ЭПИЛОГ
Вот и все. Медкомиссия позади. Я высплюсь. Мне перестанут сниться узкие коридоры, люди в виде номеров; перестанет преследовать аромат дорогого кофе, который так любит ЛОР…
Я так привыкла ходить сюда, как на работу! Как же я теперь?!
Может, еще на какие-нибудь курсы записаться?!
Автор: Ольга Меликян
