Как-то ночью дежурила я в стационаре. Дежурство в селе обычно спокойное, можно заполнить документы, а то и поспать. Изредка решит кто-нибудь разродиться, но таких мы заранее знали, готовились. А всяческие драки по выходным случались. Тут же вроде среда, так что ничто не предвещало.
Сижу, истории пишу, медсёстры с санитарками спят на кушетках, укрывшись телогрейками. За окном – снег, темнота. А у меня уютно даже. Лампа светит, печка остывает, потрескивает. Пахнет от неё хорошо, сгоревшим торфом, деревней. Работа такая монотонная, умиротворяющая.
И тут грохот, стук, крик! Дверь у нас наружу стеклянная – разбивается, осколки по полу разлетаются. Медсёстры испуганные вскочили, шарят в темноте, выключатель ищут. Бегу по коридору. А тот, кто ломится, уже ручку вырвал, плечом дверь высадил и тащит кого-то в приёмную. Я свет включила – вижу мужик какой-то дикого вида, перегаром от него – я даже отшатнулась от запаха. Тащит женщину. Та бледная, глаза закрыты. А мужик ругается таким трёхэтажным матом, которого я в жизни не слышала.
— Где тут коновалы эти, б...?! Собирайте, или я всё тут разнесу!
Я сразу решила – ножевое. Женщина – Нюрка-доярка. Баба беспутная, с кучей разных детей, да без единого мужа. Видно сидели с очередным ухажёром, да ему что-то не понравилось. Потом испугался и в больницу приволок. Хорошо, что не бросил.
Пытаюсь женщину осмотреть, а мужик орёт на меня матом. Отталкивает.
— Что это за сопля под руками вертится?! Позовите врача, а не эту шмакодявку.
Смотрю – мои медсёстры молчат как-то странно, отворачиваются. Санитарка наша, баба Валя, которая всю больницу по струнке заставляла ходить и пьяных мужиков тряпкой гоняла – и та молчит. Да что с ними?
И такая злость меня взяла! Я как крикну на него:
— А ну заткнись! А то я сейчас тебя за шкирку возьму и вон вытолкаю!
Он выпрямляется. Здоровенный, на голову меня выше. А мне всё равно уже! Наступаю на него, кулачком перед носом машу.
— Ты чего, блоха?! – удивляется он.
— Пошёл вон! – кричу. – А то сейчас носом ступеньки пересчитаешь!
Он как-то присмирел, затих, отступил. Дал женщину осмотреть. К счастью оказалось, не ножевое и не удар в живот, а простая колика. К утру он заснул у нас в коридоре, а женщину в палату определили. Врачи на работу приходят – в приёмную через разбитые двери снега намело, пьяный мужик спит, по полу – осколки. Хорошее начало рабочего дня.
Ко мне потом тётя Валя подошла.
— Храбрая вы женщина, Ольга Анатольевна.
— Да чего ж вы струхнули, тётя Валя? Вы же таких алкашей сколько раз выгоняли.
— Это не просто алкаш. Это ж Васька Антипов. Год как вышел. Десять лет за убийство сидел, по пьянке товарища зарезал. Вернулся зверь-зверем, полдеревни в страхе держит. Чуть что не так – бьёт смертным боем, что мужика, что женщину. Кулачищи–то видели?
А я и не знала. Знала бы – сама бы от этого Антипова под кушеткой спряталась. Встречала его потом на улице. Всегда подходил, вежливо здоровался. А у меня от его взгляда коленки тряслись.
© DoktorLobanov (Павел Гушинец)
