Иришка была долгожданным ребёнком. Её рождения ждали, к нему готовились, причём не только сами родители, но и бабушки-дедушки с обеих сторон.
До двух лет девочка росла обычным здоровым, жизнерадостным ребёнком, развивалась как все дети её возраста, даже с опережением. А в два года как будто батарейки сели, Ириша прекратила носиться электровеником, стала какой-то тихой, а позже начала плакать, «возьми меня на ручки, ножки болят». Родители перепугались, сразу же обратились к врачу, единственному педиатру в их поселковой больнице. Та осмотрела ребёнка, и вынесла вердикт: девочка здорова, просто капризничает и вредничает.
— Не идите у неё на поводу, ребёнок в этом возрасте учится манипулировать взрослыми. Потом проблем не оберетесь!
Но дальше – больше. Ириша плакала даже во сне, и это совсем не походило на простые капризы. Стали искать другого специалиста, приехали в Якутск, но и там помочь не смогли. Областной Минздрав дал направление в специализированный центр в Новосибирске. Созвонились, поехали, Ириша уже не то, что бегать, ходить не могла, отец её на руках нёс.
Здешний врач оказался действительно специалистом, диагноз поставил довольно быстро — полиомиелит. Сказал:
— Почему сразу не обратились? Упущено главное – время. Если бы сразу спохватились и начали лечение, то я бы вам гарантировал стопроцентный результат, а вот сейчас… Даже не пятьдесят на пятьдесят, максимум, тридцать на семьдесят.
Иришу положили в больницу. На дворе была середина 80-х, поэтому лечение номинально было бесплатным. Ну а то, что родители в конвертиках совали врачам, медсестрам и нянечкам, так это пустяки по сравнению со здоровьем единственной дочери.
Мама Ириши, наша невестка Вера, лежавшая вместе с дочкой, иногда срывалась. После очередного врачебного «нужно созвать консилиум, но вряд ли уже поможешь» она убегала в дальний конец коридора, где давала волю слезам. В один из таких срывов к ней подошла одна из нянечек:
— Ты, милая, поплачь, поплачь. Слёзы, они очищают.
Она села рядом с Верой на кушетку, погладила женщину по волосам:
— Молиться умеешь? Здесь недалеко Вознесенский собор, там хоть и ремонт идёт, но службы проводят. Иди прямиком к иконе целителя Пантелеимона, свечку поставь да хорошенько попроси, от всего сердца!
Время было советское, Вера член партии, но, когда речь идёт о ребёнке, какие могут быть препятствия? Оставив с Иришкой мужа Ивана, Вера отправилась в собор. Она долго стояла, не решаясь открыть двери, но тут к ней подошла женщина в платке:
— Не бойся, заходи. Только голову прикрой, есть чем?
И Вера решилась. Платок у неё был, нянечка подсказала взять. Икону святого Пантелеимона она нашла как-то сразу, будто вёл кто. Вера тихо шептала слова, которые тоже приходили к ней как бы сами собой. Уже на выходе её догнала женщина, которая советовала не бояться:
— Постой. Беда у тебя какая-то? Видела, Пантелеимону молилась, значит, болеет кто?
— Дочка, — Вера не собиралась ни с кем разговаривать, но тут вдруг захотелось излить душу, — Ещё трех лет нет, полиомиелит. Врачи говорят, ходить не будет.
— Ты вот что, езжай-ка с дочерью к Прасковье. Есть чем адрес записать? Скажешь, Клавдия отправила. Если она не поможет, то значит, никто не сможет.
Через несколько дней Веру и Ивана пригласил лечащий врач:
— Будем вас выписывать. Всё, что могли, мы сделали, жаль, что вы так поздно обратились. Дома инвалидность оформите, мы все документы предоставим.
Можем и здесь, но это вам лишняя морока будет, лучше по месту жительства.
— Доктор, а Вы верите в бабушек? Тех, которые лечат? — Вера неожиданно для Ивана и самой себя задала вопрос, мучивший её уже несколько дней, — Мне тут дали адрес бабушки Прасковьи, сказали, что она сильный целитель.
Иван хотел одёрнуть жену, мол, глупости не болтай, но ему помешал врач:
— Знаете, я атеист, материалист. Как врач не должен верить ни во что, кроме науки, но скажу как на духу: попробуйте. За свою практику я столько раз сталкивался со странными вещами, что давно не смеюсь над этими бабушками. И про Прасковью наслышан, хоть и не видел никогда. Так что повторю, попробуйте. Хуже точно не будет.
Так и получилось, что вместо своего маленького посёлка на северо-востоке Якутии осенью 1987-го Иван, Вера и маленькая Иришка оказались в небольшой сибирской деревушке, где жила целительница Прасковья, которую все вокруг называли просто баба Паша.
Как проходило лечение, родители не видели, к таинству их не допускали. Но после каждого сеанса Иришка спала спокойно, а вскоре уже вновь твёрдо стояла на ножках. Наконец, настал и счастливый день, когда было объявлено, что девочка будет ходить, мышцы пришли в норму. Баба Паша отправила Ивана с дочкой:
— Идите покамест, погуляйте, я твоей жене объясню, что и как дальше делать.
А когда те ушли, обратилась к Вере:
— Хочу с тобой поговорить. С дочкой твоей всё хорошо будет, ещё и на свадьбе её попляшешь. Если есть возможность, пусть плаванием занимается, вода поможет. Если нет, пусть хоть на лыжах бегает. Главное – не лениться, всё получится. О другом поговорить хочу. Муж твой уже в пути, скоро к мосту придёт. А вот пройдёт он по нему или нет, сие неведомо. Помочь ему только ты сможешь. Сумеешь вытянуть, вместе на свадьбе плясать будете, а не сумеешь… Что ж, на «нет» и суда нет.
Баба Паша хотела уйти, но Вера взмолилась:
— Какой мост? У него работа кабинетная, с мостами не связана. Да и нет у нас ни одного моста в посёлке. Помоги, подскажи!
— Да не о том ты думаешь, не о том. Сказки в детстве читать надо было, неужто не помнишь, что такое Калинов мост?
— Калинов мост? Это что-то из былин, да? Что-то про Чудо-юдо…
— Сама ты Чудо-юдо, глупая голова. Ничего, время придёт, сама поймёшь.
Вера пыталась ещё что-то спросить, но баба Паша отмахивалась от неё. Соседка бабы Паши на Верин вопрос руками замахала:
— Забудь! Знахарка она хорошая, здесь даже спорить не буду, но умом тронутая. Сумасшедшая, одним словом, то про леших рассказывает, то еще про каких кикимор!
Вскоре семья уехала домой.
Первое время из Вериной головы не шли слова бабы Паши, но ничего такого не происходило, и она легко обо всём забыла. Может, и права соседка, старушка уже малость того. Да и голова другим был занята, надумали они переехать в Якутск, там и врачи, и бассейны, и каток, и вообще, Ирише там лучше будет.
Обменять квартиру было делом практически невозможным, о продаже и речи не шло, всё-таки еще СССР, какая-такая продажа? Но подвернулся вариант, они и не поверили сперва: женщина хотела обменять квартиру в городе на их посёлок, собиралась жить поближе к детям. И пусть городская квартира была частично благоустроенная однушка на окраине, а у них отличная трешка в каменном доме, это ничего, главное, город. Зацепимся, думали они, а там видно будет, может, получится в кооператив вступить, деньги скоплены были.
Оформили всё быстро, и уже Новый год встречали в городе.
Маленькая Иришка радостно бегала вокруг наряженной Ёлки, а Вера с Иваном, обнявшись, смотрели на дочку со слезами радости на глазах. Подумаешь, в квартире только две табуретки, матрас и ёлка! Контейнер с вещами где-то застрял, но ведь придёт когда-нибудь. Главное, у них всё получилось, и дочка почти здорова, и живут в городе.
Когда почувствовали запах дыма, даже значения не придали, наверняка кто-то из соседей бенгальские огни жжёт, или мальчишки ленты с пистонами в костёр кидают вместо фейерверков. А когда в доме забегали, и Иван распахнул двери, было поздно, в коридоре стояла сплошная огненная стена.
Оказалось, задержка контейнера в пути – тоже благо. Вещей было совсем немного, документы все в одном месте, Иришку быстро одели, завернули в одеяло для смягчения вероятного падения. Вера выбралась первая, этаж хоть и второй, но невысокий, это каменные дома на сваях, деревянные в землю вросли.
Вера удачно спрыгнула в сугроб, Иван спустил ей на руки дочку. Это он хорошо придумал, закрепил свой ремень на свёртке с одеялом. Пока возился, пожар уже вовсю в их квартире полыхал. Сам Иван выпрыгнуть не успел, надышался угарным газом, сил не было. Так и осел у распахнутого окна, воздух из которого раздувал пламя всё сильнее.
Иришку забрал кто-то из соседнего дома, Вера только мельком отметила знакомое лицо, кажется, воспитатель из садика, куда она недавно ходила договариваться о приёме дочки. Сама же неотступно смотрела на окно, вдруг Ване хватит сил, и он сейчас появится. Пожарные приехали быстро, им сообщили, что в доме осталось несколько человек, в том числе и Иван. Его успели вынести до обрушения кровли, к счастью, он был жив, хоть и без сознания. Его увезли на «Скорой», Вера поехала с ним. Та женщина, которая забрала Иришку, сунула ей в руку записку со своими адресом и именем, сказала:
— Езжай, за дочку не беспокойся, мы её не обидим. сколько нужно, столько и будь с мужем. И сама к нам приходи, как-нибудь разместимся.
Но позже Вера позвонила из больницы моей маме, она Ване приходилась тёткой. Папа съездил за Иришкой, та была всего на год старше нашей Катюши, привёз к нам, а сам отправился в больницу. Там уже столпилось большинство наших родственников, готовых сдать кровь. Но кровь взяли только у папы и одного из родственников, Володьки, только они были непьющие. Все остальные праздновали Новый год, соответственно, в доноры пока не годились. Вера сидела у постели мужа, ей разрешили, так как санитарок по причине всё тех же праздников не хватало.
Шансов давали мало, но они были. Пожилая врач-реаниматолог сказала заплаканной женщине:
— Вы с ним разговаривайте, объясняйте, как он вам с дочерью нужен. Может, услышит.
И знаете, услышал. Через три дня после пожара Иван пришёл в себя. Потом, когда его спрашивали, видел ли он тот самый тоннель, о котором столько говорят, отмахивался:
— Да не видел я никакого тоннеля, вообще ничего не видел. Просто мне было так хорошо, так спокойно, не хотелось открывать глаза. И вдруг, будто сквозь вату, услышал голос Веры, который звал и умолял не уходить. Мне так жалко её стало, что глаза открыл.
С того дня Иван пошёл на поправку. Вера приехала к нам домой. Я пекла блины, Коля, который был у нас в гостях, читал девочкам, Ирише и Катюше, русские народные сказки. Вера обняла дочку, потом её взгляд упал на картинку в книжке:
— Что это?
— Калинов мост через реку Смородину. Мы сейчас читаем…
Вера перебила:
— Калинов мост? Это что-то сказочное?
— Скорее из русских мифов, — Коля растерянно глядел на Веру, уж больно странно она выглядела, — Это мост между миром живых и мёртвых. А что?
— Да так, просто… Значит, вот он какой, этот мост…
Новую квартиру взамен сгоревшей им тогда быстро дали, контейнер с мебелью и вещами пришёл уже туда. Детей у них больше не было, растили Иришку. И на свадьбе её плясали, как предсказывала далеко не сумасшедшая бабушка Прасковья, баба Паша...
Автор: рассказы
