Было дело — купила комод. Антикварный. На аукционе. Билась за него не на жизнь, а на смерть с одной бабой, которой нужен был конкретно он, именно он, только он, ко всей ее остальной мебели гамбсовской работы. Решила, что не уступлю этой генеральше Поповой ни пяди земли. Мне тоже понравилось и захотелось. А когда я очень чего-то хочу, то сдвигаю горы и поворачиваю вспять реки. В общем, я победила. А баба расстроилась, что, конечно, усилило триумф. Дело известное, сучья дамская сущность. Я и отрицать не стану.
Приперли комод домой. Он был пузат, изогнут так и сяк, шикарного шоколадного цвета. Не с блестящим румянцем, а интеллигентно потускневший от времени. И ничего золотого с висюльками. Я не люблю, когда смотрится богато. Значит, дешевка, подделка. Тут все было правильно и на месте. Встал как влитой. И вдруг выяснилось, что один из комодных ящиков не закрывается до конца. Ну, то есть не упирается, как ему положено, в заднюю стенку.
Что-то такое там мешает. Подлезть, проверить, пощупать, устранить невозможно, сколько ни пытались. Конструкция нестандартная, индпошив, а не ширпотреб. Я делала моему комоду пальпацию и перкуссию – бесполезно. Ящик упирался, помеха оставалась неразгаданной. Образовалась тайна. Она завладела всеми членами семьи.
Мама томно намекала на тайник для любовных писем. Папа игнорировал душевные томления и выдвигал гипотезу случайно завалившейся антикварной книжки. Какого-нибудь неформатного раритета. Ну, к примеру, первого издания Шекспира с автографом, переплет – кожа с сафьяном, на титуле экслибрис, бумага рисовая, гравюры.
Мысленно он уже поставил ее на полку. Сын смело предполагал чудом сохранившийся план старинного замка, пусть, к примеру, это будет Вэрвик Кэстл. С обозначением всех мест, где зарыты клады. Надо только пробраться и взять! Я знала наверняка – бриллиант. Крупный. Старинной огранки «роза». Каратов двадцать. Ну, пятнадцать. Ну, пусть хоть пять, что ли…
Через пару недель мы все практически срослись со своей мечтой и даже как-то привыкли к мысли о том, что обладаем. Мама – любовными письмами, папа – раритетом, сын – кладом в глиняном горшке, я – каратами. Так и жили.
Потом был какой-то праздник, а может и не праздник, а просто повод выпить-закусить, и к нам пришел гость. Хороший человек, золотые руки. Он похвалил комод и подвигал ящички. И конечно, заметил, что один из них не закрывается до конца. Ерунда, сказал гость, сейчас все устраним. Он достал какие-то отверточки, щипчики и прочую дребедень, которая обычно хранится в гараже, в старой металлической коробке из-под печенья. Что-то ковырнул, крутанул, отогнул и вытащил… Рваный дамский чулок и пару старых квитанций из химчистки.
– Вуаля, сказал гость-золотые руки. – Теперь будет закрываться, как положено. Вся семья смотрела на доброго волшебника с одинаковым выражением лица: караул! ограбили!
Редко, когда я так разочаровывалась в жизни.
А всё почему? А потому что нечего доверять семейные тайны посторонним людям!
