Лидочка

Лидии Ивановне было семьдесят три, когда смерть пришла за ней.

Маленькая старушка с необычайно живыми голубыми глазами. Жизнь её была сложной, но что делать? Все жили и она жила.

Замуж она вышла рано, в шестнадцать. Через год родила сына. Назвали Артёмом. Артем Георгиевич. Родители нарадоваться не могли, сын рос не по дням, а по часам и глаза у него — матери.

Муж Лидии Ивановны, Георгий Павлович, полковник в отставке, конечно стал он им не сразу, вместе со своей Лидочкой рука об руку шли они к этому. Все Лидия Ивановна перенесла и разлуку долгую, когда муж в командировки уезжал и скуку, когда он со службы возвращался лишь за тем, чтобы поесть и поспать, а потом вновь на службу уходил.

Тяжело было, но была отрада у Лидочки одна — сын, Артëмка. Мальчишка рос тихий, скромный, слова лишнего не скажет, с родителями не спорил, покладистый. Во всем помогал и матери, и отцу. В шестнадцать лет первую любовь встретил — Евгению из параллельного класса, но как водится, первая любовь нужна, чтобы помнить.

Артемке стукнуло восемнадцать, его призвали в армию. Георгий Павлович поднял старые связи и его сына определили в Воздушно-десантные войска, поближе к дому. На календаре был май 1979 года.

— Ну что ты молчишь?! Ну сделай же ты хоть что-нибудь! Ты мужик или нет?!

Маленькая Лидочка колотила в грудь своего мужа. Никогда не повышавшая голоса, она кричала. Всегда держащая свои чувства в себе, она рыдала.

Он стоял. Стоял и терпел. Боль. Слова. Страх. Терпел, как учили терпеть его. Как учил терпеть он.

— Почему... Ну почему он должен туда лететь?..

Георгий Павлович не смог ответить. Слова комом встали в горле и поэтому он обнял жену, так крепко, как мог. Его большие руки легли на её хрупкие плечи. А она рыдала.

Первое письмо от Артемки пришло седьмого января уже нового 1980 года. В нём он рассказал о своей службе, о новых друзьях и о том, как познакомился с молодой медсестрой Ниной. «От неё всегда пахнет луговыми цветами, мам, даже сейчас посреди зимы». Лидия Ивановна читала письмо и плакала. С каждой строчкой сердце её разрывалось. Десять дней назад пришла «похоронка».

В тридцать шесть лет Лидии Ивановне на вид было далеко за сорок. Густые волосы поредели, голубые глаза выцвели. Да и Георгия Павловича было уже не узнать. Абсолютно седой, ходил на улицу три раза в день и ждал. Ждал, когда сын вернётся.

Наступил 1983 год. До вывода советских войск осталось шесть лет. Шесть долгих, полных боли, крови и слез лет. В квартиру Жаровых позвонили. Шаркающей походкой к двери подошел Георгий Павлович.

— Кто там?

— Открывай отец. Водопроводчики.

Замок щелкнул два раза и в квартиру вошли двое. Высокий бугай с чемоданом и маленький лысый мужчина, больше похожий на жабу.

— Так отец, — Сказал бугай, — Давай по-хорошему, сейчас подпишешь в двух местах и без боли поедешь жить в санаторий. А если нет, то... — Бугай показал ручку ножа за поясом.

Георгий Павлович стоял молча. Терпел. Многое он стерпел. Смерть сына, жену, которая больше на призрака похожа, себя он терпел, но этого стерпеть не смог.

Сердце.

— Пошли вон. — Тихо, почти шепотом сказала Лидия Ивановна. — Убирайтесь.

Щелкнул предохранитель на пистолете мужа. Двое обернулись в сторону худой старухи. Бугай сделал шаг в её сторону и выстрел прогремел на весь дом. Пуля вошла в плечо. Лысый тут же рванул из квартиры. Лидочка стояла словно окаменевшая, пальцы побелели от напряжения, но рук не опустила.

— Пошел вон! — Закричала она впервые за три с лишним года.

—Гоша, Гошенька как ты? — Лидия Ивановна бросилась звонить в скорую. — Гошенька ты держись, слышишь? Держись! Сейчас приедут, сейчас они уже...

Было поздно. Георгий Павлович умер. Сердце не выдержало. Скорая, которая приехала только через два часа констатировала смерть и увезла тело, оставив Лидию Ивановну одну в пустой квартире.

Похороны были назначены на пятницу. Немного людей пришло, всего трое. Похоронили, помянули и снова оставили Лидию одну.

Наступил 1988 год, пять лет прошло со смерти мужа, Лидия Ивановна пережила и это. Работать устроилась уборщицей в небольшое кафе, платили мало, но исправно. Квартиру пришлось продать, зато деньги были, хоть так полегче.

— Извините, это вы Жарова Лидия Ивановна? — Девушка лет двадцати пяти стояла с маленьким ребенком восьми лет.

— Артëм?.. — В голосе женщины дрогнула надежда, конечно это был не он, но до боли похожий.

— Нет, его зовут Павел. Павел Артемьевич.

У Лидии Ивановны подкосились ноги, она рухнула на кафельный пол.

— Привет, мам. — Юноша улыбнулся и погладил её по руке. — Вот мы и свиделись.

— Артëмка... Родной... — По щеке покатилась слеза. — Как же ты...

— Да вот так, мам, вот так. — Он улыбнулся глазами, но губы его не дрогнули.

— А папа...

— Мы вместе, мам, вместе. Ты не волнуйся и к нам не торопись, у тебя же теперь внучок есть. Пашкой назвали. Звучит как гордо: Жаров Павел Артемьевич!

Ниночка моя помогать тебе будет, вдвоем как-нибудь...

— Ох сынок... Миленький...

— Лидочка, — Григорий Павлович робко взял её за руку, — ты меня прости, Лидочка, прости, что я тогда...

— Гошенька, любимый...

Лидия Ивановна проснулась в палате ранним осенним утром. Сентябрь выдался теплым и сухим, листва местами уже сменила свой цвет. На подоконнике сидели две синицы и внимательно смотрели на лежащую женщину. Лидия Ивановна приподнялась на локтях и птицы вылетели в окно.

В коридоре кто-то спорил.

— Девушка, ещё раз говорю, к ней пока нельзя. Завтра приходите. Завтра.

— Женщина, ну поймите меня, я сон видела...

— Да что вы заладили в самом деле! Сон да сон! Сказано вам нельзя, значит нельзя!

Лидия Ивановна встала с постели и поспешила к двери.

— Девушка!

Дверь распахнулась и в палату ворвалась Нина. Лидия Ивановна смотрела на неё и сердце её сжалось. Вся боль и обида, скорбь, страх, все это разом нахлынуло на неё и Лидия Ивановна разрыдалась, упала на грудь Нины и горячие слезы потекли по её щекам. Ниночка обняла её покрепче и тоже заплакала.

В палате пахло луговыми цветами.

— Ниночка, родная... Подай водички пожалуйста.

В последнее время Лидии Ивановне совсем стало плохо, больше лежит, практически не ходит, но глаза, глаза ещё живые.

— Паша, помоги бабушке.

Пашке уже семнадцать, через год в армию. По стопам отца решил идти, в ВДВ. Бабушка, конечно, против, но желание внука уважает. Мать поддерживает, говорит сложно будет, но он сын героя — справится.

У Нины не было родителей, мать отказалась от неё, а отец сбежал когда узнал о беременности, так девочка и жила в приюте, потом в общежитие перебралась, в медицинский поступила, а оттуда и в Афганистан улетела. Ей и жить то не хотелось, а самой на себя руки накладывать страшно, вот и думала, что убьют её там и все на этом. Но судьба, странная штука, подарила ей Артëмку, а потом забрала, ни сказав ничего, а в утешение оставила Пашку. Но и то хорошо.

— Мам, я пойду к Алëнке, нам доклад нужно сделать к пятнице.

— Ты смотри мне, Пашка, доклад аккуратнее делайте.

— Ну мам!

— Иди уже.

Нину и Лидию Ивановну объединило одно горе, судьба их одной кроваво-красной нитью связала, но помимо горя, она им подарила счастье так похожее на Артëма.

За окном уже 2016 год, январь. Лидия Ивановна умерла на прошлой неделе, тихо, во сне. Нина Николаевна и её сын, Павел Артемьевич, похоронили её рядом с мужем и сыном. Павлу уже двадцать девять, у него своя жена, Алена, дети Оля и Миша, квартира под Москвой. Но главное — у него любящая мать и отец герой.