Потом эту историю обсуждали всем городком: одни злорадствовали, другие сочувствовали, третьи назидательно рассуждали о неотвратимости возмездия. Равнодушных не было. А все потому, что Татьяна Владимировна Миронова, заведующая хирургическим отделением больницы, где произошло так взбудоражившее умы событие, происходила из известной в городе династии врачей.
Татьяна Владимировна была врачом в пятом поколении. Авторитет и уважение, заработанные предками, достались ей по наследству.
Основоположником династии был прапрадед. Он работал в Петербурге вместе с Пироговым — отцом русской хирургии. Прадед тоже стал хирургом и во время Первой мировой войны, несмотря на преклонный возраст, много оперировал в военно-полевых госпиталях. После революции он успел вывезти жену и сына из Петербурга в небольшой провинциальный городок и тем самым спас семью от репрессий, выкосивших многих его родственников и знакомых.
Дед Татьяны Владимировны был врачом от Бога. Ему даже поставили потом памятник перед больницей, в которой он проработал всю жизнь. Великую Отечественную войну он провел в госпиталях и был известен как «Доктор Доброе сердце». Многим людям он сохранил полноценную жизнь, не дав им стать инвалидами. Он боролся за каждую руку и ногу, а не ампутировал конечности, как это было тогда принято, «для профилактики», чтобы избежать заражения.
После войны брался за рискованные, самые сложные операции, на которые не решались коллеги. Сколько жизней он спас! До конца его дней благодарные пациенты из разных городов и стран присылали ему письма, открытки, посылки, а после смерти несли цветы на могилу и к памятнику.
Отец Татьяны Владимировны продолжил семейную традицию, правда, больше по административной линии. Он занимал руководящий пост в Министерстве здравоохранения области.
Вопрос о том, в какой вуз поступать самой Татьяне, в семье не стоял. Она окончила медицинский институт, много лет проработала хирургом, а в последние годы занимала должность заведующей хирургическим отделением. По всем современным стандартам она была успешна в профессии: защитила докторскую диссертацию, имела высшую квалификационную категорию, ездила на международные научные конференции, выступала с докладами на симпозиумах. В личной жизни тоже все было прекрасно: состоятельный муж и сын — студент второго курса, как несложно догадаться, медицинского института.
И все это благополучие рухнуло в один день, когда в больницу на «скорой» привезли пациента, пострадавшего в ДТП. В это время Татьяна Владимировна беседовала со своей знакомой, проходившей платное обследование. Медсестра заглянула в кабинет и сообщила, что прибыл больной в тяжелом состоянии, ему срочно требуется операция, а личность его не установлена (ни документов, ни полиса, ни телефона при нем не оказалось — по всей вероятности, до приезда «скорой» бедолагу успели обчистить). Что делать? Татьяна Владимировна утомленно вздохнула, отдала распоряжение готовить пациента к операции и начинать без нее — она подойдет, когда освободится.
Она еще поболтала со своей знакомой, проводила ее до двери и устало плюхнулась в кресло. Сбросила модные туфли на высоком каблуке, блаженно вытянула ноги, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Трудный выдался день. Ее беспокоило состояние одного больного, которого она прооперировала пять дней назад. Родственники щедро отблагодарили ее, но теперь требовали, чтобы он немедленно выздоровел, а он, как назло, возьми да и заболей пневмонией. Она перебирала в уме комбинацию препаратов и протокол лечения — вроде бы все верно, а самочувствие пациента не улучшалось.
Татьяна Владимировна взглянула на часы: «дэтэпэшника» привезли почти час назад. Надо бы поинтересоваться, что там с операцией. Сегодня оперирует Соловьев, начинающий хирург, и без присмотра его лучше не оставлять. Она неохотно поднялась, сунула ноги в туфли и пошла в ординаторскую. Узнав, что операция только что началась, Татьяна Владимировна прикинула, что еще успеет выпить кофе.
Она вернулась в кабинет, нажала на кнопку дорогой кофемашины (подарок пациента), и ароматная струйка потекла в изящную чашечку мейсенского фарфора. Татьяна Владимировна знала толк в красивой жизни. Она сделала два коротких звонка: маме — справиться, как обычно, о ее самочувствии, и мужу — с просьбой купить продукты к ужину.
Во время разговора с мужем в кабинет снова заглянула медсестра и сообщила, что состояние больного критическое и Соловьев просит ее помощи. Татьяна Владимировна повесила трубку и направилась в операционную. По дороге ее дважды остановили: коллега, родственника которой она прооперировала два дня назад и пожилая болтливая пациентка, принявшаяся рассказывать о странных ощущениях в желудке после завтрака. Татьяна Владимировна заверила коллегу, что состояние ее родственника стабильно, а пожилой даме порекомендовала обратиться к лечащему врачу — возможно, нужно просто изменить диету.
Войдя в операционную, она сразу поняла, что произошло непоправимое. Молодой врач, лицо которого сливалось с синеватой бледностью хирургического халата, застыл с дефибриллятором в руках, остолбенело глядя на тело — это была первая его смерть. Анестезиолог и медсестра заканчивали свою работу. Татьяна Владимировна деловито подошла к столу, мельком взглянула на умершего и, не веря глазам своим и не смея им поверить, посмотрела на тело еще раз, с ужасом узнавая в нем своего сына — своего любимого мальчика, которого она еще утром кормила завтраком и целовала на прощание.
На мгновение она превратилась в обыкновенную женщину, захлебнувшуюся горем. Но, будучи первоклассным врачом, уже через секунду принялась отдавать по-военному четкие команды. Операционная бригада мигом поняла, кто лежит у них на столе, и подключилась к работе, действуя быстро и слаженно. Были предприняты все возможные попытки реанимации, но сердце сына так не забилось.
Спустя десять минут врачи отступили от стола и в виноватом молчании смотрели на яростные и совершенно тщетные старания матери оживить сына. Старшая операционная сестра, повидавшая на своем веку не один смертельный исход, подошла к ней, крепко взяла за руку и остановила. Твердым голосом, перейдя на внеслужебное «ты», она сказала: «Таня. Хватит. Все. Ты же понимаешь».
И Татьяна Владимировна послушалась, обмякла в ее руках и обвела коллег беспомощным взглядом. Прочитав в их глазах приговор, она с воем бросилась на тело сына, вновь превратившись из врача в обыкновенную женщину с необъятным горем. Совсем не профессионально, вопреки всем научным постулатам, она обращалась к Богу, трясла сына и молила: «Нет, нет, не умирай, не смей умирать, сыночек! Господи, помоги! Верни мне его, спаси его! Не умирай, Игоречек, вернись! Вернись, ты слышишь меня, сынок!» Она вцепилась в него, прижала к груди, но жизнь сына, просочившись сквозь ее руки, утекла.
Коллеги молча смотрели на нее, разделяя горе и чувствуя свою вину. Потом старшая медсестра мягко обняла Татьяну Владимировну и отвела от стола. В гробовой тишине монотонно пищал осциллограф, равнодушно вычерчивая ту неумолимо-длинную зеленую линию, которая ставит точку в нашей земной жизни.
В стерильной операционной скорбно стояли люди в белых халатах, понимая, что драгоценные минуты, когда мальчика еще можно было спасти, оказались упущены… Все они знали, что мальчик мог выжить.
Если бы «скорая» не ехала так долго.
Если бы при транспортировке с ним правильно и бережно обращались.
Если бы он не лежал так долго в больничном коридоре в ожидании помощи.
И если бы ему вовремя была оказана грамотная профессиональная помощь.
Если бы!
Он мог бы… Он смог бы… Он жил бы…
Слух о смерти сына заведующей быстро разнесся по городку и вызвал бурный отклик в сердцах и умах граждан. Целую неделю происшествие обсуждали на все лады, попутно осуждая не только врачей, но и полицию, местную власть и правительство. А все деньги, деньги, деньги! Без денег, бумажек и знакомств ты не человек.
Внука похоронили рядом с дедом. «Вот же насмешка судьбы! — судачили горожане. — Дед, золотой врач, бескорыстно служивший людям, будет лежать рядом с внуком, погибшим из-за врачебной халатности». Скоро люди утешились мыслью, что Бог покарал мать смертью сына, чтобы впредь ей неповадно было небрежно относиться к человеческой жизни, а потом другие новости вышли на первый план, и граждане благополучно забыли о гибели мальчика.
Татьяна Владимировна появилась на работе через неделю. Она шла по больнице и коллеги скорбно расступались перед ней, сочувственно здоровались и с любопытством оборачивались вслед. Когда-то она, уверенная в себе, носилась по коридорам больницы, лихо цокая каблучками. А сейчас брела тихо, понуро согнув спину и молча, не поднимая глаз, кивала в ответ на приветствия.
Дело по факту ДТП было закрыто: юноша перебегал дорогу в неположенном месте, поскользнулся на льду и упал под колеса ехавшего с разрешенной скоростью автомобиля. За врачебную халатность никого наказывать не стали.
Автор: Лика Шергилова
