Вот внезапно и опустел родительский дом. Я остался один в этом порой безумном мире. Снедаемый тоской я разбирал вещи и внезапно я нашел старые записи матери.
Родители на старости лет стали собирать дореволюционные вещи, и в старом большом столе я нашел несколько пожелтевших листов бумаги и тетрадь, исписанную моей мамой.
На старых листах еле разборчиво было написано о том, что из-за голода мои предки покидают деревню в поисках лучшей доли и быть может «когда-нибудь родная кровь вновь окажется на берегу могучей реки Тетрух». Записи мамы же были более понятны и разборчивы – она делала эти записи для себя, пытаясь разобраться кто из родни пережил голод, Войну, а потом «Святые девяностые». По ее записям получалось что родни не осталось.
Наверно Вы понимаете как у меня было на душе? Мягко говоря — погано. Решив на время сбежать от проблем, я собрал вещи и отправился в небольшое путешествие…
Я давно не был в небольших городках, но когда я оказался в небольшом поселке, где даже не было банкомата (!), я поистине очень удивился – он выглядел… мягко говоря плохо.
Большинство зданий были построены при Советской власти и с тех пор не ремонтировались (даже косметически), но более печальным зрелищем были руины фабрики, что стояли огромным красным памятником человеческой жадности. Огромный многоэтажный комплекс был словно с фотографий времен Великой Отечественной Войны, словно подвергся бомбардировке… но по факту он подвергся эффективной продаже, перепродаже, перепродаже и в конечном итоге разворовыванию.
Все увиденное еще сильнее расстроило меня, но уже в нескольких километрах от поселка я внезапно увидел табличку «р. Тетрух»! ТОТ САМЫЙ МОГУЧИЙ ТЕТРУХ из записей моего прадеда!
Я остановил машину, прошел через кусты, что скрывали реку от взора и….
«И вот значится, «когда-нибудь родная кровь вновь окажется на берегу могучей реки Тетрух» — хмуро произнес я и перешагнул «могучую реку». Когда-то полноводная река ныне превратилась в жалкий ручей что, извиваясь течет по дну старого русла.
После моста через Тетрух я проехал от силы километр, как щебеночная дорога кончилась. Просто кончилась – дальше была перепаханная лесовозами колея, но вдали виднелось несколько домов и судя по карте, что я предусмотрительно напечатал на бумаге, в этой деревне и жил мой прадед и остальная родня.
Спрятав машину подальше в разросшемся ивняке, я направился в деревню пешком. Ходок из меня аховый – сказывается офисная работа и жизнь в большом городе, да к тому же я не хотел идти к деревне на прямик через поле, просматриваемом всеми, кому непоподя. А потому пришел к деревне я уже ближе к вечеру.
Старая деревня, как и многие другие в центральной части России была почти заброшена. Но это «почти» выделялось скошенной травой и еле уловимым запахом свежеиспеченного хлеба. А я все шел и шел по деревне, ища ориентиры, указанные в записях моей мамы. Внезапно я увидел большой куст сирени, обильно усыпанный соцветиями – в тетради было написано, что рядом с домом был куст сирени… Так я стоял и пытался определить тут ли был дом или нет, но внезапно меня окликнули сзади.
«Эй! Ты чего тут делаешь?!» — в нескольких метрах позади меня стоял парнишка лет шестнадцати и дубинкой в руке и внимательно смотрел на меня.
«Да, вот ищу, где мой прадед жил. Он когда-то жил в этой деревне, и я хотел бы просто побыть на том месте.»
«Мужик, ты чо, дурной? Дуй от сюда! Соленый щас проснется, из дома вылезет, и если тебя встретит прибьет и не найдёт тебя тут никто! Дуй тебе говорю! Добра тебе желаю залетный!»
«Я сейчас уйду, мешаться не буду, ты только скажи Акимовы тут жили? Или хоть подскажи, у кого спросить можно?» — честно говоря мне очень не хотелось уходить, но лезть в неприятности не хотелось, к тому же я не знал, чем они могут обернуться.
«Акимовы?» — откуда не возьмись появилась старушка, она внимательно пригляделась ко мне и неожиданно удивленно выпалила — «Боже, как похож… Ты внук Павла?».
«Правнук» — поправил я – «Он здесь жил, верно?».
«Да. Я ведь помню его – красавец был, все деревенские девки на него заглядывались. Старшие девчата постоянно о нем шептались!» — улыбнулась старушка.
«Бабушка, скоро Соленый проснется… Худо будет!» — вернул к реальности старушку парнишка.
«Ой, верно! С этим старым гадом никому не нужно встречаться… Как тебя звать-то Акимов?» — на мгновение старушка опечалилась, но взглянув на меня вновь улыбнулась — «не думала я что еще кого из вас увижу.».
«Олег я, но не Акимов. Матушка в девичестве Акимова была.»
«А я Клавдия, а это Петрушка. Вот что Олеж, есть в деревне буйно-помешанный, Соленым зовется, не следует ему на глаза попадаться. Иди-ка ты домой…» — но договорить бабушка Клавдия не успела, в дальнем конце деревни раздался грохот и звук бьющихся стекол.
«Бежим!» — Петр схватил нас обоих за руки, понукая быстрее убегать.
«В дом скорее!» — на лице бабушки был не притворный страх.
Мы забежали в недалеко стоящий дом, что казался более-менее жилым, Петруша сразу запер дверь и подпер ее стоящим неподалеку поленом – видать частенько приходится им прятаться от этого «Соленого».
«Олеж, ты только окна не раззанавешивай, а то этот упырь увидит свет в окнах, да влезет, не дай Бог!» — старушка в свете свечей стала выкладывать на стол нехитрый перекус – «Ты с дороги чай голодный? Перекуси с нами чем Бог послал!». Старушка так радушно улыбалась, что мне казалось будто я у моей бабушки гощу, а не у человека, что меня в первые видит…
Я не хотел показаться нахлебником, я и так принес им одни проблемы своим приходом, а потому достал из рюкзака все что припас (я заранее озаботился прикупить гостинцев, чтобы отблагодарить деревенских, которые расскажут о моей родне). Вечер проходил тихо и мирно, бабушка Клавдия рассказывала о прошлом деревни, о моей родне и тех событиях что принудили их покинуть деревню.
Эти проблемы так и остались в российских деревнях, несмотря на минувшее столетие – безденежье, отсутствие перспектив и наплевательское отношение государства.
Мой прадед совершил почти невозможное – он пережил голод, войну с Финляндией, Великою Отечественную Войну и сумел выбиться в люди. Но все это он смог сделать вне родных краев…
«Ох уж я и не чаяла кого из родных увидеть» — счастливо вздохнула бабушка Клавдия.
Я чуть не подавился чаем и удивленно поглядел на старушку. «А ты как думал?» — улыбалась бабушка – «Я племянница Павлуши!». Глядя на мое удивленное лицо, старушка пальцем указала на стену, рядом с «красным углом», которая была вся завешана старыми фотографиями – «Это все наша родня».
Я встал перед стеной со свечой в руке… Со старых фотографий на меня смотрели добрые улыбающиеся лица людей, которых я никогда не знал, никогда не видел, но я подсознательно чувствовал, что бабушка Клавдия говорит правду – это все моя родня…
За занавешенными окнами время текло незаметно, за долгим разговором никто так и не пошёл спать, даже Петруша, сиротка принятый бабушкой Клавой как родной внук, сидел с нами и слушал. Когда же наступило утро, парнишка осторожно выглянул в окно, затем за дверь, а после пошел на разведку – как они так жили на осадном положении долгие годы я даже представить не могу.
Я уходил из деревни через поле на прямки, под лучами утреннего солнца… я не удержался и оглянулся назад… у старых домов мне руками махали вслед бабушка Клавдия и Петрушка…
В поселке я остановил машину напротив магазина, у которого стояло несколько тракторов. В голове созрел план, как отблагодарить добрых людей, рассказавших мне историю моего рода.
Тракторист, разумеется, согласился помочь довести несколько мешков круп, макарон, сахара и пару ящиков консервов до деревни… Но услышав в какую деревню везти груз удивленно воскликнул – «Да деревня же пустая!».
Оказывается, три года назад из колонии освободился тутошний буйно помешанный Никитка, прозванный Соленым, и по пьяной лавочке напал на живущую в деревне старушку и ее внука-приблудку. С тех пор деревня стоит пустая…
Я как стоял, так и сполз по стенке магазина, хорошо тракторист успел меня поймать. Я не стал ему рассказывать подробности, просто сказал, что та старушка была мне не чужой.
Я не поленился и еще раз сходил в деревню, но меня встретил высокий бурьян и ветер, стонущий в пустых окнах давно заброшенных домов… Деревня была пуста.
Честно говоря, я сам не знаю куда я попал и что я видел, с кем общался… Но все же думаю, когда мне было очень плохо я попал куда надо – к моей родне. Родные люди меня поддержали, выслушали и рассказали много важного о том, кто я и откуда иду… За их доброту я всегда буду их помнить.
Автор: мистическиеистории
