Людмилу надо себе представить. Рослая, статная, не толстая, нет, а именно — статная, с неуемной энергией и такой же неуемной добротой.
В наше село она приехала лет пятнадцать назад. И что удивительно, жить в деревне мечтала всей душой. Редкое явление, обычно наши в город, а не горожане — к нам.
Люда без особых проблем устроилась учителем, и , надо отметить, что учитель она от Бога, ребятня просто следом ходила за ней. Вечно она с выдумкой, с какими-то идеями. Причем, идеи у Люды наредкость современные — в прошлом году устроила со старшеклассниками рэпбаттл. Тема баттла «Горе от ума» Фамусов против Чацкого. Забавно было слушать от сына этакую лихую смесь стихов классика и его собственных панчей.
Не удивительно, что 11 класс едва ли не ревел в полном составе, когда Людмила вдруг срочно в июне собралась насовсем в Москву .
-Ты там работу нашла? — спросила, остро чувствуя то ли ревность, то ли досаду на свое неумение поменять жизнь.
-Нет.
-Тогда зачем?
-Я устала чувствовать себя дурой.
-???
-Мы с тобой почти ровесники. Но у тебя семья, дети, дом, машина. Я все время себя спрашиваю: что я делаю не так? Почему вы можете построить дом. А я нет.
Почему у меня ничего нет? Надо что-то менять. Надо уже жить по-другому.
Люда права, её тут и в самом деле мало что держало. Живет в арендуемом домишке, мужики её телесных богатств и острого ума опасаются. Так ,издали облизывались, она же красивая, только красота эта не глянцевая, скорее кустодиевская. Помните у него «Русскую Венеру» Напомню.
Родить для себя — не её вариант. Хотя матерью и женой она была бы отменной.
А вот насчет дома... Она не из тех, кто строится. У неё деньги не живут долго. Вечно кому-то помогает. Родственникам в городе, которые по всем параметрам благополучнее , чем она, нашим ли любителям халявы, жаждущим жалости, внимания и чужого рубля. Вечно дает в долг и стыдится о долге напомнить. Она всегда готова спасти мир или хотя бы одного утопающего в мире проблем. Но мне казалось, что ее все вполне устраивает. Ну раз живет именно так. Много для всех и мало для себя...
Оказывается — нет.
И вот с таким трепетным характером в Москву? Какой-то нелепый поворот жизни, задуманный опьяневшей от тоски душой. Она его осуществила этот поворот.
Родная школа осиротела. А уроки русского и литературы взялась вести директрисса. Они тут же превратились в смертную тоску. Людин класс передали другому, пытались ребята бунтовать и отказться от классного руководства совсем, но так не положено... И первую четверть дети провели в безуспешных боях с «неположено».
Мы перезванивались ней регулярно, Людмила отчитывалась:
«Пытаюсь устроится на работу» "Работаю «бутербродом», «Устроилась в кафе посудомойкой» . «Пойду на собеседование» «За тридцать тысяч тут работу можно найти сразу, но тут тридцать ни о чем»
А у меня в голове не укладывалось, как же так наша Люда, наш огонек, Люда, умеющая читать стихи так, что двоечники плакали, Люда работает посудомойкой. А как же мир Ахматовой и Северянина? Как её педагогический талант? Как она без своих учеников?
-Ты хоть в гувернантки пойди, Люда! — кричала я ей.
На том конце страны печально отвечали:
-Я подала резюме, надо рекомендации, ищут со свободным владением английским и французским. Я не могу этого предложить.
-А в школу?
-Нужна прописка. Я не знаю еще, как это делается, в обход закона надо...
-А где ты живешь?
-Мы квартиру снимаем впятером.
-Так какого черта ты рванула в эту Москву? Если тут ты имела тоже самое?
-Ты не понимаешь, в Москве так жить это нормально. Здесь все мы — гастробайтеры... А в деревне не иметь своего дома это стыдно! Я у вас одна там такая — никчемная!
-Возвращайся!
-Я еще тут побуду. Ты не понимаешь. Я была в музее Булгакова... Это совсем другая жизнь.
Людмила оставалась Людмилой, мыть посуду, жить с чужими людьми, чтоб заработать на поход в театр, или музей Булгакова, пройти по Красной площади и радостно сообщить в трубку:
-Я вчера бродила по Арбату. Там Окуджава...Ты не понимаешь...
Да понимала я...Деревня иногда мне самой напоминает пуховую перину. Мне тут тепло и уютно, тут вся моя жизнь. Но порой так душно!
Чего более всего не хватает в деревне — это возможности разорвать круг работа-дом-работа. И иногда кажется, что тихо тупеешь от разговоров про огород, скотину, кто на ком женился, кто кому родил. Мир деревни — очень земной и простой, интересы большинства тут выше помидорных кустов не вырастают. И это объяснимо, человек живет тем, чем выживает. А выживает население — огородами да тайгой. Какая поэзия Бродского, если все лето пятая точка смотрит в небо, а глаза в грядку с капустой. А не будет этого — с голоду сдохнешь при уровнях наших-то зарплат.
И Людмилу я понимала, как никто другой. Мне так стало не хватать наших с ней разговоров о книгах и фильмах. Передо мной будто кто-то захлопнул единственное окно.
К октябрю отсутствие Люды выползло боком. Сын наотрез отказывался читать. Ему вдруг стало скучно. Я качала аудиокниги, пытаясь заставить хотя бы слушать, Подсовывала хотя бы краткое содержание... На горизонте неотвратимо маячило итоговое сочинение. А сын упорно не читал, забросив когда-то любимый предмет.
Директриса раздала всем шаблоны И учила детей, как писать итоговое сочинение по шаблону, не принимая, любой свободы мнения. Она со своим талантом администратора упорно и твердо делала из наших ребятишек солдатиков наробраза.
Идти в школу беседовать с ней не хотелось. Школа будто намертво опустела без Люды, потеряв неуемный дух творчества. Уже никто не задумывал школьных вечеров и спектаклей, никто не теребил родителей с очередной идеей очередного конкурса, не звонил в тревоге, если вдруг сын хватал двойки. И очень остро бывший Людмилин класс ,а с ним и родители, осознали что же может значить для целого села всего лишь один человек.
-Возвращайтесь! — усиленно звали её уже через десятки эсмэс дети.
Установили строгое дежурство и отправляли по очереди послания о том, как скучают. Это была вполне продуманная психическая атака. Вот чему-чему, а умению организовывать акции и мероприятия, вечно летающая в облаках Людмила их научила.
Звали назад Люду и учителя, и даже суровая директриса, устав от капризов выпускников и ощутив отсутствие «творческих забабхов» просила:
-Позвоните ей, уговорите. Мы и в середине года ее примем. Вы же подруги. Будем решать вопрос с жильем. Ну никто к нам не поедет, никто. Ваши же дети страдают.
-Что ж вы раньше-то эту проблему не решали?
-Так она и не жаловалась...
И я звонила уже и по просьбе директрисы.
Я не знаю, что сработало, это ли, или неустроенный московский быт...Но наша Людмила вернулась. Первым об этом сообщил Витька-кочегар, а по летнему времени — пастух. Что — да видел, да — приехала. Что должна приехать.
Ждала ее, как в детстве Деда Мороза — веря и не веря. Телефон она почему-то не брала, московский номер отвечал тупым бормотанием про недоступность абонента. И еще дня три после Витькиных известий, пребывали мы в каком-то мандраже. А ну как эта чертова столица поглотила нашу Людмилу совсем. И ошибся Витек?
Люда пришла ко мне, какая-то посвежевшая что ли, заметно подхуднувшая на городских харчах, в вязанной смешной шапчонке, и «непосезонных» ботиках.
-Не жарко в них? — усмехнулась я, будто не о чем больше было спросить.
-Не жарко.
Потом пили чай, слушала взахлеб об Арбате и музеях, о Москве-реке, Красной площади, о световом шоу...о том, чего скорее всего не увижу сама, отчаянно завидовала Людмилиной смелости. Иногда надо вдруг позволить себе выйти за границы пуховой перины...Впрочем, не такая уж и мягкая она — эта деревенская перина. Просто родная уже до чертиков...
-Там сын дом протопил. Директриса по программе какой-то выкупить его грозилась. Правда, как ведомственное жилье. Может и выкупит, и глава сельсовета говорил, что может после кризиса район будет у нас дом учителям строить. До кризиса в других селах строили. — обрадовала я Людмилу, -А пока хоть в аренде?
Хозяева пока квартирантов не пускали, да и не было их особо. И они не искали.
-В аренде проживу, даже если не выкупит. Вот в Европе все живут в арендованных квартирах — и ничего. Свое жилье — это российский пережиток. — бодро начала Люда и вдруг как-то виновато спросила... — Как там мои с сочинением справились?
-Справились...
-Я их материла, знаешь как идиотка, нанялась тут в квартире убраться, это всегда можно, есть сайт, через сайт находишь временную подработку...
А так вот, нанялась, и как стукнуло с утра, ведь сегодня двенадцатое декабря, мои сдают сейчас. А я с ними даже не успела обсудить темы. Мы же еще в июне тем не знали. Так стало стыдно. Я хожу с пылесосом и матерю каждого. Хоть чем-то помочь. А потом дошло — это в Москве 10 утра, а у вас то уже 2 часа дня. И сочинения уже написаны. Села и реву. И позвонить тебе страшно — сама же бросила их...
Послала все к черту, наскребла на билет и вот... Видишь, не вышло из меня москвички.
«Зато учитель вышел» — хотелось сказать, но почему-то так и не сказала. Очевидные вещи говорить не имеет смысла...
Автор: РеальнаяИстория
