Просыпаться совсем не хотелось. Один из первых полноценных выходных за последние несколько недель аврала на работе, Виктору хотелось провести во сне. Зевнув так, что за ухом что-то щелкнуло, он повернулся на бок лицом к стене и потянул на себя одеяло, чтобы накрыться с головой и, хотя бы до обеда, не видеть этот суетливый и неспокойный мир, погрузившись в крепкий и здоровый сон. Одеяло натянулось и решило помешать планам молодого человека.
— Зацепилось что-ли… — недовольно пробурчал он и дернул его еще раз.
Одеяло проявляло выдержку и завидное упорство, не поддаваясь даже на сантиметр. Уже почти возмутившись и мысленно негодуя, Виктор все же решил не противиться обстоятельствам и, вспомнив, старую поговорку про гору и жителя гор, все-таки сдал назад и сам принялся подлазить под одеяло. К реальности его вернуло, как всегда, своевременное осознание того, что если одеяло не двигается, то это может значить только одно из двух — либо он вчера женился и просто случайно забыл об этом, а теперь пытается отобрать одеяло у своей суженой, либо (что гораздо более правдоподобно, так как расстройствами памяти он не страдал) кто-то сейчас лежит на одеяле прямо за его спиной.
Решив, что лучшим способом раскрыть загадку века, будет произвести визуальный осмотр и подтвердить или опровергнуть свои догадки, Виктор медленно перевернулся на спину и повернул голову.
Иногда бывают такие моменты, когда не зная ответа на какой-нибудь вопрос, ты пытаешься перебрать в голове все возможные варианты ответа на него. Потом решаешь, что ты подумал обо всех возможных альтернативах, а в итоге получается, что, действительно, подумал обо всех, кроме одного. И именно этот вариант и оказывается единственно верным.
Так случилось и сейчас. Не узнать ее накинутый на голову черный капюшон, было невозможно. Коса, аккуратно приставленная к спинке кровати, окончательно снимала все возможные сомнения по поводу личности, возлежащей рядом и, как показалось Виктору, даже немного похрапывающей во сне.
— Эй… — он немного смутился от того, что не сразу сообразил, как можно обратиться к своей гостье, — гражданочка!
Смерть не реагировала.
— Простите, но вы… Вы лежите на моем одеяле, — почему-то шепотом обратился к ней Виктор, — не могли бы вы немного приподняться, а то у меня отопление еще не включили и, знаете ли, немного прохладно, а вы…
— Пять минут, — сонным голосом отозвалась Смерть и перестала похрапывать.
— Эээ… От вас слышать такое крайне двусмысленно, — немного напрягся Виктор, — пять минут до чего?
— Встану через пять минут.
— А потом что?
— Потом работать надо.
Виктор уставился в потолок и попытался задуматься о вечном или, хотя бы, освежить в памяти всю свою жизнь, так как лучшей возможности для этого было сложно представить.
«Вот так вот, значит… Живешь, живешь и тут раз! А она уже у тебя под боком. И ведь вроде не пожил еще даже особо, а всё… Собирай вещи и на выход из жизни. Жить то как хочется!
А что я сделал то хорошего в этой жизни? Вот что? Сдал ежеквартальный отчет вчера? Так по хорошему, он мне на кой черт сдался? Вряд ли мои внуки будут говорить своим друзьям:
«А наш дед, между прочим, в свое время сдал отчет ежеквартальный, вот так-то!». Вряд ли они будут говорить это с гордостью, вальяжно так, цокая языком и подмигивая. И вряд ли их друзья ответят: «Да ладно?! Правда что-ли? Ну ничего себе!»... Стоп! Какие внуки? У меня даже детей нет. И, судя по этой особе, которая лежит рядом, уже и не будет...».
От печальных мыслей его отвлек негромкий щелчок. Оказывается, у Смерти иногда тоже щелкает за ухом, если она слишком увлечется зеванием. Впрочем, за плотной тканью капюшона было сложно рассмотреть — есть ли, вообще, у нее уши, чтобы за ними что-то щелкало.
— Как же мне всё это надоело! Работа, работа, работа…
— Это да… — каким-то, неожиданно писклявым голосом, согласился Виктор.
Смерть закинула руку за голову и заерзала, устраиваясь поудобнее. Костлявые синеватые пальцы повисли прямо перед лицом Виктора, что совсем не придало ему оптимизма и веры в светлое будущее.
— Взять бы выходной, махнуть на речку, закинуть удочку и сидеть вот так целый день… У тебя нет удочки?
— У меня… Есть… Была.
— Везет тебе, — хмыкнула Смерть, — у меня нет. Вот это только, — махнула она рукой в сторону стоящей рядом косы.
Виктор молчал и слушал. В его ситуации было бы странным, если бы он вдруг решил, к примеру, включить телевизор и начать смотреть новости.
— А палатка есть у тебя?
— Есть, — кивнул парень.
— Счастливый человек ты… В любой момент собрался, взял удочку, палатку, друзей. Мяса купили, огурцов, овощей всяких, фруктов. Выехали на природу, отдохнули, поговорили.
Обо всем, что угодно. Вечером у костра посидели… Красота!
— Это вряд ли, — решил подать голос Виктор, — с друзьями редко встречаюсь, ни у кого времени нет.
— Ну и дураки, — спокойно заметила Смерть, — а почему времени нет?
— Работа у всех, свои дела, семьи, да много чего.
— Работа? Да что ты знаешь о работе? — засмеялась гостья, — у вас выходные есть всякие, отпуска, да и работаете вы по восемь часов. Вот у меня работа, будь она не ладна. Тоже мне, работяги нашлись…
— Я бы с вами поспорил, но, судя по всему, наверное, уже смысла нет.
— Да, смысла спорить нет, — Смерть вздохнула и села на кровати, свесив ноги вниз, — ну что, пойдем?
Виктор хотел было что-то сказать, но всё-таки решил не перечить женщине и молча кивнул. Зачем-то нащупав под кроватью тапочки, он просунул в них ступни и поднялся.
— Пойдем, пойдем уже, — нетерпеливо сказала гостья и, схватив косу, вышла в прихожую.
— Ну вот и всё, — вздохнул Виктор, — вот такая вот у меня была никому не нужная жизнь. Зачем жил? Для кого? Для чего? Эх… Жалко, была б возможность прожить ее по-другому, обязательно бы так и сделал. Жаль, что мы задумываемся о ней только тогда, когда она заканчивается.
— Эй, философ, я долго ждать буду? — послышалось из прихожей.
Виктор снова вздохнул и поплелся к выходу. Окинув на прощание свое жилище взглядом, он посмотрел на Смерть, которая в нетерпении топталась у входной двери.
— Всё. Я готов.
— Ну открывай уже! Готов он… Пионер, блин.
— Что открывать?
— Дверь открывай, родной, дверь.
— А, ну да… — Виктор повернул защелку и вышел на лестничную площадку. Смерть скользнула следом.
— А ты куда в трусах собрался? — обернулась она, уже спускаясь по ступенькам, — иди домой, не позорься.
— Ааа… Вы… Что? Куда идти?
— Я б тебе сказала, куда идти, да обидишься еще.
— Но вы же…
— Слушай, ты! — Я работала всю ночь. Да какую ночь! Я работаю без выходных уже черт знает сколько времени. Шла мимо, присела на кровать, а одеяло такое мягкое… Прилегла, ну и уснула. Что тут такого? Один час рядом полежала, что ж теперь, всю свою жизнь ты за мной таскаться будешь? Иди, в общем, домой, не нервируй меня.
Смерть махнула рукой и исчезла в сумраке лестничного пролета.
***
Виктор еще долго стоял в трусах и тапочках на площадке, осмысливая произошедшее. Из раздумий его вывела скрипнувшая дверь соседней квартиры и, появившееся перед ним, заплаканное лицо пожилой соседки, жены девяностодвухлетнего соседа-старичка Виталия Петровича.
Впервые в жизни Виктор не знал что ему делать в такой ситуации — огорчаться или все-таки радоваться.
Автор: ЧеширКо
