Тут в моей жизни событие произошло. Не ахти какой важности, но все же… Предложили мне добрые люди подрабатывать преподавателем в медицинском колледже. Ну а я что? Подумал основательно, секунды две, и согласился. А что, языком-то молоть всяко лучше, чем на «Скорой» подработки брать? Пришел я заранее в колледж этот, а меня там, как самого почетного гостя встречают. Директор, дама во всех отношениях приятная, лично улыбаться изволили.
Оказывается, прежний-то директор уволился внезапно, а с ним и бОльшая часть старых преподавателей. Вот и получилась беда: студентов-то завались, а преподавать им некому. Я-то рассчитывал, что мне мою родную психиатрию дадут читать, а оказывается всякую ерунду надавали, правда, много: введение в специальность у медсестер и акушерок, пропедевтику у фельдшеров… Да все и не перечислишь.
Вот только Ирина моя, как всегда, ложку дегтя ввернула: ну иди, говорит, преподавай, рожа колхозная, посмотрим долго ли продержишься! Но, все же погладила она мне костюмчик единственный, галстук отыскала и пошел я преподавать.
И вот неделю преподаю, вторую… А на третьей неделе, аккурат на первой лекции, заходит ко мне в аудиторию тетка жирная, зам по учебно-какой-то там работе и просит немедленно к ней зайти. Ну вот... Привела она меня к себе в кабинет и как давай наезжать и ругаться!
— Юрий Иваныч, а где ваша учебно-методическая документация? – И таращится на меня злыми глазищами.
— Какая документация? – Спрашиваю и не понимаю ни черта, что за гнилой базар тут идет.
— А такая! Рабочие программы, календарно-тематический план, технологические карты на каждое занятие по каждой учебной дисциплине! – начала повышать голос тетка.
— И когда я все это буду писать? Я же преподаватель-совместитель, я на «Скорой» работаю. И почему меня заранее не предупредили обо всем этом? – возмутился я.
— Когда хотите, это ваши трудности! – отрезала тетка.
— Ну тогда я прямо сейчас пишу заявление об увольнении и прямо сейчас ухожу! – злорадно ответил я.
— Но вы же обязаны…
— Я вам ничем не обязан, уважаемая! – ответил я.
Ну и, короче говоря, накатал заяву, положил ее на стол кадровичке и просто ушел. А чего мне переживать? В трудовую-то книжку они мне все равно ничего не напишут.
Домой пришел раньше времени. Ирина сразу все поняла по моей физиономии. Что, говорит, профэссор, напреподавался? Понравилось? Ир, говорю, вот только не п…бывaй! Не надо!
А сам давай старшему врачу второй смены Ольге Васильевне звонить, у которой всегда подрабатывал. У нее не только обычных бригад всегда мало, но и постоянного врача-психиатра нет. Вот и приходится ей на психиатрическую бригаду обычных докторов ставить. И вот только прошу умников не нудеть, что это незаконно. Да, незаконно. Но, когда ситуация безвыходная, то все законно!
— Привет, Олечка! Вот звоню с просьбой… Возьмешь меня сегодня вечером на подработочку? – противно-слащавым голосом спросил я.
— Привет, изменник проклятый! Ну конечно возьму, Юрочка! Приходи сегодня к девятнадцати часам. – ласково ответила Ольга Васильевна.
…Вызова не было долго. Уходить в комнату отдыха Вите с Сашей я, как всегда, запретил. Так и сидели, тупо уставившись в телевизор, предварительно напившись чаю и накурившись до тошноты. Ну вот, наконец и вызовок прилетел. А вызовок-то отвратный! К Грибковой. Мы с коллегами называем ее «cpaнaя женщина». И причем, не в оскорбительном смысле, а в самом прямом: эта мадам 47 лет, имеет милую привычку воевать с окружающими при помощи гoвнa. Во время обострения, она раскладывает его по почтовым ящикам соседей, мажет им двери квартир, ну и просто кидается им. Вроде и бабенка-то маленькая, щупленькая, что называется соплей перешибешь, а откуда в ней берется столько этой непотребной субстанции, вообще непонятно! Витю с Сашей я, на всякий пожарный, проинструктировал о возможных опасностях. Хотя, они оба все и сами прекрасно знали.
Приехали. Возле подъезда целая толпа соседей. Орут чего-то между собой. А как увидели подъехавшую машину «Скорой», так и переключились все хором на нас. Уж особенно выкобенивался паренек быковатой наружности. Типа , «Да если вы ее сейчас не заберете, да я вас сам лично и того и этого!» Ну а я ж не первый год на такой бригаде-то работаю. И только с виду милый дедушка с колхозной рожей.
Слышь, говорю, малютка, иди убей себя об стену! Он и успокоился и разговаривать нормально начал: мол, вы понимаете, доктор, что она творит… Я говорю, все понимаю, когда вынимаю, но решение приму я. Единолично. Поднялись к квартире. Видно, что дверь не заперта. Витя с Сашей, стремительно прошли в квартиру, а мой крик «Куда вы лезете, стойте!», не был принят во внимание. В квартире, прямо возле порога входной двери, на газетке лежало говно. И мои орлы смело и смачно вступили в него. Оба. Причем, Саша был в сланцах и носках… Сама Грибкова сидела на своем засаленном диване и зло смотрела на нас.
— Что, Старый, опять меня заберешь? – мрачно спросила она.
— Конечно заберу, Маргарита Петровна! Ты зачем такие безобразия-то устраиваешь? Смотри, вон моих парней в говне перепачкала! – ответил я строго.
— Да мне по …й твои парни! Меня эти твари з…ли, во как уже! – Зло провела рукой по шее Грибкова.
— Ты о ком говоришь-то? – Поинтересовался я.
— Ты сам все знаешь, Старый, х…ли ты прикидываешься! Они вроде как соседи, а сами xep знает кто! Мафия, б…дb! Всю квартиру у меня разворовали, из холодильника все каждый день все продукты п….т. Да! Они невидимками прикидываются. А я как гoвнo положу у порога, так сразу все знаю, что у меня опять были! Но я их всех уничтожу, Старый! Веришь мне?! Газ пущу и подожгу! Сама взорвусь, но и эту падаль уничтожу! – распалилась больная.
— Ладно, Маргарита Петровна, ты давай собирайся, ищи ключи от квартиры и поедем уже!
— А чо мне собираться-то? Ключи вот, я в руке держу… Поехали! – скомандовала Грибкова и мы отправились в путь.
Когда приехали в приемник, Грибкова шепнула мне на ухо
— Слышь, старый, ты им скажи, чтоб сегодня до завтра меня на вязках подержали, а то я точно кого-нибудь yeбy!
— Все, Петровна, не переживай! И давай поправляйся уже, ведь ты же еще молодая бабенка-то! – искренне душевно ответил я.
Петровна прослезилась.
— Поехали, гoвнюkи! – скомандовал я фельдшерам.
А когда вышли на улицу, парни прямо хором попросили меня, мол, слышь, Иваныч, ты уж только на «Скорой» никому не рассказывай! Ладно, говорю, но при условии, что отмоетесь или переобуетесь, но вонять не будете! Но незначительная вонь в салоне все же была. Потом были другие вызовы, но ничем не примечательные. И поспать удалось нормально, часа четыре. Утро по окончании смены встретило нас изморозью и холодом, но было прекрасным. И не только потому, что смена кончилась. А прежде всего потому, что я понял: «Скорая» для меня – это моя жизнь.
И до тех пор, пока меня не хватит кондрашка и пока я жив, буду работать на «Скорой»! А что касается преподавательской и иной деятельности, то пошли они … куда подальше!
Вместо постскриптума, обращаюсь персонально к господину, который грозился написать жалобу на мои публикации. Так вот, убогий, я пишу не для тебя. Я пишу для своих читателей, т.е. адекватных, приличных и порядочных людей. А ты можешь жаловаться куда и кому угодно: руководству Дзена, Патриарху Всея Руси и Президенту России. Но только смотри, пупок не развяжи от напряжения! А я продолжал и буду продолжать свое дело!
Автор: Ужасно злой доктор
