Вечер тянулся привычным путем. Китайский чайник только что перестал бурчать и булькать, выполнив свое предназначенье на этот вечер. Семья Ивановых (конечно же, Ивановы) собиралась на вечернее чаепитие. Ну, как сказать – «собиралась»… Отец Иванов и мама Иванова уже заливали пакетики чая (Липтон-еллоу-лейбл), а Иванов-младший вот-вот появится, молча зальет кипяток в свою любимую с детства пузатую кружку, захватит тарелку с бутербродным Эльбрусом и так же молча скроется в своей комнате, чтобы разделить вечернюю трапезу с лучшим другом – компьютером.
Иванов-сын ожидаемо возник в проеме кухонной двери. 23 года, традиционная стрижка, модная полунебритость, нарочитая небрежность в одежде – кэжел, смесь традиционализма и современных тенденций, студент журфака универа, знает все, всегда и обо всем – не надо меня учить! В руках вместо послеобеденного подноса с посудой диктофон, блокнот, ручка.
— Ма, па. У меня к вам есть разговор, — какие-то непривычные (или забытые?) нотки прозвучали в голосе.
Сердце Ивановой-мамы оборвалось: «Женится! Катастрофа!»
Сердце Иванова-папы затахикардировало: «Стукнул машину, поганец! Катастрофа!»
— У меня вот тут задание… Интервью надо взять «Воспоминания о перестройке». Вам эта тема как? Есть что вспомнить? Я и вопросики набросал… Поговорим?
Немая сцена в гоголевском «Ревизоре» длилась, конечно, немного дольше, но была куда менее эффектной. Даже китайский друг семьи – чайник булькнул что-то невнятное. Поговорим?! Да они не «говорили» уже тысячу лет. Ну, нельзя же считать разговором «Привет», «Да», «Нет», «Я пошел», «Суп не хочу, дай котлету», «Не мешай, я в чате».
— Спрашивай, сынок…
1. С чего все начиналось?
Что-то новое почудилось в воздухе уже во времена Юрия Андропова, странные были «телодвижения» власти: борьба с коррупцией, укрепление трудовой дисциплины «от министра до рабочего», облавы средь бела дня на свободно гуляющих людей – почему не на рабочем месте? Потом все свернулось и затихло при дряхлом Черненко, сонное болото начало снова затягиваться тиной повседневности. Страна жила в «эру пышных похорон» — «дорогой и любимый» Брежнев, суровый и неподкупный чекист Андропов, марионеточный и безликий Черненко один за другим под звуки траурных маршей исчезали под Кремлевской стеной.
2. Как было воспринято назначение М.С. Горбачева на должность Генсека партии?
В марте 1985 года Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Сергеевич Горбачев. Были удивлены? Не то слово! На фоне кремлевских дряхлых старцев явился 54-летний «мальчишка» родом со Ставрополья. Страна и народ застыли в ожидании и безмолвии. И тут началось… Мы бросались к телевизору, придя с работы, и слушали, слушали, слушали…
Перестройка, ускорение, гласность – одно за другим падали нам на голову эти диковинные понятия.
3. Что нового появилось в жизни советского общества с понятием «перестройка»?
Вначале это были как всегда кухонные разговоры, шепоток в очередях, потом мы осмелели, заговорили на работе, полемика ширилась, захватывая все круги общества. Самые отчаянные выступали на митингах, осторожные предпочитали беседы-«междусобойчики»…
Что вы говорите? Отменили государственный план и заменили госзаказом, и еще ввели какую-то госприемку? Теперь у отца на заводе в конструкторском бюро полная неразбериха! Все требует, никто ни за что не отвечает, зарплату стали задерживать.
Что? Разрешили фермерские хозяйства и кооперативы? А вот у тетки в Подмосковье бандиты одного фермера сожгли живьем, денег требовали – «рэкет» называется.
Что-что? Антиалкогольная кампания, безалкогольные свадьбы, вырубка виноградников в Крыму (это сейчас «крымнаш», а тогда это был просто наш Советский Крым – любимое место для загара). За бутылку в очереди и убить могут – хорошо, что унас семья непьющая. А сахар-то пропал из магазинов – народ самогонку варит или что похуже пьет, травится.
Как вы сказали? Борьба с нетрудовыми доходами? Хорошее дело! Только вчера у метро милиция бабульку с самовязаными носками «замела», а мама боится, что ее за репетиторство незаконное к ответу притянут…
Да неужели? Отменили цензуру, проводят реабилитацию жертв сталинских репрессий! Надо подавать документы о реабилитации деда, осужденного по 58, как враг народа, пропавшего без вести в Соловецком лагере…
4. Что такое «курс на ускорение экономики»?
Официально было провозглашено техническое перевооружение машиностроения, повсеместная научно-техническая революция, активизация «человеческого фактора», мобилизация скрытых резервов. А на самом деле стремительно пустели полки продовольственных и промтоварных (так их называли) магазинов. С собой всегда была наготове «авоська» (лучше две!) — сетчатая сумка невероятной вместимости – а вдруг что-то «выкинут», надо успеть «схватить». Вечные вопросы русской интеллигенции «Что делать?» и «Кто виноват?» сменили «Как достать?» и «Где взять?». Отец радостно бежал домой, размахивая авоськой с двумя пакетами замороженных голубцов, банкой тушенки и синей птицей с торчащими из авоськи когтистыми лапами, когда ему наперерез бросилась дородная женщина в мохеровой шапочке с криком: «Молодой человек, вы где поесть взяли?».
5. Что такое «гласность» в Вашем тогдашнем понимании?
Вначале мы слушали репортажи со съездов Верховного Совета СССР как концерты популярных артистов, потом на нас обрушился вал новых газет и журналов, где печатались статьи диссидентов, отложенные «в стол» романы А. Приставкина, Ю. Трифонова, В. Войновича, В. Шаламова, В. Гроссмана, А. Солженицына и других «запрещенных». Мы записывались в очередь на толстые журналы «Новый мир», «Звезда», «Москва», «Ленинград», которые стали рупором идей «прорабов перестройки» — Яковлева, Афанасьева, Попова, Бурбулиса, Гайдара, Собчака, Станкевича, Явлинского, Шохина и др. Мы слушали выступление А. Сахарова на съезде Советов и искренне горевали по поводу его кончины.
Мы бездумно приветствовали создание новых политических партий и кончину Коммунистической Партии, «парад суверенитетов» союзных республик, гордо плюющих при выходе из СССР в сторону России. Мы не знали и не догадывались, что ждет страну через десяток лет. Много лет спустя мы прочитаем в статье видного американского политолога замечательную фразу: «Вы хотели посильнее открыть кран с водой, но не знали, что это – канализация». Печальная метафора…
6. Как менялись средства массовой информации в тот период?
Быстрее всего «развернулось» телевидение. Туда ринулись и искренние, честные журналисты, которые верили в «четвертую власть», в обновление страны и в свои силы, и умные, хитрые, оборотливые, уже осознавшие выгоды «золотого дна» телевизионной рекламы, рейтингов и доходов от того, что «пипл хавает». Кто победил, судить вам.
Исчезли с газетного горизонта те, что казались вечными – «Правда», «Известия» — им на смену пришли «Новое время», «Экспресс-газета», «Спид-инфо», многочисленная желтобульварная пресса. Лишь немногие газеты остались верны своему названию и журналистскому кодексу чести. Страшное слово для газетчика – «тираж» — лишало иных остатков чести и разума, позволяя печатать и откровенно «непечатные» материалы, и статьи в защиту «чести и достоинства борца со сталинизмом генерала Власова», и мистический бред новоявленных целителей и магов.
7. Как вы охарактеризуете состояние общества в тот период?
Ощущение подвешенности, неуверенности в том, что будет завтра. Завтра рванет Чернобыльская АЭС, а по киевскому Крещатику будет идти первомайская демонстрация, весело смеясь и полной грудью дыша отравленным воздухом. Завтра будет вывод войск из Афганистана, и последнего убитого там мальчишку перевезут через границу на броне танка. Завтра… Резня в Нагорном Карабахе, на центральной площади в Тбилиси спецназовцы изрубят саперными лопатками 9 человек,мы уснем в Союзе Советских Социалистических Республик, а проснемся в СНГ. Сильно подгулявшие Ельцин, Кравчук, Шушкевич подпишут соглашение о ликвидации страны и выпустят на волю самые темные и разрушительные силы. После эйфории наступало отрезвление, но было уже поздно. «Пьяный воздух свободы сыграл с профессором Плейшнером коварную шутку…»
8. Власть и народ – как вы можете охарактеризовать эту связку понятий?
Власть… Вертикаль власти… А народ – он всегда в горизонтали, на горизонте, вдали, в туманной дали. Шахтеры сидят на рельсах и стучат своими касками, требуя выплаты зарплаты, плохо одетые женщины угрюмо стоят в очередях, чтобы отоварить талоны на плохие сигареты, сахар, масло, Мама резво носится по частным урокам, вбивая в нерадивые головы неправильные английские глаголы, отец купил огромную клетчатую сумку и собирается в «челночную» поездку, хочет привезти партию чего-то там электронного, еще не зная, что это будет их спасательным кругом на долгие годы. Надо жить — будем жить. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих – решили мы – и власть нам никак не поможет. Лишь бы не мешала…
Иванов-младший перечитал записанное, как-то по-новому посмотрел на родителей, помолчал и сказал:
-А вы никогда не рассказывали… Ну и времечко вы себе для молодости выбрали!
-А ты никогда и не спрашивал… Времена не выбирают, в них живут и умирают – заметил когда-то какой-то умник, — философски ответил Иванов-старший.
Опять помолчали. Сын нажал кнопку чайника.
-Пока чай пить будем, расскажешь, как ты «челночил», куда ездил, что привез, как реализовывал? Интересно и для семинарского занятия может пригодиться…
Автор: Елена Шедогубова
