— Мы его покупаем! – это были решающие слова моей мамы, окончательно подтверждающие её выбор.
Мы покупали дом. Шаг серьёзный. Полгода, даже немного больше, каждый выходной всем семейством садились на машину и методично объезжали подходящие варианты. Хотелось, чтобы от Москвы недалеко, чтобы папе на работу, а мне в институт, было удобно ездить, да и чтобы природа присутствовала по максимуму. И вот, наконец-то, после долгих поисков, мама остановилась, решив, что это лучший вариант.
Дом и в самом деле порадовал качеством и не слишком завышенной ценой. Практически новый, двухэтажный, со всеми удобствами, с гаражом, пахнущей берёзовыми веничками банькой, даже с отличным плодоносящим садом, он имел в арсенале всё, что нужно избалованному городскому жителю для полного счастья. Даже мебель, оставшаяся от прежних хозяев, была добротная. Недалеко лес, речка, до города отличная дорога. Как объяснила риэлтор, прежние хозяева переезжают за границу по работе, а это не городская квартира, чтобы просто закрыть и уехать, зарастёт всё, обветшает.
— Вы же понимаете, что за домами ухаживать нужно иначе всё придёт в запустение. Цена отличная, я вас уверяю, это очень дёшево, — твердила она, предлагая подписать договор.
— Да, успокойтесь вы уже, — прервал её щебет мой отец. – Сказали же, что берём, моей жене он понравился.
Через неделю мы переехали в собственные хоромы, после нашей небольшой городской квартиры дом казался огромным.
Мне выделили одну из комнат на втором этаже, не очень большую, но уютную, с французским окном, что делало её очень светлой и оригинальной. Родители иногда спали в соседней комнате, там была их спальня, но чаще оставались внизу, там, в кабинете отца, стоял огромный раскладывающийся диван.
— От кабинета ближе идти до кухни, — смеясь, говорил отец, большой любитель ночных перекусов.
Про перекусы, это я поскромничал. Папин поздний ужин вполне мог состоять из тарелки борща, нескольких котлет с обожаемыми им чесночком и горчицей.
Завершала всё огромная кружка чая с пирожками или бутербродами. При этом слишком полным он никогда не был, очевидно, хороший обмен веществ и работа, которая заставляла бегать с утра до вечера, не присев ни на минуту, отлично справлялись с лишними килограммами, плюс ко всему высокий рост и богатырское сложение.
Иногда я тоже спускался вниз, отобрать у родителя пару пирожков и налить себе чая, а потом, прихватив всё это добро, снова уйти к себе, чтобы играть в компьютерные игры до полуночи, а если дело происходило в выходной, то почти до утра.
Всё было идеально, дом будто бы создан был для нашей семьи, мама не могла нарадоваться покупке, а отец улыбался, видя её хорошее настроение.
Но, сами понимаете, не бывает в жизни всё вот так гладко, обязательно что-то случается, таковы уж законы вселенной.
Я уже говорил, что спать ложился поздно или, правильнее было бы сказать, рано, так как за окном уже светало, летом ночи короткие. Ложился спать, означало, что я просто отключался, как сломавшаяся аппаратура, часам к четырём утра. Спал крепко, почти без снов. Иногда слышал какие-то обрывки из сновидений, именно слышал, как продолжение моих игр, выстрелы, крики, но это бывало очень редко.
В одно прекрасное летнее утро, спускаюсь вниз, а мама мне высказывает:
— Мить, ну нельзя же так, когда спать ложишься, выключай компьютер, отец встаёт рано, а там у тебя стрельба, орёт кто-то.
— Ладно, мам, я потом гляну, может что-то там клинит, и звук произвольно включается, — пробурчал я на автомате, вспомнив, что тоже вроде бы выстрелы возле себя сквозь сон слышал.
Каникулы шикарная вещь, особенно когда речка рядом. Днём, само собой, помогал маме, но особо делать было нечего, с речки пришёл, подремал чуток. Ночь вся в моём распоряжении. Стал играть только через наушники, чтобы не шуметь. К утру отполз баиньки, уже закрыл глаза и даже слегка задремал, как слышу над собой:
— Hände hoch (немецк. руки вверх)
От неожиданности мои глаза распахнулись настежь, как незакрытые на шпингалет окна от порыва ветра.
Надо мной стоял человек в форме солдата великой отечественной войны. Говорил по-немецки, правда, кроме «хэндэ хох», знакомого по фильмам про войну, больше я ничего не понял. В руках он держал автомат, нацеленный на меня.
Сказать, что я испугался – ничего не сказать.
Медленно сползая с кровати, я уже собрался бежать, когда вдруг понял, что человек с автоматом смотрит на то место, где я до этого спал, а меня не замечает.
Гляжу, а там раненный парень моего возраста лежит он на земле, опираясь на локоть, но встать не может, только молча глядит на немца и тянется рукой к револьверу на поясе, но не успевает. Раздаётся автоматная очередь, и алое пятно крови медленно растекается вокруг него.
Через минуту всё исчезло. Будто кино посмотрел, причём с первого ряда, при отличном освещении со стороны окна, в уже котором просыпалось раннее летнее утро, и в комнате было совсем светло.
— Привидения?!- подумал я, немного успокоившись. — Немцы до этих мест в войну доходили, так что происходить в реальности это могло. И как теперь родителям звуки выстрелов объяснять? Кстати, а почему их слышно? Они же должны цепями греметь, а не автоматами. Ну, современные привидения могут, наверное, и так. Пусть живут своей жизнью, моё высочество (тут я хихикнул, представив себя в короне посреди старинного замка с классическими привидениями) не заметили даже, так что бояться нечего. Я снова лёг спать. Больше меня никто не беспокоил.
На следующую ночь я ждал. Но вечер был дождливый, поэтому я не заметил сам, как под монотонный стук капель по крыше ресницы слиплись, а моё ровное дыхание превратилось в мирное посапывание.
Разбудил звук автоматной очереди. Открывать глаза не хотелось, под одеялом было так уютно, но тут почувствовал, как после выстрела что-то тёплое и липкое потекло вокруг моего тела. Я в панике чуть не подпрыгнул, сон исчез в момент. Надо мной, ухмыляясь, стоял фашист, глядя куда-то сквозь меня. Вся простыня была залита кровью, которая через несколько минут бесследно пропала, успев снова напугать меня до чёртиков.
Нет, это неприятно, как минимум, — подумал я, вспомнив ощущение чужой крови на своей коже.
После этого немного передвинул кровать. Не очень далеко, конечно, мешал шкаф, а его двигать не хотелось, могло перекосить, а разбирать его, как и освобождать полки от содержимого, не было желания.
Теперь я привидениям не мешал. Пусть себе продолжают странное своё существование. Двери комнаты стал прикрывать плотнее, чтобы родителям не надоедал посторонний шум. Надо сказать, звук от непрошеных гостей был не на полную мощность, таким слегка приглушённым, иначе бы жильцы соседних домов давно бы вызвали полицию, стрельба из автомата – это вам не шуточки.
Со временем я перестал обращать внимание на ночные разборки из прошлого, ни помочь никому всё равно не мог, ни помешать.
— Зато, как начнутся занятия, позову парней из группы в гости с ночёвкой, — думал я. – Если рассказать сейчас, то всё равно не поверят, а так, будет шикарный розыгрыш.
Прошло около месяца.
Как-то, в одну из суббот, родители легли спать в соседней комнате, я по выработавшейся за последнее время привычке, плотно прикрыл двери, после чего плюхнулся в кровать. Сон быстренько спустился на мои ресницы, плотно слепив их друг с другом.
Проснулся от прикосновения к щеке чего-то неприятно холодного, металлического.
Раздалось уже знакомое «Hände hoch».
Но прозвучало оно громче, отчётливее. Я открыл глаза.
Немец, нагло улыбаясь, пялился почему-то не в угол на раненного паренька, а на меня, при этом ещё и тыкал автоматом.
Медленно, не спуская с фашиста глаз, я начал выползать из-под одеяла в сторону двери. Очень уж мне не понравились эти изменения в сценарии спектакля «Из жизни привидений». Голос у автоматчика становился всё громче.
И тут в мою комнату вошёл отец, очевидно, дать мне взбучку за шум в столь ранний час. Каково же было его изумление, когда вместо игрушечной войнушки на компе он увидел живую театральную постановку с участием незнакомых ему людей, причём какой-то вооружённый фашист целился в его сына вовсе не из игрушечного автомата.
Надо сказать, что реакция моего бати была молниеносной. С криком «держись», он прыгнул от двери, вытолкнув меня своим не щуплым торсом из-под дула автомата, закрыв широкой спиной.
Немец был ошеломлён, на мгновение он впал в самый настоящий ступор. То, что он нас видит, сомнений не было. Вдруг зимой, посреди поля, из ниоткуда перед ним появился здоровый русский мужик в одних трусах. Этого мгновения хватило раненному, про которого все забыли. Раздался одиночный выстрел.
Солдат гитлеровской армии медленно оседая, повернул лицо к тому, кто в него стрелял, потом он снял с шеи автомат, висевший на ремне, бросил его на землю и, пытаясь закрыть рукой рану, из которой хлестала кровь, испуганно посмотрел по сторонам, упал и, уставившись глазами в наш потолок, затих. Очевидно, он так и умер, не поняв, что же на самом деле произошло.
Парнишка, лежащий на снегу, тоже поднял глаза к небу и, улыбаясь, перекрестился. Он, в отличие от его врага, нас не видел, а потому решил, что ему помогли какие-то высшие силы. А может быть, так оно и было.
А потом всё, как обычно, исчезло.
Отец уставился на меня. Пришлось ему и пришедшей на шум маме, которая не застала пьесы с привидениями, всё рассказать.
Мама, конечно же, не поверила, решила даже, что отец меня ударил, не сдержался спросонья, а теперь мы оба друг друга покрываем, чтобы она не ругалась.
Подошла погладить «бедного мальчика», то есть меня. И тут вскрикнула, стукнувшись ногой обо что-то возле моей кровати.
Отец включил свет, и все увидели лежащий на полу автомат того самого погибшего немца. Как такое произошло, мы не знали, люди многого не знают о природе разных явлений.
Только теперь наша мамочка поняла, что мы не шутили, рассказывая про привидения, войну и так далее.
Стоит ли говорить о том, что мы в этот день больше так и не смогли уснуть.
Горячий чай привёл наше семейство в чувства. Автомат решили закопать в компосте, а потом, когда немного заржавеет, через год — другой, унести в полицию.
Если отдать сейчас, никто не поверит, что мы случайно откопали его, когда рыли яму под посадку яблони или подо что-нибудь ещё. Не рассказывать же историю про призраков.
Больше в нашем доме никто из прошлого не появлялся. Привидения наконец-то смогли упокоиться с миром, по крайней мере, мы так думаем.
И ещё мы теперь знаем, почему так дёшево купили наш дом.
Автор: Лана Лэнц
