Лена вышла из троллейбуса. «Заброшу сумку с учебниками и можно погулять. Погода-то какая!»
— Деточка, а где тут больница?
Лена оглянулась. Сгорбленная старушка, палочка, холщовая сумка, из которой торчало три тюльпана. «Подругу, наверное, проведать идет» — подумала девушка.
— Идемте, бабушка, я провожу. Я живу рядом, нам по дороге. Давайте, я вам помогу.
Старушка внимательно на нее посмотрела.
— Спасибо, деточка, я сама. У тебя свой крест, у меня свой, и каждому его нести самому.
***
— Тетя Лена! – мальчуган теребил Ленин халат. Она вздрогнула, ребенок так тихо подошел, что и не слышала.
— Ты почему не спишь? Тихий час.
— Теть Лен, — продолжал он, не обращая внимания на ее вопрос, — а правда, что Вы — фея?
— Димка, ну, с чего ты взял?
— Я знаю, вот, я знаю и все!!!!
Димка забрался к ней на колени и внимательно заглянул в лицо.
— Я же вижу. Вы добрая, всем помогаете, никогда не ругаетесь… И уколы совсем не больно делаете! – последний аргумент он посчитал самым весомым.
— Ох, Димка, Димка, – вздохнула Лена, — фантазер ты.
Мальчик недовольно засопел и сменил тему:
— А правда, что когда появляется еще один ребенок, первого меньше любят?
— Ты так боишься, что мама тебя будет любить меньше?
Чуть заметный кивок.
— Глупенький. Тебя мама будет любить всегда-всегда. Ну, вот какую руку ты больше любишь – правую или левую?
— Не знаю… Обе… Только одну больше сейчас жалею, она болит.
— Вот видишь. Когда появится маленький, он такой беззащитный будет, беспомощный, поэтому мама будет заботиться о нем немножко больше. Но любить тебя меньше не станет, — Лена погладила вихрастую голову.
— Пойдем в палату, мама волнуется.
— Мама спит, я тихонечко вышел.
— Видишь, мама устала, ей сейчас совсем нельзя нервничать, ей помогать нужно.
— Я буду, буду помогать!!! Честно!
— Все! Договорились! Пошли спать.
— Теть Лен. А когда ребеночек родится – это у него день рождения будет?
— Ну, да…
— Так на день рождения подарки надо дарить. А что я подарю?
— Ну, — Лена подумала, — вот, держи.
Она вытащила из кармана маленькую куколку.
— Ой, прям как маленький! – мальчик бережно взял игрушку, внимательно рассмотрел.
— Вы сами это сделали, да? Теперь это будет мой…. Та... таман…
— Талисман, — засмеялась Лена, — все, пошли в палату.
— Вот ты где! Димка, ну, как же так, — женщина с округлившимся животиком быстро шла по коридору. – Извините, пожалуйста. Заснула, сама не заметила, пока его укладывала. А он и улизнул.
— Мама, посмотри! Мне тетя Лена та-ли-сман дала, — старательно выговорил мальчик, — для малыша. Теперь у нас все будет хорошо, я точно знаю!
— Дииима! Ну, как не стыдно… Ты уже игрушки клянчишь?
— Не волнуйтесь, все в порядке. Это действительно подарок.
— Спасибо! Хорошенькая какая куколка. Золотые у Вас ручки, Лена. И сами Вы человек хороший.
— Совсем засмущали. Ну-ка, быстро в палату. Пойдем, я вашего соседа посмотрю.
Димкин сосед по палате, десятилетний Пашка, лежал, уткнувшись носом в стену, и подозрительно шмыгал носом.
— Ну, что? Как самочувствие?
Пашка зашмыгал сильнее.
— Павел! Перестань! Что это за мокрая погода? Что случилось?
— Папа сказал, что я больше никогда не буду играть в футбол, — еле выдавил из себя мальчик. – А я… Я всю жизнь мечтал, понимаете, всю жизнь… Я даже учиться стал лучше, чтобы родители разрешили… А теперь… Всю жизнь…
— Паш, ты, правда, так сильно этого хочешь?
— Да!!!!!
— Значит, будешь играть! Слышишь? Будешь!!! Обязательно будешь. Я в тебя верю. А папа… Он переживает за тебя. Ты, главное, выздоравливай быстрее. А папа еще и передумать может.
Громадные серые глаза смотрели на Лену с такой надеждой… «Вот зачем мальчику такие глазищи? А ресницы? С такими летом не жарко – обмахиваться можно. Бедные барышни» — подумала Лена. Ей почему-то нравился этот паренек. Такой серьезный и целеустремленный. Ее сыну было бы сейчас почти столько же….
***
Счастливое детство, счастливая юность… Сад, школа, училище, работа, замужество, долгожданная беременность… Радость, ожидание, надежды… А потом… пустота, страх, горечь, обида на всех сразу и ни на кого конкретно. И БОЛЬ! Сильная, выматывающая, забирающая все силы без остатка, не дающая Жить!!!
Они с мужем выдержали, цеплялись друг за друга, как утопающие за соломинку, заставили себя видеть весну, солнце, научились улыбаться заново…
Ходили по врачам, анализам, бабкам, церквям… Месяцы, годы… Первые разводили руками, вторые противоречили друг – другу. Если был муж, то – «виновата теща», если приходила Лена – «свекруха, свекруха не так посмотрела». Батюшки говорили: «Молись, проси. Он все слышит. Как вас зовут? Я буду молиться за вас с мужем».
Она почти смирилась. Все чаще вспоминала ту случайную (ой, случайную ли?) встречу со старушкой. Ну, не дано им, не дано. Предлагала усыновить малыша.
Муж твердо стоял на своем – мы дождемся, мы родим сами. Когда цикл начал прыгать, как испуганный заяц, а врачи в очередной раз развели руками – предложил ЭКО. Если и это не поможет – будем думать об усыновлении.
Стали откладывать деньги… И тут пришел кризис… Муж остался без работы, перебивался случайными заработками, мама – пенсионерка, болеет, квартира – в кредите, деньги, положенные в банк, не снять… Лена работала на двух работах, моталась, как белка в колесе, уставала. Но даже эта усталость не могла заглушить сидящую внутри тоску.
***
Они с мужем стоят на улице. Они счастливы. Лена прижимает к себе теплый сверточек, такой родной, пахнущий молоком. Хочет поцеловать, посмотреть личико… Ребенок отворачивается, не дается. Лена изо всех сил пытается дотянуться до личика и ощущает пустоту… Ребенка нет. Она кричит, кричит, пытаясь его вернуть, и просыпается.
Сон возвращался постоянно. Не помогало ни молоко с медом, ни успокоительные капли, ни снотворное. Каждый раз Лена проживала его заново, каждый раз теряла и теряла ребенка реально. Это был сон, но чувства — то были живые…
***
Рукодельничать Лена начала давно.
Пытаясь хоть как-то отвлечься от горьких мыслей начала вышивать и вязать.
Потом увидела в каком-то журнале малюсеньких куколок сшитых из носочков и заболела ими. И стала шить себе малышей. Точнее не себе, ни одна кукла у нее долго не задерживалась – все дарилось. Деткам в больнице, подругам, женщинам в роддоме, где она подрабатывала. Самое интересное, что ее игрушки дарили не просто радость, они давали надежду, что все будет хорошо.
Мамочки на сохранении шептали своим малышам – посмотри, какая у тебя будет первая игрушка, давай, держись, у нас все получится. Ребятня теребила пальчиками, целовала и шептала на ушко секреты…
***
Прошла весна, промелькнуло лето. Осень зазолотила листву, навевала противоречивые чувства – вроде еще год прошел, просочился сквозь пальцы, уже не вернешь; и странное ощущение – теперь природа отдохнет, уснет, наберется сил, чтобы весной взорваться фейерверком зелени и цветов, чтобы опять удивить, обрадовать…
Лена остановилась у раскладки с книгами.
— Девушка, у вас раскраски есть?
— Да, много. Вашему ребенку сколько?
— От 20-ти до 35-ти, — улыбнулась Лена.
Глаза в пол-лица смотрят с удивлением. Тень от ресниц такая, что цвет не разглядеть. «Где я такие уже видела?» — подумала Лена и объяснила:
— Да мне мамочкам в роддом. Они сохраняются, рисовать тянет, а мужья сами ничего толкового купить не могут. Вот девочки и просят меня.
-Аааа! — засмеялась продавщица, — понятно.
Внимательно пригляделась:
— Ой, а я Вас знаю. Вы – Лена, медсестра из детской больницы. Мой брат там лежал.
— Стойте, дайте подумать…Паша?
— Да. А я – Нина.
«Так вот откуда знакомые глаза» — промелькнуло в голове.
— Как он? Кажется, мечтал в футбол играть?
— Играет, играет! Я сейчас покажу. У меня фотографии есть в мобилке и видео. Сейчас.
Девушка полезла в сумочку, закопошилась, выискивая телефон.
— Ну, где же ты? Куда подевался? А, вот, — вслед за вынутым телефоном на разложенные книги шлепнулось что-то яркое.
Лена присмотрелась – тряпичная кукла. Небольшая, меньше ладони, платочек на голове, разноцветная одежка, что-то смущало… А, лицо не нарисовано, платочек сильно надвинут, сразу и не поймешь.
— Вот, — Нина нашла нужный файл, — смотрите.
Пашка как угорелый носился по полю, пасовал, принимал подачи, и прыгал от восторга, забив гол.
— Он часто Вас вспоминает.
— Передайте ему большой привет. Я тоже его помню и очень рада, что его мечта сбылась. У Вас куколка выпала.
— Где? — девушка опустила глаза .
— Аааааа, — как-то странно протянула, взглянула на собеседницу с интересом, — ну, раз сама выпрыгнула к Вам, значит – Ваша. Это моя бабушка делает, меня все обещает научить. А ее научила ее бабушка. Мотанка называется. Возьмите. Пожалуйста. Пусть будет, на память.
— Спасибо, — Лена аккуратно взяла игрушку. Вроде как просто кусочек материи, а руке тепло.
Выбрав арт-терапию для беременных подопечных, Лена еще раз поблагодарила и бережно положила подарок в кармашек сумки.
***
Лена шла по длинному коридору. Шла на какой-то еле уловимый зов. Кто ее зовет и зачем – понять не возможно. Вдруг резко остановилась перед одной дверью и поняла – здесь. Распахнула дверь и увидела маленького худенького мальчика. Лопоухий мальчуган в длинной рубашечке протянул к ней ручонки из кроватки и сказал: «Мама!» Она бросилась к нему, подняла, прижала к себе: «Сыночек!!!» И проснулась…
Больше он Лене не снился.
***
Наступил Новый год, затем Рождество…
Незаметно пришла Масленица. По дороге домой Лена забежала в магазин за мукой, надо блинов напечь.
Пробегая мимо фруктов, зацепилась взглядом за яблоки. И так захотелось этих зеленых яблочек! Авитаминоз? Вроде рановато.
Набрала целый кулек, уговаривая себя немножечко потерпеть и не сгрызть хотя бы одно. Направилась за мукой, сморщила нос – рыба у них тухлая, что ли?
Скупилась, вышла на улицу и не выдержала… Стараясь не думать, чем это яблоко было обработано, вытащила, вытерла салфеткой и с аппетитом схрумкала.
Домой донесла лишь половину яблок.
***
Она сидела на высоких каменных ступенях. Весь город был как на ладони. Пора. Встала, взяла из ниоткуда появившейся корзины хлеб и две булки, завернула в чистую ткань, прижала к себе и стала спускаться.
***
— Лена, там новенькую в 40-й опять сильно тошнит. Поставь капельницу.
— Уже иду.
Перевязывая руку, Лена с сочувствием посмотрела на бледную совсем молоденькую женщину.
— Измучилась, бедненькая. Ничего, ничего, потерпи… Скоро все пройдет. Чем сильней тошнит, тем сильнее держится, — пошутила.
— Ох, не могу уже. От всего тошнит. Есть надо, а не могу. Все обратно идет. Вот только яблоками и спасаюсь.
— Я тоже яблочки люблю, особенно зеленые.
Сказала и осеклась. Не может быть… Не может… Или может? Нашла календарик, пытаясь вспомнить число – не удалось. Так, спокойно, спокойно. Яблоки раньше любила? Ела, но без фанатизма. Теперь килограммами ест. Печень стала барахлить – подташнивает по утрам. Печень ли? Рыба! Стала обходить стороной, воняет.
Еле дождалась конца дежурства, сдала утром смену и убежала, даже традиционно не выпив чаю. Быстрее, быстрее. Господи, чего эта маршрутка так плетется?
Так, аптека. Тесты, где тут тесты? Ага, лучше сразу два, разных. Влетела в квартиру, бросила куртку и обувь на пороге и закрылась в туалете.
— Лена! Лена! Что случилось?- муж стучал в дверь.
— Доченька! С тобой все в порядке?
Она ничего не слышала. Опустила две тонкие бумажки в баночку… Один, два, три…
Потом положить на ровную сухую поверхность и проверить через 5 минут. Зажмурилась. Господи, целых пять минут!
Дверь с грохотом распахнулась, не выдержал шпингалет. Лена вздрогнула, открыла глаза и ахнула.
— Да что с тобой случилось? – Олег уже просто кричал.
Она протянула ему тесты. Пяти минут не потребовалось, на обоих ярко выделялись две полоски.
С блаженной улыбкой Лена в очередной раз вытащила из сумки небольшой бумажный квадратик. Первая фотография их ребенка. Маленькое пятнышко. Но уже Их Ребенок. Полюбовалась, погладила плоский живот. Бережно спрятала распечатку в сумку. Рука наткнулась на что-то мягкое, вытащила куколку, прижалась носом и прошептала: «Спасибо!».
Теперь надо думать о ребенке. Надо больше гулять. Свежий воздух, а она в машине сидит. Вышла, зажмурилась на солнце, вдохнула морозный воздух. Она даже не переживала за мужа, проходящего сейчас собеседование в солидной фирме. Теперь у них все будет хорошо. Просто по-другому быть не может.
Рядом на ветке зазвенел серебряный колокольчик. Синичка. Сидит, что-то рассказывает. Лена улыбнулась. Выискала в кармане несколько семечек, бросила на снег.
— Вот, держи! – муж нес кучу журналов. – Я не знал, какой лучше, поэтому купил все. Выбирай. Тут все, и по беременности и по родам, и как детей воспитывать.
— Куда столько? Ты что? Это же дорого! – Лена вопросительно посмотрела на мужа.
— Эх, жалко, Ленка, что шампанское тебе уже нельзя… Меня приняли!!!!
Олег схватил смеющуюся жену и закружил.
Синичка опять тоненько зазвенела и вспорхнула с ветки.
***
Катерина Петровна любила рукодельничать у окна. Поглядывая на копошащихся у кормушки птиц, ловко рвала ткань, скручивала, перевязывала. И из бесформенного куска ткани начинала появляться кукла.
— Ишь, расчирикались, — проворчала по-доброму.
В ответ раздалось недовольное гуление. Голубь вылез из коробки и стал сердито расхаживать по полу.
— Чего жалуешься? А? Потерпи чуток. Вот заживет крыло – полетишь к своим. Мне такой ворчун и даром не нужен.
Хлопнула дверь.
— Бабуль, это я. Вроде все купила.
Нина поставила большущий кулек с продуктами.
— Раздевайся. Чай с пирогом будешь?
— Лимонным?
— Лимонным, лимонным…
— Бабуля, я тебя обожаю!
— Ага! Так обожаешь, что даже со своим парнем до сих пор не познакомила. Опять у порога домой отправила и в гости не позвала.
— А ты откуда знаешь? – удивилась внучка.
— Птичка на хвосте принесла.
— Ну, бабуль. Ну, не обижайся, а? Ну, пожалуйста! Вот, честно-честно, в следующий раз познакомлю.
— Познакомлю, — перекривила баба Катя. – В выходные жду обоих! И чтоб безо всяких отговорок!
Нина радостно закивала.
— Давай, доедай. Дальше учить буду.
Ожидая внучку, задумчиво смотрела на «новорожденную» куколку. «И чья ты такая будешь?» — подумала. На окошко села синичка, завертелась, устраиваясь поудобнее, заглянула внутрь. Увидела хозяйку и защебетала, зазвенела нежными переливами. Катерина Петровна прислушалась:
— Кто, говоришь? Ага. Где работает? В продуктовом? Ну, что ж… Так тому и быть. Ну, что, готовься, будущая мама Аня.
Автор: Юлия Кожемяченко
