1979 год.
Лето. Небольшая деревня, домов сто. На краю деревни у самого берега реки стоит дом молодожёнов Тылик. Наталья и Егор поженились зимой, ещё и полгода не прошло. А крики, ссоры, ругань уже слышны далеко. Особенно в тихое вечернее время.
— Не буду, сам убирай за своими свиньями, — кричит Наташа на мужа, — Надоели, сил нет.
— Натах, ну ты чего? Мы же договорились, что убираем по очереди, — уговаривает жену Егор, — Мне ещё сено собрать надо. Смотри, какая туча идёт. Дождь ливанёт — и сено пропало.
— А мне плевать! И на сено и на свиней! На всё! – разгорячилась жена, — Я устала. И вообще… Вон в городе, отработал восемь часов и гуляй. Ни о чём голова не болит. А мы с утра до ночи: то огород, то дом, то скотина проклятущая.
— Наташ, успокойся…, — Егор пытается обнять жену, но та грубо вырывается и толкает его, — Ах, ты вот так?
Всё. Терпение лопнуло. Он кричит на жену, она на него.
— Да, вали ты в свой город, — машет на неё, — Кому ты там нужна то?
— И уеду, раз ты так, — обижается Наташа, — Пропади пропадом все твои свиньи. Видеть их больше не желаю. Убирай за ними сам, как хочешь. Всё. Ноги моей больше в свинарнике не будет! Будь прокляты и свиньи и поросята!
Бросает ведро с кормом на землю, и разрыдавшись убегает на лавочку к реке. Егор вздыхает. «Ну, чего опять зацепились языками? Наташа самая лучшая хозяйка и жена. Зачем я обидел?» — укоряет себя и идёт за ней следом.
Долго сидят обнявшись. Потом также, прижимаясь друг к другу, возвращаются домой. Молодые. Вот и не могут уступить, хотя друг без друга жить не могут — любовь. «Пусть успокоится, и зачем нам ругаться…» — решил про себя Егор, и конечно, сам накормил скотину вечером.
Утром Наталья направляется в свинарник, кормить животных. Муж во дворе рубит дрова. Вечером баня.
Пронзительный визг жены из сарая так перепугал его, что выронил топор. Спотыкаясь, бросился на помощь.
20 лет спустя.
Тихий летний вечер. Егор сидит, как обычно на лавочке у реки. Уже почти полгода, как не стало его любимой Натальи. Умерла, оставив ему двоих детей: замужнюю дочь Любу и пятнадцатилетнего восьмиклассника сына Сергея. Он часто вечерами сидит на их любимой скамеечке. Вся их жизнь с женой пробегает перед глазами. Сегодня вспомнил ту страшную, давнюю историю.
1979 год.
Бежит к жене. Она лежит на спине, обхватив руками колено. Склонился к ней, одной рукой обнял за плечи, помог сесть, другой вытирает слёзы.
— Ну, чего ты, опять капризничаешь, — улыбается, давая понять, что понял её хитрости, — Наташ, мы же взрослые люди…
Убирает её руку с колена и видит странный синяк, словно её лягнул копытом козёл. Коз они не держали. Удивился, заглянул в глаза жене. Наташа смотрит на него со слезами и ужасом.
— Что? – спрашивает, осматривая жену, — Что случилось? Кто это? Как это?
— Я не поняла, — оправдывается женщина, пожимая плечами, — Только переступила порог, а там такой ветер поднялся. Сено в лицо летит. Не успела никого рассмотреть. Потом сильный удар.
Муж не поверил. Вошёл в сарай. Странно тихо. Ни кудахтанья кур, ни чавканья и хрюканья свиней. Мёртвая тишина. Скотина сидит по углам, напугана.
Удивился, но принял это за случайность. А скотина притихла — так визга хозяйки напугалась.
Со скотиной управился сам. Наташу отвёл в дом, смазал и перевязал ногу. День прошёл в хлопотах. Страхи и тревоги растаяли, как льдинка на солнце. Жизнь снова вошла в своё русло. Вечером убрался у скотины и накормил, но обговорил с женой, что утром кормит она. Наташа согласилась и обещала, что больше ничего не испугается.
Утром всё повторилось. Егор не успел выйти за ворота, как его остановил страшный, как сирена вопль жены. Он разозлился, «Ведь договорились же… Что опять не так?» — бежит к жене.
— Ты так кричала, я думал, тебя убивают, — улыбается, пытаясь шутить, но замечает перекошенное страхом лицо Наташи. Насторожился.
— Наташ, что с тобой, — трясёт жену, — Объясни толком, а?
Жена тычет пальцем на сарай, и прижавшись к мужу, хлюпает носом. Егор встал, заглянул в сарай. Ничего странного. Никого чужого. Только перья летают и тишина. Решил проверить. Спрятаться и понаблюдать, что происходит. Строго велел Наталье кормить животных и не морочить ему голову. У него и без её прихоти полно дел. Сделал вид, что уходит. Сам зашёл за угол сарая, и заглядывает в щель.
Жена ещё какое-то время потопталась, идёт кормить животных. Только подняла ногу над порогом сарая, как раздался свист плётки. Хлыст ударил женщину по лицу. Егор явно видит хлыст, словно хвост коровы с кисточкой.
От страха и пронзительного крика жены Егор свалился на спину и расшиб плечо. Его бьёт озноб, словно свалился к ледяную воду.
Поднялся, спешит к Наташе. Она согнулась, закрыла лицо руками. Когда подбежал, видит. Жена, сидя на корточках, тихо скулит. Она не чувствует боли, только ужасный, парализующий страх. Звериный страх до тошноты.
Обнял жену. Не понимает, что делать. Егор, широко улыбаясь, убирает её руки с лица. Надеется заглянуть в глаза, успокоить и поцеловать. То, что видит, ставит его в тупик. Через всё лицо от одной щеки до другой яркая красная полоса от сильного удара. Левое ухо рассечено. Капает кровь.
Отвёл жену в дом, уложил. Пока кормил и убирал за скотиной, оглядывался по сторонам. Такое ощущение, что кто-то за ним следит. Надумал сходить к родителям за советом. Они живут на другом конце деревни.
Мать Валентина Михайловна радостно встретила сына. Усадила за стол, но видит, что сын встревожен.
— Егорушка, чего такое? – волнуется мать, угощая сына, — Наташа заболела что ль?
Егор сидит, молча, на лице тоска.
— Сынок, ты не таись, говори, — беспокоится отец Максим Яковлевич, — Мы с матерью помочь можем чем?
— Да чем тут поможешь, батя… — хмурится и вздыхает Егор, — Если бы больна была, то вылечили, а тут такое… Даже не знаю как объяснить.
Сын рассказывает злоключения, что случились с Наташей. Мать сопровождает рассказ сына оханьем и «Ох, батюшки!», «Ох, Святая матерь Божья!» Отец молчит, сдвинув брови.
— Она, сынок, дворового своим проклятьем разозлила, — оглядывается на мужа в надежде найти поддержку, но муж сидит, как каменное изваяние, — Точно! Ох, беда-беда… Охо-хошеньки…
— Не дворового, а конюшенного, — возражает Максим Яковлевич.
— Да, один чёрт, как не назови, — испуганно креститься мать и предлагает, — Может к знахарке Тимофеевне обратиться, а?
— Тихо! Да, да… – выкрикивает Максим Яковлевич и обращается к сыну, — Знаю, как вам помочь. Тут только не упустить момент. Идём к вам.
Родители, Егор и его младший брат восьмиклассник Василий направились в дом сына.
Наташа лежит на кровати и тихо стонет. Валентина Михайловна потрогала лоб и ахнула.
— Да у неё жар, Егорушка, — смотрит вопросительно на мужа и сына, — Чего с ней такое?
Егор подбежал к постели и отдёрнул покрывало. Ушибленное колено сильно опухло. Он размотал повязку. Отметина от копыта почернела, а нога вокруг опухла и покраснела, словно сняли кожу.
— Вот, я же говорил, — обращается к матери, — Что теперь с ней будет?
— И с ней и со скотиной, — задумчиво выдал приговор отец, — Скотина передохнет и жена…
— Батя, ты с ума сошёл? – взревел сын, укоряя отца, — Помоги, если можешь, но зачем нас пугать ещё больше?
Все напряглись, каждый думает о своём.
— Может, обойдётся, а, бать? – умоляюще смотрит на отца.
— Не обойдётся! – ошарашил отец, — Сначала из сарая нечисть гонит, потом из дома, а потом в гроб… К знахарке нашей идти надо, точно. Это по её части.
Торопиться надо. Забирай жену. У нас пока поживёте. Нельзя тут оставаться. С нечистью шутки плохи.
— Я вам, сынок, говорила, что проклятиями бросаться нельзя, — причитает мать, поучая, — Слово, оно силу имеет иной раз сильнее камня. Вот…
— Разозлила видать Натаха очень дворового. Вот он и буянит. Может всю скотину сгубить. Падёж начнётся, тогда – дело совсем плохо.
В комнату вбежал перекошенный Василий. Размахивает руками, ртом хватает воздух.
— Ну, — сердито прикрикнул Максим Яковлевич на сына.
Вася набрал в грудь воздуха и выдал:
— Там и свиньи и поросята… — машет рукой, — Сдохли. Всё.
— Началось, — объявил Максим Яковлевич.
Валентина Михайловна, прикрыв рукой рот, тихо заскулила.
20 лет спустя.
Поздний вечер. За рекой садится солнце. На лавке сидит Егор. Тихо подошёл пятнадцатилетний сын Сергей. Молча сел рядом вплотную. Оба переглянулись.
Егор обнял сына за плечи и вздохнул, «Как ты на мать похож, прямо одно лицо».
— Пап, Серёжка, вы где?- окликает их дочь Егора Люба. Люба подходит, обнимает за плечи отца и брата.
— Идёмте чай пить, — прижимается к небритой щеке отца, — У меня всё готово. Правда идёмте, Кирилл ждёт.
Кирилл – это муж Любы. Они живут в соседней деревне у родителей мужа, но строят свой дом рядом с отцом. Часто видятся.
Дети взяли отца под руки и медленно идут в дом. Егор оглянулся. На скамейке сидит и улыбается ему Наташа. Кивает головой прощаясь. Он знает точно, что она всегда рядом.
***
Знахарка Тимофеевна помогла семье Тылик избавиться от нечисти. Только взяла с Егора и Натальи обещание, никогда не ругаться и никого не проклинать.
Автор: Деревенские горожане
