Обратный таймер Андрей включил уже в машине, хотя по протоколу нужно было сделать это ещё раньше, когда расписывался за груз.
Поездка была не первой, и не такой уж особенной. Правда, погода начинала портиться, но тут уж не подгадаешь под чью-то жизнь и тем более под смерть. Он аккуратно и плотно поставил контейнер на пассажирское сиденье, таймером к себе. Заботливо пристегнул ремнем, продев его в специальную скобу. Подёргал.
Вспомнил, как год назад одной рукой выруливал из заноса, а другой пытался удержать прыгающую коробку весом под десять кило. Усмехнулся и пристегнулся сам.
Завел двигатель. Бензина должно было хватить с запасом. Приличный зазор, люфт на случайность и судьбу Андрей оставлял всегда: игры со временем не доставляли ему удовольствия. Тратить силы на попытки сделать невозможное он вообще считал бессмысленным, те же врачи этим его всегда удивляли.
Лерка на звонок не ответила. Он подождал ещё, терпеливо послушал дурацкую мелодию, которую она не так давно поставила вместо гудка, и мысленно махнул рукой. Написал ей в мессенджере, что срочно уехал до завтра.
Навигатор, слегка подумав, подтвердил, что дорога вполне ничего, четыреста километров можно проехать за пять часов. На предупреждение о дорожной технике, которую в массовом порядке выгнали на очистку трассы Андрей не обратил внимания.
Не прогревая машину вырулил со стоянки. Мелькнул уползающий вверх шлагбаум, у турникета Сергей Палыч отсалютовал Андрюхе – вулканским приветствием. Подсадить пожилого охранника на просмотр «Стартрека» было делом недолгим. Удалось за несколько общих посиделок в ожидании груза.
Вот и сейчас его ладонь со странно растопыренными пальцами насмешила. Андрей, скрывая улыбку, махнул в ответ и через минуту уже влился в поток, ритмично раскатывающий московскую кашу из снега и реагентов. Мельком глянул в мессенджер. Лера сообщение не прочитала.
Выезд из столицы он проскочил быстро, хорошо и удачно срезав на известном ему маленьком съезде с МКАДа. Снег пошел гуще, но это не мешало. Машинка мотала километры, хорошо держала дорогу и облизывала повороты. Все было как обычно, и Андрей чуть расслабился.
Нервировало только темно-красное пятно в конце маршрута, но и это было в пределах допустимого. В любом городе со снегопадом начинаются пробки, тем более в пятницу.
К его услугам курьера прибегали не то, чтобы часто, но регулярно. В случаях, когда ехать нужно срочно, а спецмашины в отъезде, и “небо” закрыто по погодным условиям. Ребята на служебном Форде, в обязанности которых входила сегодняшняя поездка, в этот раз плотно увязли в сугробах где-то в частном секторе подмосковья, и уже час безуспешно откапывались. Именно поэтому из клиники позвонили ему.
Везти органы в другой город для Андрея было привычным делом, несколько раз он мотался и во Владимир, и в Тулу, и даже в Смоленск. Добирался всегда быстро, делал всё четко. Последний раз с большим запасом по времени привез сердце кому-то в Тверь и знал, что теперь его визитки лежат у зав. отделениями трансплатнологии трёх ведущих клиник столицы.
Заработок был не основной, но очень приличный, за запас по времени платили сверх тарифа. Андрей улыбнулся, вспомнив, что пришлось уехать прямо со свадьбы приятеля и бросить молодожёнам на “съедение” Лерку, одну, злую и совершенно нетрезвую.
Вызовы из клиник были всегда внезапными, как удар. С другой стороны он очень любил ездить один, и внезапная “курьерская” работа всегда представлялась ему чем-то запредельно-серьезным. Ну вроде как доставить важное донесение от разведчиков до начальника штаба или вытащить раненого товарища из боя в расположение своих.
“Жутко не хватает адреналина, – думал он, поглядывая на встречные машины в просверках снежной канители под светом фар, – жизни не спасаем, деньги зарабатываем, мечемся вечно, как хомяки в колесах, и жалуемся, что жизнь скучная. Ну ещё бы! А где развернуться? Что важного было со мной за последние год-два?”
Он честно попробовал вспомнить, но на ум лезли только последние шашлыки с Леркиными друзьями, где все потом купались голышом. Ну вот ещё он менял колесо какой-то девчушке на тайоте ночью на втором кольце, и она дала ему телефон, а он его выбросил. Смотрите, какой честный!
“И всё, что остается, – думал он разочарованно, – это смотреть всякие фильмы, где кто-то за нас спасает мир, гонится, сражается и тащит раненых товарищей на плечах из под огня, перерезает проводки, когда до взрыва остаются секунды. Кстати о секундах...”
Про контейнер справа на пассажирском сиденье он знал достаточно. Хороший импортный кейс “beating heart” упрощенной конструкции, подключаемый к 12 вольтовому разъему в прикуриватель. Гораздо лучше, чем старые отечественные термосы со льдом и сильно дороже. Таймер обратного отсчета по просьбе Андрея закрепили сверху, так, что его было хорошо видно даже боковым зрением.
До Нижнего он домчался быстро, сэкономив еще около получаса на участках, где не было камер. По дороге наконец позвонила обиженная Лерка. Сначала поругалась, потом поныла, что вместо него придется идти в театр со Светкой, которая вечно болтает и комментирует. Потом сочувственно попросила быть осторожней и перезвонить ей на обратном пути.
– Опять сердце? – спросила она, помолчав.
– Оно самое, – ответил Андрей, – не хочется ему покоя.
К моменту, когда мелькнула и затерялась в круговерти снега табличка с названием города, на таймере горели цифры 01:47:03. Навигатор бодро обещал протащить без пробок до самой больницы за пятьдесят минут. Андрей успокоенно вздохнул и включил музыку.
Снег пошел сильнее, движение стало замедляться. Андрей смотрел на людей в соседних машинах и размышлял о том, что никто не осознаёт, насколько счастлив, пока не столкнется с чем-нибудь этаким. Люди, ждущие сейчас его контейнер на другом конце этого засыпаемого снегом города, явно осознавали, а эти – нет. Неа. Болтали за рулем по телефону, подпевали магнитоле, украдкой ковыряли в носу или просто беззаботно таращились на море красных тормозных огней.
Тревожное ощущение появилось, когда движение остановилось совсем. Таймер показывал 01:22:40, Навигатор по-прежнему утверждал, что знает дорогу в объезд пробок, всю зелёную с красной точкой в конце. И Андрей сделал то, чего не делал никогда: выкрутил руль влево и начал выбираться к двойной сплошной.
Путь вышел неожиданно замысловатый, но свободный. Колеса отсчитывали повороты, тормозили, разгонялись, навигатор радостным голосом Василия Уткина подсказывал, куда повернуть и какую скорость держать. Андрей уже начал думать, что зря переживал. Последний действительно свободный отрезок пути был длинный, пустой, вообще ни одной машины. Слева над рекой чернело небо, справа мелькали фонари.
Буквально за сотню-другую метров до поворота, Андрей увидел красные тормозные огни. Начало пробки. Судя по навигатору, она тянулась всего пару километров, дальше снова начинался свободный «зелёный» путь.
«Не страшно, – подумал Андрей, пристраиваясь в хвост, – постоим. Время ещё есть».
Очень быстро позади выросла длинная очередь таких же преданных поклонников навигатора от Яндекса.
Снег шел сплошной стеной, и сквозь него нечётко, но совершено недвусмысленно было видно, что впереди нет никакого движения. На таймере оставшийся час перешёл в категорию минут. Андрей заерзал, но было уже поздно. Сзади что-то хлопнуло, а вскоре послышались крики и ругань. Выехать и развернуться, чтобы найти другой путь он не успел. Из-за аварии тут же встала и встречка.
Он опустил стекло и помахал водителю из ближайшего такси. Тот нехотя открыл окно.
– Едут там вообще? – спросил Андрей.
– Неа. Еле-еле, в час по чайной ложке, – сердито ответил немолодой армянин и нажал на сигнал, – поехали, ну?
– А чего стоят-то? – поспешно крикнул Андрей.
Но таксист уже не слушал. Резко дав газу, он продвинулся на несколько метров, остановился и снова засигналил.
Когда стоишь в пробке, сначала нервничаешь, потом начинаешь ёрзать, потом решаешь, стоять ли дальше или искать новый путь. Затем просто стоишь. Время начинает замедляться, и наконец останавливается совсем. И вот ты стоишь, впереди тормозные огни седана, сзади фары микроавтобуса, а ты между ними словно в каком-то пузыре... сверху снег сыпется не переставая, но и он уже не раздражает. Ты перестаешь торопиться, и, если не смотреть на часы, то и не угадать, сколько времени прошло.
Из ступора Андрея вывел писк таймера. 00:30:19 светилось на контейнере. За это время навигатор несколько раз настойчиво предлагал невозможное – развернуться и не показывал движения впереди. Дорога пошла на подъём, все немного задвигались вперёд, а за поворотом опять встали.
Андрей вылез из машины под снег, танцующий в свете фар, и огляделся. Сзади сплошной змеёй уходили за поворот машины. Впереди… уже был виден конец пробки, но по ощущениям и конец путешествия. Перед Андреем осталось буквально десять машин, а дальше шла пустая дорога. Вверх. Наклон небольшой, но с голым льдом и колеёй. Все, кто стояли впереди, разгонялись, беспомощно буксовали, пытаясь взобраться, и скатывались назад. Одна машина, за ней другая, третья…
Андрей достал телефон и набрал номер. Трубку сняли сразу и встревоженные слова затолкались в ухо так часто, что пришлось отодвинуть смартфон от головы.
Не слушая их, он раздельно и четко сказал:
– Я успею. Я уже близко, в получасе езды от вас. Не отменяйте операцию. Нет. Нет. Успеваю. Я знаю!
Знал он про страховку, на самый крайний случай. Была в контейнере ещё одна штука, кнопка “последний шанс”. О ней рассказал знакомый кардиохирург на корпоративе клиники, когда они, ближе к ночи, пили на брудершафт за уже пустеющим столом.
На крышке, под пластиковым клапаном с пломбой, находилась маленькая кнопка, запускающая дополнительную стимуляцию донорского сердца. Она давала совсем немного времени, лишние десять-пятнадцать минут, но… “Ты только забудь про нее сразу, понял? – сказал тогда Серега, уже порядочно пьяный, – я вообще тебе про такие штуки говорить не должен, понял?”
Он понял. И знал, что если вдруг что-нибудь случится, орган ещё можно будет спасти. Именно поэтому сейчас он перебил говорящего, который начал объяснять ему, где эту кнопку найти. Перебил, потому что знал ещё кое-что. Если не уложиться и в эти 15 минут, сердце станет негодным к пересадке.
Андрей стоял возле машины и смотрел на разворачивающиеся легковушки.
Джипам было проще. Они уходили вверх по скользкому склону, включив полный привод. Уползали, как больные слоны на смерть. А вот легковушки оставались. Жалкие, плавающие по ледяной колее на шинах-липучках, они крутились, безуспешно ползали и, потратив драгоценные пять-семь минут времени всех водителей, кое-как разворачивались на склоне и униженно уезжали обратно вниз. Далеко им уехать тоже не удавалось, они сразу вставали в пробку на встречке.
Скользкий поворот был длиной всего тридцать-сорок метров. Отступать было уже некуда.
Расстроил Андрея и последний водитель, стоявший впереди на маленькой «Шкоде». Он оставлял перед собой место для разгона, но в это пространство всё время заскакивали ушлые джипы, нетерпеливые и наглые. Потом джипы кончились, «Шкода» сделала рывок, но места не хватило. Машина встала, шлифуя лёд шипами, и начала сползать назад.
В какой-то момент водитель понял, что так съедет Андрею в капот и оба встанут намертво. На мужика было жалко смотреть, он ругался, орал сам на себя и на погоду, газовал, оставляя на льду уродливые зигзагообразные шрамы и всё равно сползал вниз.
Андрей посигналил и мужик всё понял. Сдался, вывернул руль, дал задний ход. Его рывком развернуло и он, едва не зацепив левую сторону Андрюхиной «Реношки», поехал вниз. В рывках и мотаниях кузова маленькой «Шкоды» сквозило отчаянье и унижение.
Андрей почувствовал резкий укол адреналина. Путь перед ним был свободен, но он не знал, сможет ли он, сможет ли машина... Таймер справа на сиденье пискнул. Десять минут. Машина тревожно вздрагивала на оборотах, предчувствуя испытание. «Давай, мой хороший... давай… – зашептал Андрей, отпуская тормоз и слегка придавливая газ».
В первые же несколько секунд, пока они пытались взять начало подъёма, Андрей понял, что, наверное, все получится. Наверное. Он стиснул руль и попробовал заставить себя не давить на газ слишком сильно. Машину повело вправо, но она всё ещё ползла вверх, уже почти поперек дороги.
Сердце, спрятанное в контейнере для перевозки органов, не чувствовалось живым. Но оставалась какая-то надежда. Андрею было трудно в этот момент разобраться в своих ощущениях.
Когда он чувствовал, что движение наверх прекращается, то выворачивал руль вправо, снова подавал газу и они вновь ползли, сантиметр за сантиметром. Андрей был так благодарен своей «Реношке». Его переполнял восторг, горячее чувство покорителя высоты, с которой не справились другие. Адреналин и всё тот же страх скатиться вниз, не давали расслабить руки на руле. Нельзя было упустить шанс спасения, потерять это ощущение медленного, но верного движения к пустой дороге наверху. Какой дороге? К чьей-то жизни.
Ни разу за все свои поездки он не испытывал такого отчаянного желания прорваться.
Машина уже набрала скорость и уверенно, на второй передаче, поднималась всё выше и выше. С каждым рывком напряжение отпускало всё больше, и Андрей был рад светофору и тому, что пришлось тормозить. Руки дрожали, а ещё дрожало что-то внутри.
Таймер докручивал последние минуты, но Андрей уже чувствовал, что успеет. Достал и разблокировал смартфон, снова спокойно и уверенно сказал: “Успеваю.
Сейчас буду”. Руки тряслись так, что пришлось прижать аппарат к уху.
Машина заглохла на повороте, не доехав до шлагбаума больницы каких-то метров триста. Андрей накатом мягко врезался в сугроб на обочине. Дотянулся, быстро сорвал клапан с пломбой на крышке, вдавил зеленую ребристую клавишу и почувствовал как легко завибрировал корпус. Тогда он выдернул шнурок из прикуривателя, выбрался под резкий холодный ветер, поудобнее схватил контейнер на руки, как ребенка.
Он понятия не имел, кому вёз сердце, которое всю дорогу было справа от него. От Андрея не зависело, как пройдет операция. В эту секунду ему было достаточно того, что операцию не отменят, и он успел. Впритык, но успел и возможно… возможно… тоже спас кому-то жизнь. Эта последняя мысль была неуверенной и быстро забылась.
Автор: terra wite
