Андрей стоял в ванной комнате и разглядывал в зеркале лицо: молодое, но исчерченное шрамами, оно было похоже на сшитую наспех маску для пугала.
Почистив зубы и умывшись, он надел классический коричневый костюм и отправился в местный технологический университет, дабы устроиться уборщиком.
День стоял погожий, осеннее солнце заботливо согревало снующих по городу людей. Прибыв на место, Андрей встретился с управляющим персонала, и они принялись обсуждать условия.
— Андрей Борисович, кем вы работали раньше?
— Не помню. Полгода назад я попал в автомобильную аварию и потерял память. Долго пролежал в коме. После операции врачи сказали мне, что я бывший преподаватель, живу в частном доме, холост.
Управляющий побледнел и буквально провалился в кресло. Андрею стало неловко.
— Так-так… Андрей, двадцать пять лет, без памяти, стало быть, без опыта. Ну, уборщик нам нужен уже давно: аудитории грязные, парты разрисованные. Так что вы приняты. Да, медицинская книжка у вас непростая, но это из-за несчастного случая. В общем, приходите завтра в восемь утра, форму мы вам выдадим.
— Что-нибудь ещё? — спросил Андрей, встав со стула.
— Да… ой, то есть нет, только явка.
Попрощавшись, Андрей направился к выходу. Закрывая снаружи дверь, он краем глаза заметил, как бледный управляющий уставился на него, точно заколдованный.
«Наверное, всё из-за моих шрамов», — подумал Андрей.
***
Сонные студенты медленно оживляли стылые стены университета. Андрей пришел на работу и получил экипировку. Первым его заданием была мойка окон, несмотря на то, что над городом нависли тучи, а на улице завывал порывистый ветер.
Перемещаясь по коридорам, Андрей то и дело ловил на себе пытливые взгляды: студенты были не в силах обуздать любопытство, рассматривая изувеченное лицо. Молодые, здоровые и умные, они впадали в короткие приступы счастья — и не потому, что были лицемерами, нет, а потому, что не ощущали бремени уродства. В такие годы это — самое важное на свете!
Однажды, уже неделю спустя после своего первого рабочего дня, Андрей, убираясь в аудитории, услышал разговор студентов.
— Чёртовы самолёты! Я не понимаю, как их бронировать. Если подставить в это уравнение два, то получится пятьсот сорок семь тысяч двести сорок три умножить на двести двадцать семь тысяч двадцать восемь, — сказал один другому.
Второй студент достал телефон.
— Сейчас, завис…
— Сто двадцать четыре миллиарда двести тридцать девять миллионов четыреста восемьдесят три тысячи восемьсот, — сказал Андрей.
— Восемьсот четыре, — поправил студент с телефоном.
Оба, обомлев, смотрели на сгорбленного уборщика, запихивающего мусор в мешок. Андрей, закончив дело, молча вышел из аудитории.
«И чего это они удивляются? Уже все в университете знают об уборщике-франкенштейне».
Андрею казалось, что умножать в уме громоздкие числа может каждый, ведь он сам только что так сделал.
Закрывшись в кладовке, где бесплодно пропадала фанера, хранились мусорные пакеты, швабра и порошок с ведром, Андрей достал принесенной из дома термос с черным чаем и бутерброды. Так он обычно проводил перерыв. Однако в этот раз, совершенно случайно задев ногой фанеру, Андрей опрокинул её, и его взору открылась невидимая ранее часть стены — там в своей наготе красовался интеграл.
Уборщик замер, в голове заискрились мысли. Беспорядочные вспышки воспоминаний проносились в его сознании, на мгновение озаряя прошлое. Все они были быстры, однако за одну Андрей успел ухватиться.
Этот интеграл нарисовал он.
Андрей выскочил в пустой коридор. По лицу стекал пот, в глазах мерещился интеграл. Эта «S»-образная змея не давала покоя, она обвивала его, сжимала, мерзко шипела в ухо и продолжала плестись вдоль тела.
И вот — отпустило. Андрей сделал глубокий вдох. Обернувшись, он встретил управляющего.
— Вы… Петр Никифорович, вы знали!
— Андрей Борисович, — сглотнув, сказал Петр, — пройдёмте в мой кабинет.
— Ну уж нет, говорите здесь.
— Эмм… Вы, конечно, меня извините, я должен был сказать сразу, но испугался. До аварии — мне очень жаль, что это случилось — до аварии вы работали преподавателем математики в этом университете на кафедре машиностроения. С вами произошла неприятная история: решив развлечь студентов перед сессией, вы сказали им, что поставите экзамен автоматом тому, кто найдёт нарисованный вами интеграл.
Полсотни ребят стало ежедневно рыскать по всему вузу, видать, им очень понравилась игра. Однако это возмутило управление кафедры. Ваши студенты, как оказалось, сильно мешали учебному процессу: всё время раздавались какие-то шорохи, крики, смешки. В итоге вам вынесли выговор, вы не согласились, разгорелся спор, и вас уволили.
Андрей прислонился спиной к стене и понурил голову.
— Вы были слишком популярны среди студентов. Молодой и интересно объясняющий предмет преподаватель… Вас сразу не взлюбили на кафедре.
— И обо мне все забыли, — тяжело вздохнув, сказал Андрей.
— Вас — вы уж не обижайтесь — вас сейчас не узнать. Да и некоторые старые работники уже уволились. А вот я помню, и как нанимал вас на должность преподавателя — тоже помню.
— А теперь уборщик...
— Не отчаиваетесь, — Петр положил руку на плечо Андрея, — знания ещё вернутся.
Управляющий удалился по своим делам. Прозвенел звонок. Андрей вернулся в кладовку, взял мешок для мусора и отправился на обход аудиторий. Интеграл стирать он не стал.
***
Прошло три месяца, в городе воцарилась весна. Память потихоньку возвращалась, и Андрей уже узнавал некоторых людей. Однако способности к предыдущему роду деятельности просыпаться не торопились: не исключено, что авария разрушила их навсегда. Данная мысль, озвученная доктором ранее, пугала Андрея больше всего, ведь это означало бы, что он лишился не только человеческой внешности, но и тысячи часов, потраченных на оттачивание способностей к исчислению.
В очередной раз убираясь в аудитории, Андрей посмотрел на доску. Там, выведенные мелом, белели математические символы. Андрей попытался их понять: взывая к ещё дремлющим знаниям, он силился проникнуть в суть формул. Но, увы, тщетно. Осознав тщету, он опустил взгляд и заметил сидящую за преподавательском столом женщину.
С виду ей было не более двадцати пяти. С бриллиантовыми глазами, каштановыми кудрями и накрашенными ярко-красной помадой губами, она внимательно проверяла решенные студентами на двойных листах задачи. Однако в мгновение ока они взмыли вверх: внутрь вошёл старик в чёрном пальто, с густыми черными волосами — видимо, декан факультета — и поток ветра разнёс листы по аудитории. Преподавательница хотела было их поднять, но гость отвлек её.
Пока они разговаривали, Андрей закрыл окно и собрал работы. Мужчина внимательно объяснил что-то и ушёл. Андрей положил стопку на стол.
— Спасибо, — она улыбнулась.
Андрей замешкался. Нет, его не смутило то, что красивая женщина заговорила с ним и даже посмотрела на него; его восхитила улыбка: впервые за долгое время ему улыбнулись.
— Пустяки, — сказал Андрей и, потупив взгляд, двинулся к выходу.
— Подождите.
Андрей остановился у двери, но посмотреть на женщину не решался.
— Вы забыли мешок.
— Ах, да. Благодарю.
Андрей вернулся, стараясь изо всех сил делать вид, будто он один в аудитории. Сердце колотилось в бешеном ритме, по лбу стекал пот. Взяв мокрыми ладонями черный мешок, он услышал:
— Алгоритм.
Женщина явно неспроста озвучила это слово. Она могла прошептать его или вовсе не говорить, но это её не интересовало: ей хотелось, чтобы Андрей обернулся.
— Ковалевская, Лобачевский, Остроградский… — продолжила она. — Листы собраны согласно алфавиту. Вы использовали классический преподавательский алгоритм, то есть расположили все фамилии в алфавитном порядке, ведь так проще проверять работы и заносить баллы в журнал.
— Видимо, само получилось.
— Из пятнадцати фамилий можно составить триллион комбинаций. Шанс того, что выпадет алфавитный порядок, крайне мал.
— Случайности случаются.
Девушка, глядя на Андрея, вновь улыбнулась. Уборщик закинул мешок за спину и в очередной раз двинулся к выходу.
— Извините, что отнял у вас время. Всего доброго.
— Нет, что вы, наоборот, вы мне очень помогли!
Уже сидя в кладовке, Андрей тяжело дышал и едва сдерживался: после случая в аудитории он осознал всю глубину потерь, понесённых из-за аварии.
Беспамятство обрекло его на работу уборщиком, уродство — на одиночество. Такая красивая женщина никогда не захочет жить с монстром. Эта мысль сжимала его сердце.
***
Андрею захотелось вернуть хотя бы часть того, что он потерял. Он зарылся в учебники по математике и, начиная с основ, двигался к сложным темам. Андрей был уверен, что справится, хотя и сознавал, что забывает усвоенные понятия: память ещё нестабильна.
Процесс шёл медленно, однако уборщик не сдавался.
***
И вот, неделю спустя, Андрей вновь встретился с той женщиной. Дело было так: спеша на занятия, она споткнулась и уронила кипу книг в коридоре.
Неподалёку стоял декан в чёрном пальто и расчесывал свои густые волосы. Увидев даму, что держалась за лодыжку и морщилась от боли, он подошёл к ней и протрещал:
— Что это вы, Анна, опаздываете на занятия? Уже не в первый раз. И книги разбросали… Мы с вами о чём говорили недавно в аудитории? У вас и тогда листы были разбросаны! Соберитесь. Университету нужны достойные преподаватели.
— Простите, — вымолвила она.
Взмахнув чёрным пальто, декан с гордо выпрямленной грудью удалился по своим делам. Дама же по-прежнему не двигалась: она сильно вывихнула ногу.
За всем наблюдал Андрей, который в тот момент мыл стену.
— Позвольте, — сказал он, начав собирать учебники.
— Больше вам спасибо… эм…
— Андрей.
— Андрей, очень приятно. Меня Анна зовут.
Андрей не поднимал взгляда. Он перемещался осторожно, минимизировал свои движения, ибо боялся, что своими цепкими когтями испортит обложку или — не дай Бог — утомит даму чудовищным видом.
— Как хорошо, что вы у нас работаете. Вы всегда вовремя. — Анна, хромая, двинулась в сторону аудитории, где её ждали студенты, но вновь остановилась.
— Пойдёмте со мной, поможете мне дойти и занести учебники.
Андрей оцепенел.
— Что… что сделать?
— Не стесняйтесь, я сильно повредила ногу, мне не добраться без вас, а студенты ждут. Я бы, конечно, сама, но эта задача с самолётами… Правительство сделало заказ на вычисление оптимальной брони для самолётов, которые сейчас ведут боевые действия на Ближнем Востоке.
Сердце Андрея разрывалось, он весь вспотел, в глазах помутнело. Ему предстояло оказаться на обозрении сотни студентов, находясь рядом с красивой женщиной. К тому же, эта самая женщина вела себя так, словно рядом с ней шёл её знакомый, а не чудище с обугленной кожей и уродливыми шрамами.
Андрей, держа учебники, взял Анну под руку, дабы помочь ей идти.
— Если нанести слишком много брони, самолёты не смогут маневрировать; слишком мало — их собьют. Вопрос в том, в какой части и в каком количестве нужно бронировать, — продолжила Анна.
— Да, кажется, я слышал нечто подобное от студентов.
Андрею вспомнился случай в аудитории, когда он умножил числа у себя в уме.
— Военные передают нам статистические отчёты, в которых указываются участки корпуса с отверстиями от вражеских снарядов. Наименьшее количество в двигателе, наибольшее — в крыльях. Самый простой ответ — активно бронировать крылья. Однако мне кажется, не всё так очевидно. Я пытаюсь найти решение, даже опоздала из-за этого… А вот и наша аудитория. Смелее, заходите. У вас очень красивый комбинезон, вы похожи на авиаконструктора. Так и представим.
Дверь распахнулась, и Андрей вошёл внутрь. Люди. Сотня людей смотрела на водевильную парочку — хромающая красивая учительница в обнимку с горбатым, запряженным, точно осёл, учебниками уборщиком. Студенты радостно приветствовали преподавательницу — в университете её любили, она интересно объясняла предмет.
Началась пара. Анна принялась обсуждать задачу про самолёты, пока Андрей раскладывал учебники. В этот момент заявился декан. Покраснев от ярости, он воскликнул:
— Анна Степановна, почему на ваших занятиях уборщик? Он что, студент? Решает поставленную правительством задачу?
— Геннадий Гнидович, мне нужна была помощь…
Гнидович. Андрею было знакомо это имя. Внезапно его пронзила головная боль. Он схватился за лоб и прислонился к доске. Гнидович. Геннадий Гнидович.
Старый и беспощадный, это он уволил Андрея (и множество других молодых преподавателей), из-за чего ему пришлось ехать на собеседование в другой город.
Именно во время той поездки Андрей попал в аварию.
Память нахлынула на сознание. В мгновение ока Андрей увидел всю свою жизнь — и на этот раз чётко. События, опыт и знания оживали и — укоренялись, не желая затлевать. Андрей вспомнил всё.
— Этот уборщик может выполнить правительственный заказ? Нет? Тогда пусть убирается отсюда! А вы, Анна, после пары — в мой кабинет. Наши самолёты сбивают, пока вы тут дурью маетесь! Эти молодые преподаватели совсем обнаглели, вот старая школа…
Удивленные студенты молча наблюдали за происходящим. Андрей лихорадочно думал. Декан уже направился к выходу, как тут его остановил голос уборщика.
— Могу.
Декан, взмахнув черным пальто, обернулся и оскалился. Андрей продолжил.
— Вы не видите всей картины. И я не видел до сих пор, но наконец узрел. Согласно статистическим отчётам военных, вражеские истребители чаще всего стреляют в крылья и меньше всего в двигатель. Стало быть, следует бронировать то место, в которое больше стреляют. Однако это ошибка. Что, если мы бы смогли учесть те самолёты, что оказались сбиты?
Это, возможно, вас удивит, но тогда мы пришли бы к выводу, что нужно бронировать именно двигатели. И вот почему: частые отверстия от снарядов на крыльях лишь подтверждают их оптимальную бронированность, ведь эти самолёты вернулись, а малое количество пробоев на двигателях доказывает тот факт, что им удалось избежать лишних попаданий, и это способствовало их выживанию.
В аудитории послышались шёпоты. Студенты обсуждали решение уборщика и спешно записывали. Декан молча кивнул и вышел. Анна была удивлена. Вне себя от восторга, она схватила Андрея за руку и повела к ректору. Студенты ломанулись за ними.
Как оказалось, и ректору, и военным понравилось решение. Андрей заявил, что ему помогла Анна, чем спас её от увольнения.
— Андрей, Как вы это сделали?
Анна и Андрей сидели на скамье под кустом цветущей сирени.
— В прошлом я, как и вы, был преподавателем высшей математики в этом же университете. Однако из-за конфликта с Гнидовичем меня уволили, я попал в аварию и потерял память. Решив восстановить знания, я начал всё сначала. Во время вашего занятия я раскладывал учебники — и тут меня осенило.
Воспоминания наслоились на существующие знания, и я ухватился за них.
— О мой Бог...
Анна поразилась услышанному. Она не могла отвести взгляда с Андрея. Тот, чувствуя себя неловко, тупил взгляд и ёрзал.
— Молодая преподавательница, которую любят студенты и которую вот-вот уволят. Я не хотел, чтобы с вами случилась похожая история.
Анна засияла.
— Вы необычный человек! Я бесконечно благодарна вам за помощь. И всё-таки после того случая с листами я чувствовала, что вы не просто уборщик. Теперь, наверное, вернетесь в преподаватели?
— Да, постараюсь… Я люблю эту работу.
— Андрей, могу на ты? У меня к тебе вопрос — почему ты всё время опускаешь взгляд?
— Ань... — Андрей ухмыльнулся. — Не бывает такого, чтобы ангел снисходил до монстра и уже тем более прикасался к нему.
Аня подсела ближе к Андрею и положила ему на плечо руку.
— Ты судишь, не узрев всей картины. Нельзя утверждать, будто бы ангел не снисходит до монстра, лишь потому, что ты сам этого не видел. Всякое бывает.
Андрей посмотрел на Аню. Довольные, они, болтая на разные темы, вместе провели этот чудесный вечер.
И ещё множество подобных вечеров.
Автор: Большой Проигрыватель
