Вьюга выла и кружила падающими с неба мелкими снежинками закручивая их в причудливые воронки и водя с ними безумные хороводы. Она знала свою неистовую силу и в очередной раз пролетая над избой, полузасыпанной снегом на окраине села, зловеще завывала в печную трубу из которой уже как два дня перестал выходить теплый, серый дымок и стучала ставнями, истерически хохоча, предвещая неладное...
В избе, в маленькой холодной комнатке на кровати с чугунными быльцами лежал старик с взлохмаченной седой шевелюрой и не моргая смотрел в потолок большими серыми глазами. Вдруг, спохватившись он зашевелился и свернувшись калачиком закутался с головой теплым, пуховым одеялом...
-Холодно то как...два дня уже печку не топил как пурга началась...и откуда эта хворь взялась, еще давеча бегал как молодой жеребец, дровишки колол, да так по хозяйству, в селе то за всегда работенка найдется, а тут как серпом подрезало...апатия какая то напала...видать не зря мне Клавушка моя, покойная снилась, с собой звала, уже три года как на погост ее снес...ни разу не снилась, а тут пришла...я то отказался, не время еще говорю ей, подожди еще...она всегда умела ждать.
То три года в армии, когда ноги в кровь стирал топая по горным тропинкам...то семь лет жопу морозил и руки до мозолей сдирал на буровых в Нефтеюганске, копеечку зарабатывал...ничего...подождет чуток...ей там тепло в дубовой кроватке под такой периной из снега...а у меня тут о холода и от хвори этой кровь стынет, можно и дуба врезать...да надо вставать, печь топить, вставать через не хочу...отец покойный как то говорил: «человек без движения-это мертвец...так что если не можешь бежать, то иди, не можешь идти-ползи, а если уж упал и лежишь, то хоть шевелись, ножками да ручками дергай...в любом состоянии работай и двигайся, как только перестанешь...сразу вынесут вперед ногами»...
Старик откинул одеяло и присел на край кровати, засовывая ноги в тапочки. Встав с кровати, он обмотал поясницу большим пуховым платком и закутав шею длинным шерстяным шарфом, проследовал на кухню, шаркая тапочками по скрипучим половицам. Открыв топочную дверцу, пошурудил кочергой, сгоняя пепел в зольник, закинул вовнутрь три средних поленьев, обложил их мелкой щепой и запихнув смятую газету поджег. Тщедушные языки пламени перекинулись на тонкие щепочки и стали перебираться к поленьям. Старик закрыл дверцу и открыл поддувало. Подойдя к газовой плите он зажег две конфорки и подержал озябшие руки над ними.
-Вроде пошло тепло, а то озяб весь, как деревянный стал...сейчас хорошо будет, кухонька не большая, прогреется быстро...
Сбросив теплые тряпки с закутанной и стоящей возле печки алюминиевой фляги, старик открыл крышку и понюхал. Сняв висевший на сене ковшик он зачерпнул им и сделал два глотка, пробуя содержимое.
-Ух хороша уже, поспела бражка, надо срочно перегонять пока не перезрела!. Достав из шкафа самогонный аппарат и перелив половину жидкости из фляги в бачок из нержавейки, он туго закрутил крышку и поставил его на газовую плиту. Подключил шланги к водопроводному крану в мойке и подставил банку к соску змеевика. Довольный сделанным он вышел в сени где обул драные валенки и накинул на себя овчинную душегрейку и пошел направляясь к дровнице. Снега намело под порог входной двери.
Старик взял стоящую рядом большую лопату и стал очищать от снега, сначала ступеньки, а потом и дорожку ведущую к дровнику. Обратно в дом он вернулся с большой охапкой дров и вывалил их возле печки. Открыв дверцу он закинул туда несколько поленьев и протянул руки к чугунной плите, отогревая их. Со стороны газовой плиты пошел смачный духан от первака и весело зазвенели прозрачные капли, падающие в банку. -Ага, процесс пошел!-радостно сказал старик, потирая руки и налив из банки пол рюмки первака, поставил ее на стол. Достав из холодильника кусочек соленого сала и маринованные огурчики, а из буфета четвертушку черствого хлеба, уселся на табурет. Выпив залпом содержимое рюмки, смачно захрустел огурцом и стал нарезать сало.
-Эх хороша, злодейка, пошла хорошо, щас прогреет меня изнутри, жизнь продолжается, а то что хлебушек черствый, так это ничего...бывало и похуже...до магазина сейчас не дойти, замело все...ну ничего, попозже опару поставлю, да завтра домашнего хлеба испеку, да булочек сдобных...
Дверь в сени скрипнула и хлопнула, стукнусь об косяк. -Вот те раз, неужто я дверь не запер, так не долго и стужу в избу запустить. Старик встал с табурета и шаркая тапочками вышел в сени. В дверь постучали. -Кого же это, нелегкая, в такую погоду привела, хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит. Старик открыл входную дверь, где в белесой, морозной дымке увидел тощий силуэт в нелепом балахоне с остроконечным капюшоном и косой в костлявой руке.
-Вот те раз...и что это за явление, какой бес тебя, горемычную, в такую погоду отпустил по улице шляться, да в двери стучаться?! -Да не бес меня отправил, старик, я из другой конторы и работа моя не зависит от погоды! -ответила гостья, стуча зубами. -Так ты из СОБЕСа, так бы сразу и сказала, а то голову мне морочишь и холод в избу запускаешь, проходи уж на кухню, там тепло, да расскажешь зачем пришла...да оставь уже свою косу в сенях и не тереби ее, или ручонки твои худые к ней примерзли?!
Гостья оставила косу в прихожей и пошла на кухню, где вальяжно уселась на табурет и из внутреннего кармана выложила на стол странную книжицу в черном кожаном переплете с нарисованными белым черепами. -Прав ты старик, замерзла я до мозга костей, погодка не балует нас нынче, посижу чуток, погреюсь да пойдем с тобой в путь далекий, ты там собирайся пока.
-С чего это собирайся? Ты что с дуба рухнула? Не пойду я с тобой ни куда, ишь чего удумала, сама ж говоришь, что дубак на дворе, да и дел у меня много. Кто ты такая, чтобы мне указывать?
-Как это кто, не признал что ли, старый, Смерть я и пришла за тобой, время твое уж пришло!
-С чего это ты взяла что время пришло то?
-Мне по долгу службы положено знать, да вот и в моей книге мертвых соответствующая запись имеется:
-Смерть открыла свою книжицу и стала листать страницы.
-Да погодь ты старая, отложи ка пока книжонку свою, ну не могу я сейчас с тобой идти, ты видишь процесс идет, первачок капает, а это дело тонкое, тут глаз да глаз нужен. Давай ка я тебя угощу, для сугреву, так сказать да по правилам гостеприимства. Старик отлил из банки самогон в граненый стакан, по марусин поясок и передал его Смерти, а себе налил половину в хрустальную рюмку и сел напротив.
-Ну давай, что ли старая, выпьем за меня стало быть за хозяина да за здоровье мое и за хлебосольство, а тебе для сугреву, косточки свои прогреешь малость.
-Так уж и быть, пропущу я стаканчик, уж больно духан приятный идет, дурманит, да с мороза в дрожь кидает, согреться бы не помешало! Смерть залпом выпила свой стакан и захрустела соленым огурцом.
-Ты давай не стесняйся, бери закусывай, вот сальцо прослоечное, сосед угостил, но солил я сам, как отец учил, с чесночком и перчиком. Сальцо это вещь ценная и нужная, без него ж никак нельзя, так сказать наш деревенский «снигерс», съел и порядок.
-Ух, хорошо пошла, аж косточкам теплее стало:-томно потянулась Смерть, закусывая бутербродом с салом :
-Давай что ли, дед, еще по одной тяпнем закрепим, так сказать внутренний баланс.
-Как скажешь, повторить то можно, хоть и не очень приятная кампания с тобой выпивать, но все ж не одному сидеть да и поговорить можно, а то как Клавдия моя померла, так тихо в доме стало, ни рассказать кому что, да никого не послушать, так и речь человеческую позабыть можно. Сыновья то мои далеко отсюда живут, приезжают редко, занятые больно, работа, семья, детишки. Младшенький уже больше года не приезжал, отпуск не давали.
Кстати через три денька обещал приехать, всем семейством с невестушкой и внучатами моими, днюха у меня намечается, круглая дата, семидисятник должен стукнуть. Старик налил пол стакана и передал его Смерти, а себе в хрустальную рюмку. Они чокнулись и выпили.
-Ох хорошо то как! -потянулась Смерть и захрустела огурчиком:
-А что ж ты, старик, наливаешь мне в стаканяку, а сам дно рюмочки полоскаешь?
-Так вот то ж, прошли те времена славные...по моложе как был...хряпнешь с утреца стаканчик, да в поле пахать, иль на лугу траву косить, а то зимой дровишки колоть или снежок разгребать. Потрудишься на славу и хмель весь потом выходит, а вечерком пару рюмочек пропустишь и к милочке под бочек. Клавдия то моя видная женщина была, первая красавица на селе, все мужики мне завидовали. Вот намедни приснилась мне она...молодая, красивая, в красном сарафане, как на первом свидании в сельском клубе. Мы тогда с соседом моим, Колькой, из за нее подрались, носы себе порасквасили.
А сейчас ничего, дружим даже...вот он, нет нет, меня сальцом угощает, у меня то давно хозяйства своего нету, как Клавушка умерла, руки то и опустились, а Колька еще крепкий мужик и курочки у него есть и свинки.
-Эх молодость, молодость, это ведь хорошо, когда есть чего вспомнить, так бы и сидела, слушала тебя, но пора собираться нам, путь предстоит не близкий, сейчас бы сигаретку выкурить на дорожку, для общей гармонии, угости ка меня, дед.
-Эх и у тебя эта пагубная привычка! Рад бы угостить, да нет у меня сигареток, нынче дорого они стоят, а на мою пенсию не на купишься .Но я табачок на участке своем высаживаю, пару-тройку грядок, а после срываю, нанизываю на ниточки, да подвяливаю и сушу в сарайчике, ядреный самосад получается, коли желаешь то угощу одной. Старик достал из шкафа пакет с табаком и стал рыскать на подоконнике и на столе, ища чего то.
-Где то тут у меня газетка завалялась, не вижу что то, не ты ли задом на нее уселась, а ну ка встань ка. Смерть привстала с табурета и посмотрела вниз.
-Да нет тут газетки, сунул куда то, склеротик старый. -Да ладно, щас сделаем! Старик незаметно открыл книжицу, лежащую на столе и вырвал из нее два листочка. Быстренько свернул две самокрутки и передал одну гостье. Чиркнув спичкой, дал ей прикурить, а после прикурил свою и сел на табурет. Смерть сильно затянулась и выпустив дым, закашляла. -И правду говоришь, старик, ядреный у тебя самосад, самое то.
-Так вот то ж, это тебе не воробьям дули крутить. Клавушка то моя не любила этого, ругалась и на улицу гнала, так я как тепло то на улице, на завалинке сидел, дымил, пыхтел, красотами нашими любовался, а зимой в холодных сенях, быстренько покуришь и бегом к печке греться.
-Понравился мне твой самосад, так что отсыпь малеха, тебе то уже он ни к чему, дома у себя покурю.
-А вот херушки тебе! Хлебушком, да снедью какой завсегда поделюсь, да вот чарочкой угощу, а табачок не дам, хоть ты тресни. Еще великий полководец, Суворов, говорил: «дружба дружбой, едой поделюсь всегда...а табачок врозь»!
-Ну да ладно, дед, спасибо за гостеприимство, но нам с тобой пора в путь дорожку.
-Да не пойду я с тобой никуда, заладила одно и тоже, пойдем да пойдем, иди сама, у меня еще дел много, мне и здесь хорошо.
-Ну ладно...скажи мне старик три причины, по которым ты не можешь со мной, в последний путь идти...если они будут вескими, то так уж и быть оставлю тебя здесь, до поры, до времени, а сама уберусь восвояси.
-Ну вот тебе первая причина...сама ж видишь, что процесс идет, самогон капает, нельзя же его прерывать, он ведь, родимый, по капле капает, слезинка к слезинке!
-Ну ладно, вкусный у тебя самогон, ароматный, да крепкий...принимается твоя первая причина.
-А вторая...вот через три денька днюха у меня, сыночек с внуками приедут, давно их не видел. Старшенький внучек в универе учится, каникулы щас... средненький школу заканчивает, последний класс, уже взрослые мужики, а внученька моя, красавица только что в школу пошла, в первый класс...
-Хорошо...и вторая причина принимается. Ну а третья?
Старик задумался, почесал затылок и выпалил: -Вот пойдем мы с тобой в мир мертвых, а я возьму, да скажу твоему начальству, что ты бухаешь на рабочем месте, тебя мигом уволят, на хрен! Смерть зловеще захохотала и щелкнув костяшками пальцев сказала:
-Не принимается эта причина...путь в царство мертвых не близкий, пока дойдем с тобой по морозу, хмель то весь и выветриться, хитрожопый ты дед, так что не гуди и давай собирайся!
-Да не пойду я с тобой, ишь что удумала, мне и здесь хорошо!
-Смешной ты, старик, вот сейчас зачитаю твое имя из книги мертвых и пойдешь со мной как миленький. Смерть на слюнявила свой костлявый палец и стала листать страницы в своей книжице, ища нужную запись.
-А как зовут то тебя, старик?
-Степаном меня кличут, а точнее Степан Петрович Смехов!
-Что правда что ли Смехов, чудная фамилия. -Не веришь...паспорт покажу.
Смерть махнула рукой и полистав еще призадумалась: -Странно что то...нету тебя в моем списке...обозналась я что ли, такого еще со мной не было.
-Ну ты даешь, старая, видать склероз до тебя добрался или башку отморозила напрочь, на ветру да на морозе, не бережешь ты себя...ох не бережешь. Ну давай ка я тебе чарочку плесну, на посошок так сказать, да давай быстрехонько до дома топай, там отогрейся, отлежись, больничный возьми себе что ли, может отпустит тебя склероз, горемычную:
-старик подал гостье стакан с самогоном.
Смерть выпила и икнула, а после пожимая плечами направилась к выходу.
-Косу свою не забудь, так сказать шансовый инструмент, что то ты совсем расклеилась, смотри не заплутай, а то рухнешь в сугроб, да заметет тебя, к весне лишь найдут, как снег сойдет, вроде как подснежник. Ну прощевай, старая!
Смерть взяла свою косу и поглубже закутавшись в свой балахон, пошла обходя стороной сугробы, опираясь на держак косы...
Вьюга стала затихать, унося на север мелкие снежинки. Из раздвинувшихся белых облаков выглянуло солнышко, посылая свои робкие лучи на землю.
Старик выпил еще одну рюмку, вытер усы и помыл под краном руки. Глянув на стол он увидел книжицу, забытую недавней гостьей.
-Вот же клюшка старая, видать не только склероз у нее, еще и маразм приближается. Догнать что ли, вернуть ей?
-старик глянул в окно:
-Да нет, не видно уж ее, долече ушла, да я чай не курьер, бегать на посылках. Та и бес с ней, думаю там ее, в загробной канцелярии по головке не погладят, сто пудов выговор влепят, с занесением в личное дело или что похуже. А нечего в две глотки, да на халяву жрать, ну выпила, согрелась, зачем мозги то терять, надо пить в меру...сказал Неру! А мне что с книжонкой этой делать, на кой она мне сдалась...и картинка неприглядная, черепа, да кости. Заброшу ка я ее в печь, огонь все стерпит.
Старик открыл топочную дверку и закинул туда книжку. Огонь быстро перекинулся на нее, обложка скокожилась и ярко вспыхнула...Старик достал из шкафа муку, высыпал ее в большую эмалированную чашку и принялся месить тесто...Закончив эту работу, он поставил опару в теплое место и собрав со стола хлебные крошки и выйдя на крыльцо высыпал в кормушку, подвешенную на старой яблоньке, растущей рядом и вернувшись в дом, сел на табурет, умиленно глядя в окно. На федеральной трассе появились снегоуборочные машины, рыча моторами и очищая снег.
-Думаю успеют к приезду моих родных, а я грешным делом переживал, как же они до меня доберутся...
К кормушке слетелась стайка снегирей и воробьев. Весело щебеча и чирикая они прыгали с ветки на ветку и клевали хлебные крошки. Старик улыбаясь смотрел на них и думал о чем то своем...о хорошем...
Автор: Дед Добрый
