Она должна была рожать со дня на день. Огромная трёхлетка ротвейлер по кличке Айза. Но для своих, она была просто Зюня.
Уже не помню, у кого первого с губ слетело это чудаковато — ласковое имя. Но к ней оно прилипло основательно.
Так и жила собака с двумя именами. Одно — для своих, близких, другое — для всех прочих. А она и не возражала: Зюня, значит Зюня. С неё не убудет.
Тётя Люда — её хозяйка, была добрейшей души человек, очень гостеприимная и мягкая по натуре, до безумия обожавшая своё чадо.
Ротвейлерша это знала, и потому злоупотребляла её мягкостью на полную катушку.
Не смотря на то, что Айза полностью прошла у меня « Общий курс дрессировки», и даже уверенно сдала экзамен на послушание, при полном попустительстве владельцев, себе она разрешала многое.
Спала исключительно в постели, вместе со своими хозяевами, зачастую наплевав на все правила гостеприимства: просто под утро выталкивала своими сильными лапами хозяина дома, дядю Вову, с постели на пол и, развалившись на освободившемся месте, громко похрапывая, досматривала свой сон.
Кушала, как истинный член семьи, на кухне при полном параде, положив свою тяжёлую голову тёте Люде на колени. Могла и просто понравившийся ей кусок напрямую стащить с тарелки, при этом совершенно не испытывая угрызений совести.
Хозяева позволяли ей всё, и по первому её сигналу или слабому намёку на недомогание, тут же поднимали половину города на абордаж.
Так произошло и в этот раз. А надо сказать, что сотовой связи в те годы не было и в помине, но при знании места жительства нужного человека, и при наличии услуг такси, люди выкручивались из щекотливых ситуаций.
Так вот, съездив за мной, и привезя меня по адресу к моей личной пациентке, тётя Люда, как обычно, попыталась взять себя в руки.
Встретила нас в дверях родной квартиры Зюня. Сильно располневшая и увеличенная в объемах , совершенно в полном здравии, хоть и дышала тяжело.
Это понятно — мать что называется «на сносях», по моим подсчётам, при беглом визуальном взгляде, осчастливить своих владельцев она должна была дюжиной щенков. Ни меньше.
— Ну что? – с тревогой в голосе спросила хозяйка.
— Скоро роды?
И перевела тревожный взгляд на собаку.
— Тётя Люда, — проговорила я сконфуженно.
— Вы мне хотя бы раздеться дали, руки помыть перед осмотром вашей собаки.
Зюня, предвкушая минуты безумного к себе внимания, взвизгнула, радостно виляя попой и широко улыбаясь во всю ширину своей дюже большой морды.
До родов ей оставалось не меньше двенадцати- четырнадцати часов. Патологий и явных отклонений, требующих моего обязательного за ней контроля, на данный момент не требовалось, о чём я и поспешила сообщить хозяйке.
— Как?!- всплеснула руками тётя Люда.
— Ты бросишь нас на ночь? Одних? А что если роды начнутся раньше? Что если щенок задохнется, или застрянет?
Её глаза словно застыли от страха. Собака, почувствовав страх, исходящий от любимой хозяйки, тревожно взвизгнула, и тоже, с надеждой и мольбой, уставилась на меня.
— Я вам повторяю, с собакой всё хорошо. Будет рожать утром, ближе к обеду.
— Лариса, — взмолилась пожилая хозяйка , — если , что с Зюней случится, я не переживу. Ты же помнишь, как она болела?
Я утвердительно кивнула головой.
— Помнишь, как она умирала?
Я снова кивнула, соглашаясь с её словами.
— Я сама с ней чуть не умерла. Ты хочешь повторения?!
И она, вскинув брови в верх, вопросительно посмотрела на меня.
Честно говоря, в тот раз она меня сильно напугала своей истерикой, лёжа рядом на ковре с тяжело болевшим энтеритом щенком. Что бы вот так панически реагировать на состояние собаки?!
В моей практике это было впервые. Мне стоило больших усилий заставить хозяйку взять себя в руки, и дать мне возможность оказывать действительно нуждающемуся пациенту помощь. Второго такого повторения я не хотела.
— Вот и ладненько, — проговорила успокоившаяся хозяйка и, радуясь, что так легко меня уговорила на ночёвку, пошла на кухню готовить чай.
У Зюни внезапно прорезалась память. Она вспомнила, что место дрессированной собаки находится никак не на кухне, а где то поближе к входным дверям, в коридоре.
— А где Зюня?! – встревожилась за столом тётя Люда, не увидев собаки рядом с собою, и встав со своего места, вышла в коридор.
Собака лежала на коврике, понуро положив голову на передние лапы.
— Зюня, — позвала собаку хозяйка.
Собака скосила на хозяйку свой всё понимающий взгляд, но с места не встала.
— А..., — догадалась хозяйка, — ты ,боишься Ларису? Вот она какая, Зюне не позволяет пойти на кухню. Злая училка.
И тётя Люда почти по-детски, звонко засмеялась.
Не перестаю удивляться умом и сообразительностью собак. Ведь она дома, где её балуют каждый божий день, позволяя делать запрещённые вещи. А поди ж ты, вспомнила, что у инструктора не забалуешь. Ай да Зюня.
Квартира моих знакомых, по здешним расценкам, была не маленькая. Состояла из двух больших, светлых комнат, выходящих на южную сторону. Второй этаж, деревянного, очень тёплого дома.
После лёгкого ужина, который я в себя все-таки вместила по просьбе хозяйки, мне показали место в свободной комнате на ночёвку.
Рядом раздельный сан. узел, ванная комната с горячей и холодной водой. Не во всех домах нашего города, на тот период, зимой из крана текла холодная вода.
Поэтому отказаться от столь щедрого предложения я не смогла. Распаренная и чуть размякшая я вышла из душа.
Каково же было моё удивление столкнуться при выходе из ванной комнаты с Зюней.
— Ты меня что караулишь? – спросила я серьёзным голосом собаку. Она замерла в нерешительности.
— И чего хочет наша будущая мамаша? – на полном серьёзе спросила я собаку, влюблёнными глазами смотрящую на меня.
Зюня рванула к залу, в котором располагались её хозяева, и добежав до дверей, оглянулась на меня. Словно спрашивая моего разрешения на ночёвку в привычной ей обстановке. Вот же, хитрющая псина. Но передумала в самый последний момент и вернулась в коридор.
Вскоре с работы приехал и сам хозяин. И снова кухня, чай, и милая беседа.
Ночевать с хозяевами в комнате собака наотрез отказалась, чем их очень удивила.
На улице по всем показателям собиралась метель. Тучи затянули всё небо, от горизонта до горизонта, готовые вот- вот обрушить на землю небывалое количество снежных осадков. Луна, не успев показаться на вечернем небосводе, тут же спряталась. Одним словом зима….
К двенадцати ночи все разошлись спать. Сон не приходил. Я же сова. И что бы не мучить себя пустыми попытками посчитать баранов, я взяла в руки журнал, что лежал на прикроватной тумбочке. Полистав его некоторое время, я почувствовала, что веки мои тяжелеют и пора заканчивать ночное чтение. Дёрнув шнур торшера и выключив свет, я легла поудобнее. Дверь в комнату не закрывала, на всякий случай. Вдруг не услышу собаку.
Ночью мне стало плохо. Проснулась от острой, пронизывающей боли, которая начиналась от шеи и спускалась к сердцу. Вспомнила, что сумку с медикаментами оставила в другой комнате, когда осматривала собаку.
Боль всё нарастала, да так стремительно, что речи о том, чтобы встать, уже не было. Катастрофически не хватало воздуха. Лёгкое головокружение и сильная слабость добавили неприятности. Нужно было что- то срочно предпринимать.
Я позвала хозяйку, но сил крикнуть у меня не было. На мой слабый голос явилась Зюня. Она, видя моё состояние, явно заволновалась.
— Зюня, — прошептала я собаке ослабшим голосом, радуясь хоть этой, моей малейшей возможности спастись.
— Позови Люду.
Собака пристально посмотрела на меня, секунду-другую обдумывала свои действия, и со всех лап бросилась к залу, в котором спали её владельцы. Слышно было, как она лапой скребётся к ним в дверь.
Значит они, двери закрыли. Вот же непруха.
Зюня, громко цокая по полу когтями, прибежала обратно ко мне в комнату. По её взволнованному взгляду я поняла, что миссия по моему спасению проваливается.
— Зюня. Ты двери им открой. Двери, — шептала я пересохшими губами.
Боль в сердце только усиливалась. Если от боли потеряю сознание, мне каюк, — подумала я, и опять принялась просить собаку.
С третьего раза ей всё-таки удалось с помощью своего веса отворить дверь, и подбежав к тёте Люде, Зюня принялась её будить.
Раздался сонный голос хозяйки: « Зюня ты, что хочешь в туалет? Рано же». Но собака не унималась.
Наконец хозяйка встала, и, вместо того чтобы идти ко мне, оделась, взяла в руки поводок, предварительно пристегнув карабин к кольцу ошейника, открыла дверной замок и потащила собаку на лестничную площадку.
Я слышала всю их возню в коридоре, но что-либо сказать уже не было сил.
Зюня, растопырив лапы в разные стороны, сопротивлялась натиску хозяйки как могла. Нужно было обладать недюжей силой, чтобы сдвинуть такую махину с места.
Улучив момент, собака дёрнула поводок, и практически внесла удивлённую хозяйку в квартиру, ко мне в комнату, прямо в верхней одежде.
Ещё ничего не понимая, хозяйка ошалело смотрела то на меня, то на свою собаку, широко разинув рот. До неё не сразу дошло, что Зюня притащила её ко мне не просто так, и что мне нужна помощь, и срочно.
Переведя дух она спросила : « Лара тебе что плохо?»
— Нет, чёрт возьми, это я так шуткую, — пронеслась у меня в голове язвительная мысль.
Но сердце давило по-настоящему, и терпеть эту боль дальше было уже невыносимо.
— Если не уколюсь, то мне кранты, — опять эта навязчивая, паническая мысль.
— Нужно немедленно взять себя в руки.
-Мою сумку , — только и успела с трудом выдавить я из себя перед новым приступом.
Удивительно, но тётя Люда оперативно сбегала в зал за моей сумкой, в которой находилось нужное мне лекарство.
Принеся её мне она лишь спросила : « А может, вызовем скорую? У Лены, соседки снизу ,есть телефон».
Я, не обращая внимания на её вопрос, уже вытаскивала из сумки лекарство и шприц.
Время — самый главный помощник в таких делах. Если можешь себе помочь- не перекладывай это на чужие плечи.
Только вот сил на открытие ампулы, почему-то уже не было. Хорошо, что хозяйка помогла без лишних вопросов, и ампулу отломила, и лекарство в шприц набрала.
Укол я влепила себе в бедро даже не поморщившись.
— Если выживу, даю себе слово пройти обследование.
Вскоре боль прошла, мои щёки порозовели. Так, во всяком случае, сказала хозяйка, которая врать не умеет. Она только долго не могла прийти в себя от ночного происшествия.
Мы ещё на кухне пили чай, и я благодарила свою спасительницу за настойчивость. У собак действительно есть интеллект, которым они частенько пользуются.
Сна уже не было.
Зюня, как истинная воспитанная собака, попросилась на улицу, потом ещё несколько раз кряду.
И тётя Люда несколько раз то одевалась, то раздевалась, принося на своих плечах белый пушистый снег.
К одиннадцати дня у собаки начались схватки. И уже настала моя очередь оказывать помощь Зюне.
Здоровые, мордастые щены, они шли один за одним, с короткими интервалами.
Айза смотрела на своё сокровище, и честно говоря, фигела. Ошалевший взгляд матери-героини навсегда остался в моей памяти. Она стала матерью, а это многого стоит.
Её давно нет в живых. Она прожила долгую и счастливую жизнь, рядом с любящими её людьми.
Но до сих пор я нет- нет, да и вспоминаю свою спасительницу. Животные умеют быть благодарными.
А мы — люди? Часто ли мы помним тех, кто нас спас?!
Автор: Лариса Мрыхина
