У Анастасии горе. Невестка вчера ушла из семьи. Покидала кое-какие вещи в сумку, мольберт свой на плечо повесила и ушла. Анастасия и так и эдак пытала сына, но правды не добилась. Ну, не может же быть причиной то, что он не подал ей руку?
Почти пять лет жили, пять лет все всех устраивало. И вдруг? А Анастасия так надеялась, что они с сыном ей внука подарят…
И у сватьи Анастасии – Зои Ивановны, тоже горе. Дочь вернулась под тесноватый родительский кров. Правда временно, после развода собирается переезжать к подруге в Краснодар. Та ей обещала на первое время выделить пристройку в своем доме.
Здесь хоть была рядом, устроена, и душа не болела за нее. А теперь думай-гадай – как она там? И ведь жили же хорошо!
Максим не пьет, аккуратный, хозяйственный. Зарабатывает, дай бог каждому бы так! Ну не спешил с детьми, так ведь не каждый мужчина готов сразу отцом становиться?
Не стала Светка матерью после первой беременности, но разве Макса это вина? Зато какой чистюлей-хозяюшкой стала, хотя раньше не очень любила домашние дела. Натура у нее творческая, все бы рисовать, да мечтать.
А замуж вышла – подменили дочь словно. Как к ним не придешь – чистота, порядок, все блестит, стекол в окнах не заметить. На плите и первое, и второе.
Никаких мольбертов, красок, карандашей нигде не валяется, как раньше в ее девичьей комнатке.
***
У Максима горе. Жена вчера ушла внезапно и без объяснений. Ну не считать же причиной то, что он ей руку не подал, не помог из автобуса выйти? Причину выдумала и ушла. Видимо другой, более сладкой жизни захотела. А может и завела кого, да повод все искала, чтобы его Максима дурачком выставить. Он вернулся с вылазки на природу, а ее нет.
***
Лишь Света рада. Ей просто легко и радостно. Она сегодня гуляла в парке и сделала целую серию карандашных эскизов. И все у нее получилось! Ушел ступор, и уже чешутся руки взять краски и встать к мольберту. А ведь думала, что все – ушел тот полет, то вдохновение, что давали смысл особый ее жизни.
Когда она стала незаметным приложением к налаженному быту Максима? Когда ей стало душно от таких отношений? Наверное, все началось с первых дней беременности. Максим сразу предупредил, что с ним фокус: -купи то, сама не что, просто что-то захотелось, не прокатит. Потакать капризам он не будет, и вообще, это все глупости.
И тогда же добавил: — а чтобы глупости в голову не лезли, нужно в свободное время не рисуночками заниматься, а домашним хозяйством, мужем, в конце-то концов.
И ведь. действительно, не для того он женился, чтобы самому за собой тарелку мыть после ужина. И то, что жена готовит ужин, следит за чистотой, это не заслуга, а повседневная обязанность каждой женщины. Это и есть – быть хозяйкой, женой, матерью.
Обязанностей становилось все больше, а Светланы становилось меньше.
Глупостью и капризом Макс счел ночные жалобы жены на тянущую боль. А она не решилась сказать, что накануне упала с табуретки, когда намывала окно в кухне. Побоялась, что Макс снова обвинит в неповоротливости. В неаккуратности. А утром уже было поздно. Первую беременность не спасли, а второй Макс уже не захотел.
Светы становилось все меньше. Этот процесс был постепенным. И вот уже Макс ее замечал лишь тогда, когда вынужден был подзывать, чтобы указать на небрежно застеленное одеяло или на плохо промытую раковину.
А дальше? Дальше, чем безукоризненней становился отлаженный быт, к чему и стремился Макс, тем меньше оставалось Светы. Зато дома был идеальный порядок и быт стал отлаженным механизмом. И вот, когда Максим смог спокойно вздохнуть, и почти был готов на ребенка, на вторую беременность, она ушла.
***
В салоне микроавтобуса сидело четыре пары. У каждой пары была с собой собранная сумка с пледом и продуктами. Это был традиционный выезд «на природу» — вздохнуть пробуждающуюся весну. Традиция, которую Макс поддерживал сначала с друзьями юности, потом она стала семейной.
Традиции нарушать не следовало, это же, как небольшой, но необходимый винтик в мироустройстве. Как чистые окна весной, как горячий ужин на столе, как наличие жены у молодого и перспективного мужчины.
Трем женщинам подали руку. А Светлана замешкалась с сумкой, пледом, поэтому к выходу подошла последней. Семь удаляющихся спин на фоне поляны покрытой молодой изумрудно-манящей травой – готовый сюжет для картины (где-то глубоко в душе все же у нее еще жил художник).
Каждая из трех женщин держала своего мужчину под руку. Макс шел первым. Один и налегке. Тогда Света и поняла, что если она шагнет за ним, то исчезнет до конца.
Поэтому аккуратно спустилась с высоких ступенек, поставила на первую зелень корзину, сумку. Бросила сверху плед и, развернувшись, быстро зашагала к трассе. Она сама теперь хотела исчезнуть, но только из жизни Макса.
Ну, не глупость ли… подумаешь, не подал руки.
Автор: рассказы
