— Варька, а от тебя чё правда Ванька к Соньке ушел? — закричала на весь магазин Шура. Варя вздрогнула и затравленно оглянулась по сторонам.
— А тебе какое дело? — огрызнулась она.
— Да так, просто спросила. Просто видела вчера, как они с Сонькой от тебя диван тащили. Этот крохобор тебе чего оставил, или нет? — с сочувствием спросила Шура.
Варя повернулась к ней и четко сказала:
— Пошла к черту, поняла? Не суй свой нос куда не просят — и взяв пакет с продуктами, вышла.
Шура возмутилась:
— Надо же, цаца какая. Я ей посочувствовать хотела, а она меня ещё и послала. А ну ее. У меня новость есть закачаешься. У Антона Григорьевича нашего, Анютка то его, того, в положении. И знаете от кого? — она загадочно замолчала.
Но никто в очереди даже глазом не моргнул.
— От завклуба нашего, Степки. Ну того, кого за пьянку месяц назад с работы поперли. Теперь говорят обратно вернут. Ведь не гоже зятю председателя без дела сидеть, — тараторила Шура от избытка информации.
Тут не выдержала молоденькая учительница:
— Простите меня, Александра, но мне кажется это не ваше дело. Почему вы лезете в чужие семьи так беспардонно?
Шура ахнула:
— Это я лезу? Может ещё скажешь, что слежу за всеми? Молода ещё мне указывать. У меня дочь постарше тебя будет и не чета тебе. Скромная, хозяйственная и в мини юбках не щеголяет. Себя блюдет, в отличии от некоторых.
Учительница покраснела:
— Что вы имеете в виду?
Шура хмыкнула:
— А то и имею. А кого в прошлую среду Игорь Сергеевич, директор школы, на руках нес? Ещё и прижималась к нему как к родному. А у него между прочим жена и ребенок имеется. Так что молчи тихоня.
Учительница покрылась пятнами:
— Да я просто ногу подвернула и идти не могла. Вот он меня к фельдшеру и унес.
Шура громко захохотала, а учительница выбежала из магазина.
— Вот так ей и надо, вертихвостке, будет меня жизни учить. Чет я заболталась бабы. Не пустите без очереди? У меня мой на обед пришел, а хлеба нет, — и она бесцеремонно прошла к прилавку.
Надя продавец подала ей буханку и не удержалась:
— Ох и зла ты на язык, Шурка. Зачем людей обижаешь? Попомни мои слова, когда-нибудь и тебе ответочка прилетит.
Но Шура перебила ее: — У меня семья хорошая. Муж налево не ходит, я тоже верная. И дочь у меня не чета вашим. Выйдет замуж на зависть всем, — и гордо удалилась под ехидные смешки за спиной.
Шура шла домой , по пути здороваясь с односельчанами.
— Здорово, Михалыч. Гляжу внучка к тебе на днях приезжала? Откуда знаю? Да видела, как она сумки до автобуса перла. Небось все подчистую вынесла. Вон и курей твоих не видать. Не мое дело? Может и не мое. Но ты же сам опять по деревне будешь побираться. То соли, то спичек просить. Сам ты сплетник, — пробурчала она обиженно себе под нос и прибавила шагу.
Только она в калитку, из нее муж выходит.
— Ты куда? Я вон хлеба купила на обед, — удивилась Шура.
— Так то мне на работу уже пора. Обед закончился. Ты наверное за хлебом на пекарню ходила в район, — угрюмо сказал он и пошел по улице.
Шура пожала плечами и крикнула вслед:
— Ну и ходи голодным. Подождать не мог. Я и так чуть не бегом бежала.
Дома был беспорядок. Муж как поел, так всё на столе и оставил. Шура заглянула в комнату. Наташка спала, накрывшись пледом.
— А ну вставай, лежебока, — крикнула Шура. — Взяла привычку дрыхнуть весь день. Нет чтоб матери помочь. И где так устать можно, что без просыпа целыми днями валяться?
Наташка открыла глаза и потянулась:
— Чего орёшь? Прилечь нельзя. Это тебе не лежится и на месте не сидится, надо всю деревню оббегать и сплетни разнести. На улицу уже стыдно выйти, в глаза говорят, что язык твой, что помело. Всю грязь из углов выгребешь. Шура прикрикнула:
— Мала ещё, матери такое говорить. Выйдешь замуж, тогда и командуй. А тут я хозяйка. И не сплетничаю я, всегда правду говорю. А людям не нравится. Ну и пусть, но мне никто рот не закроет. Что вижу, то и говорю. Ты лучше встань и в доме прибери. Пока я по делам ходила, грязь развели с отцом, а мне убирать?
Ну уж нет, я и так устала.
— Устала, как же. Языком молоть, — проворчала Наташка. — И как отец с тобой живёт? Я бы на его месте давно бы ушла.
Шура погрозила ей пальцем:
— Ты отца не трожь. Мы с ним почти тридцать лет вместе. На себя посмотри . Двадцать пять лет уже, а все на нашей шее сидишь. Ни работаешь, ни учишься.
Кормите мамка с папкой меня кобылу.
Наташка разозлилась:
— А разве не ты мне в уши жужала? За Мишку не ходи, у него семья бедная и пьющая. А Мишка сейчас в районе магазин запчастей открыл. Ленка, подружка моя, как кукла ходит. И учиться ты меня не пустила, честь мою берегла. Но с меня хватит, сейчас же уеду. Спасибо папке, квартиру мне снял в городе. Хоть освобожусь от тебя, — и стала выкидывать вещи из шкафа.
Шура растерялась, такого поворота она не ожидала. Привычка все держать под контролем, была ее второй натурой.
— Никуда ты не поедешь. Из этого дома ты уйдешь только замужней девушкой и точка, — прикрикнула она.
Наташка захохотала:
— Ну , мать, ты и даёшь. Девушкой. Да у меня беременность уже как третий месяц. Только ты, озабоченная чужими проблемами, ничего не заметила. Шура так и села:
— А отец знает?
Наташка, складывая одежду в сумку, кивнула:
— Конечно, он мне и посоветовал уехать. Знал, что ты меня сгрызешь своими упреками.
Когда муж вернулся с работы, Шура была наготове.
— Это чего у нас такое происходит, Витя? Дочь в положении, ты ее прикрываешь, тайком квартиру ей нашел. А я ни сном ни духом об этом-то, — с ноткой угрозы спросила она.
Виктор разуваясь, лениво сказал:
— Тебя что больше всего взбесило? То что скрыли от тебя правду? Или то, что ты не успела об этом по деревне растрепать?
Шура задохнулась от обиды:
— Да я никогда про нашу семью не рассказывала.
Виктор скептически хмыкнул:
— Ну да. А когда у нас проблемы были. Ну у меня, после операции. Не ты ли трепалась, что я больше не мужик. Надо мной ещё долго все потешались. Травки предлагали попить, по бабкам походить, авось поможет.
А когда мы с мужиками тайком от председателя зерна себе немного привезли, кто об этом рассказал на каждом углу?
Ты. Язык твой вперёд разума несётся, спасу нет. Ох, и надоело мне все, ухожу я от тебя. С дочерью вместе поживем, а потом что Бог даст. А ты поживи одна и подумай. Хотя зачем тебе? Ты же за всю деревню нашу переживаешь. Кто женился, кто от кого родился. Авось, когда и поумнеешь.
Когда Шура осталась одна, сутки со двора не выходила. Стыдно было. Это же ее в первый раз вся деревня обсуждала, а не она всех. И невольно вспоминались слова Надьки:
— Ответочка прилетит...
Вот и прилетела. Нельзя осуждать людей, не посмотрев, а что у тебя в жизни происходит.
Автор: Натали Масякина
