Старушку Варя искала долго — расспрашивала знакомых, вглядывалась в лица. Но поиски не приводили к успеху. Только через много лет она случайно обнаружила следы этой женщины, женщины, спасшей жизнь ее дочке.
В тот день она впервые решилась оставить годовалую Ксюшу одну, девочка спала, а молоко требовалось срочно. Варя вскрыла пакет, и оказалось, что молоко в нем скисло. Молодая мама, разумеется, попросила бы посидеть с ребенком соседку Машу, как делала много раз, пока бегала по срочным делам. Но в тот день Маша была на работе, это Варя точно знала – из соседней квартиры с утра доносилась громкая музыка и возбужденные мужские голоса. Значит, что Руслан, муж Маши, опять пьет.
До магазина всего три минуты, даже с расчетом на медлительность продавщицы, она будет дома уже через десять и сможет приготовить ребенку ужин. Варя заглянула в комнату, дочка мирно спала.
Она рассчитала все, но не могла знать, что в это время продавщица будет занята приемом товара. Дородная дама в несвежем фартуке долго пересчитывала коробки, лотки, ругалась с грузчиком, заполняла какие-то бумаги, а потом и вовсе ушла. Варя поглядывала на часы: десять минут, двенадцать, семнадцать…
Неожиданно кто-то потянул за руку. За спиной стояла странная старушка — укутана по глаза в пуховый платок, несмотря на теплый май, в плюшевом пиджаке, длинной пыльной юбке. Старушка кашляла и тянула Варю к выходу: «Беги, беги, дым, Ксюша…»
Дым она почувствовала еще на первом этаже. Третий, где была их квартира, заволокло настолько, что Варя с трудом нащупала замочную скважину. Ксюша задыхалась от кашля. Схватив ребенка, мать выскочила во двор, даже не захлопнув двери. На улице ребенку стало легче, она терла сонные глазки и тихо всхлипывала. Во дворе собирались жильцы дома. Совсем скоро подъехали пожарная машина, скорая. Из соседской квартиры вывели Руслана и его протрезвевших гостей.
Шло время, Ксюша подрастала, Варя забывала страшные события того майского дня, вот только старушку не могла забыть. Она видела ее всего миг, но запомнила до малейшей черточки: и небольшой шрам над левым глазом, слегка приподнявший седую бровь, и свет глаз цвета неба.
Ксюша подрастала, ходила в детский сад. Варя вышла на работу. Через год к ним устроилась новая сотрудница, веселая Светлана, женщины подружились и часто бывали друг у друга в гостях. Варвара любила маленькую уютную квартирку, в которой ее знакомая жила со своей бабушкой, Александрой Петровной. Любила и приветливую старушку, встречающую их пирогами, вареньем и подарками для Ксюши.
В этот раз Александра Петровна уже в коридоре протянула малышке куклу, которую связала специально для нее. Ксюша была в восторге.
— Какие же у вас золотые руки, — восхитилась Варя.
— Что ты, дочка, разве это мастерство? Видела бы ты, какие кружева, какие платки, шали делали женщины в нашей деревне. А впрочем, сейчас покажу, — пожилая женщина отправилась за альбомом с фотографиями.
После ужина Светлана увела Ксюшу в свою комнату, смотреть какой-то мультфильм, а Варя осталась с Александрой Петровной. В смягченном старинным абажуром свете, комната казалась сказочным пристанищем, будила что-то глубинное, сокрытое, то, что дает силы отчего дома. Альбом был старинный, в тканевом переплете, с медными застежками. Пожелтевшие черно-белые фотографии хранили эпоху, когда лица были совсем другие — немного наивные и невозможно прекрасные своей открытостью.
— Смотри, это мы клуб свой строим. Эх, молодчина был наш председатель, выбил стройматериалы, во всем помогал. Время-то трудное, от войны еще не оправились, а нашел возможность. А это с девчонками идем в этот самый клуб, на Октябрьскую.
— Какие красавицы!
— Конечно, молодость. Видишь, платки какие.
Платки и правда, восхитительные – белоснежные тончайшие паутинки в ореоле нежнейшего пуха.
— Сами, все сами. Подожди, сейчас покажу, — Александра Петровна стала быстро листать страницы, — вот, нашла. Смотри, это конкурс рукодельниц.
На целой серии фотографий – девушки с платками, скатертями, салфетками из невесомого кружева.
— Ух ты, — только и промолвила Варя.
— Хоть и жили бедно, а ходили модницами, — смеялась пожилая женщина, — в каждом дворе коз, овец держали. Все ведь сами.
— Подождите, а кто это? – молодая гостья указала на старушку, попавшую в кадр будто случайно.
— Это? Это Странница. Имени ее не знал никто, прибилась как-то к деревне нашей. Жила у бабки Феклы, та пригрела у себя юродивую.
С фотографии на Варю смотрела… незнакомка, предупредившая о пожаре: тот же платок, та же плюшевая куртка, или как она называется, и даже юбка все та же… Приподнятая бровь, будто старушка чему-то удивляется.
— Расскажите о ней.
— Да и не знаю, что рассказывать. Прибилась по осени, почти не говорила, ходили раньше такие, нищенствовали. Да только она и не просила вроде. Не знаю, где ее бабка Фекла подобрала. Хотел председатель хлопотать, в розыск, что ли, подавать, но пришлая ни в какую. И вот ты, поди же, вроде и не понимала ничего, а тут сразу разобрала. Бабка Фекла говорила, что она добрая, все шептала что-то… Председатель наш во всем порядок любил, а перед бабкой этой, Странницей, не устоял. Сына она его спасла.
— Как сына? – голос Вари дрогнул.
— Что-то ты, девка, побледнела вся. Может родственница тебе?
— Нет, но дороже любой родственницы. Ксюшу мою спасла. Как бы ни она – сгорела бы Ксюша.
Александра Петровна долго молчала после рассказа Вари.
— Знать, правда, бабы говорили, неземная она. Два раза у нас детишек от смерти сберегала, а потом исчезла, будто не было. В первый раз отправились мальчишки на лед, а лед еще слабый, тонкий. Фекла хлопотала что-то, старушка эта в уголке на лавке сидела. Потом Фекла рассказывала: «Подлетает ко мне, кричит, за дверь толкает. «Буль да буль». Накинула я тулуп, побежала к речке. Бегу, да бабам у колодца кричу и рукой машу. Они за мной, тут уже и другие потянулись. И ведь успели, мальчишки и барахтаться уже устали». Обломило большую полынью, сразу трое под воду ушло. Среди этих пострелят – сынок председателя. А второй раз разбудила Лепехиных. Среди ночи в окно палкой стучала. Сноха-то чуть младенчика не приспала, малышка, будто, синеть уж начала. А вскоре пропала из нашей деревни, Фекла и не видела, как из дому ушла.
— Чтобы появиться в нашем городе… Сколько лет с тех событий прошло?
— Да уж больше пятидесяти.
— Мама, смотри, чудеса, — в комнату вбежала Ксюша, протягивая старую игрушку «Волшебный калейдоскоп».
— ЧУДЕСА, — повторила Варвара…
Елена Гвозденко
