У Ирочки Лариной загулял муж. Нет, сначала было всё очень даже неплохо: она — выпускница бухгалтерских курсов, он — молодой лейтенант, удачное распределение в южный городок у моря. Двое деток-погодок: Вероничка — 4 лет и 3-летний Илюшка. Вроде бы жить да радоваться, но вот тут-то всё и началось.
Сначала Вадик стал задерживаться вечерами неизвестно где и с кем, а потом, вообще, начал вести себя по-хамски: грубить, цепляться к каждой мелочи, строить из себя солдафона, отдавая приказы. Вот и в обед Вадик съел суп, второе и услышав, что Ирочка не успела сварить компот, рассвирипев, выбросил тарелку с остатками ганира в окошко.
А то, что Ирочка выбивается из сил с уходом за 2 детками, готовкой, глажкой и уборкой, он слушать не захотел. После его ухода Ирочка расплакалась. Не о таком муже она мечтала, ни о безжалостном солдафоне, а о чутком супруге и заботливом отце семейства... Женщина ведь расцветает, когда ей говорят слова любви и комплименты, они нужны ей как воздух, тогда ей всё по плечу, и все дела в радость. Ирочка чувствовала себя ненужной, забытой вещью, которую используют только по мере надобности, помыкая как прислугой, установив над ней диктат и безграничную власть.
В голове пронеслись тысячи мыслей о том, как такое могло случиться и кто же разлучница? Перебрав ближних знакомых, Ирочка вдруг вспомнила, как Вадик восхищался смазливой Томкой, женой соседа, устроившей из балкона оранжерею, потом мысли её переместились на продавщицу ближайшего магазина, потом на повариху солдатской столовой, тефтельки которой так смачно расхваливал Вадик, и новую жиличку с первого этажа, с надутыми губами и пятой точкой как у Дженнифер Лопес. От ревности у Ирочки ум зашёл за разум и она понеслась по этажам пятиэтажки, врываясь в квартиры молодых женщин, рыская под столами и кроватями, в надежде найти хоть какие-то улики нахождения у них своего мужа.
Теперь Ирочка с утра до вечера усердно драила, варила, кипятила, крахмалила и наглаживала мужчины сорочки, брюки и начищала его армейские ботинки. Но всё оставалось в лучшем случае незамеченным, а в худшем — обесценивалось, муж был холоден, как айсберг, из известной песни. Ирочка всё больше и больше чувствовала себя несчастной пленницей обстоятельств, загнанной в беспросвет.
В один из дней она так накрутила себя нервяками, что под натиском эмоций, включила плиту и засунув в духовку голову, решила умереть. Спасло её то, что вбежавший 3-летний сын, дергая её за подол и плача, так разошёлся в крике, что его визг через пелену бессознательности всё же дошёл до неё, как будто морок спал с глаз, и она в ужасе поняла, что только что собиралась оставить сиротами своих двух крох и ужаснулась содеянному.
Собрав чемоданы, взяв детей, она вышла за порог, звеня ключами, с трудом справляясь с заевшим замком. Вдруг отворилась соседняя дверь и Майя Борисовна, жена подполконика Румянцева, выглянула в парадное. — Ира, а куда вы собрались? Уезжаете? И вдруг вся накопившаяся и мучавшая боль Ирочки выплеснулась на соседку водопадом слёз. Майя Борисовна, ни слова не говоря, втащила Ирину к себе в квартиру.
Усадив Ирину на диван, сунув детям меховые игрушки в руки, присела рядом с ней. — Ирочка, я знаю вашу ситуацию, дом гудит, соседи шушукаются. Вам есть куда ехать? — ласково взяв Ирину за руку, проявляя участие, спросила она. — Да, вернусь к маме в Новосибирск. — Ирочка, я уж можно, по-соседски, на «ты»? Это ты из южного города повезёшь детей в Сибирь к маме-пенсионерке? Посадишь ей на шею двоих деток, пойдёшь сама ломить на работу, лет 20 будешь горбатиться, пока не вырастишь, не выучишь детей, не заработаешь грыж, а их отец, Вадик, будет на бережку моря полеживать с очередной красоткой? А чего это ты ему так много добра желаешь? А не малым детям и пожилой матери? Легко ли будет пожилой женщине с твоими детьми, и какую сейчас ты себе и ей жизнь спроецировала. Ведь женщине без мужа ох как нелегко детей растить.
Сейчас Ирочка, ты утрёшь слезы, пойдёшь домой, разложишь все вещи обратно в шкафчик и придёшь ко мне. Посмотри, какой мне сестра прислала шифоновый отрезчик, она вынула из комода материю: по голубому полю расметались нежные незабудки. — Мы снимем мерочки и состряпаем тебе новое платье. Сейчас лето, а ты носишь одно платье годами. Иди, раскладывай вещи, за детьми я присмотрю.
С этого дня у Ирины началась новая жизнь. Майя Борисовна привела её в салон, где работала женским парикмахером, где Ирочке нарастили ресницы и высветлили волосы, уложив кокетливым каскадом прядки. Потом они с Майей Борисовной занялись шопингом, выбрав для Ирочки 2 легких летних сарафана ярких расцветок. — Ирочка, — делилась с ней Майя Борисовна, — мужчины же они как дети, им всё яркое нравится, что в глаза бросается. Вот поговорка «дурачок любит красный клочок» это как раз про мужчин, у них зрение только яркие цвета фокусирует. И надо умело этим пользоваться.
Вот, продавщица в военторге, Маринка, ни кожи ни рожи, а лифчичик с пушапом не снимает, грудки свои прям в глаза всем мужикам тычет. Себя, Ирочка, нужно умело рекламировать. Жиличка с певого этажа, такую Опу нарастила, я же вижу, с утра на балконе 150 приседаний делает. Нужно себя любить и по жизни нести как дорогой подарок, ценный приз, тогда и отношение к тебе будет совсем иное.
Они останавились у прилавка с бижутерией. Покопавшись среди украшений, Майя Борисовна выбрала тонюсенькую цепочку с подвеской — голубой слезкой-бусиной, как раз под незабудковое платье для Ирины: — Вот, мой тебе подарок. И придёшь в салон, мы ещё чуть подколем тебе губки, чтоб они выглядели пухлее и притягательнее, и оформим бровки, сделаем «изумлённо приподнятые», или «ласточкино крыло», как у Ким Кардашьян. Лицо сразу будет выглядеть моложе и ухоженнее, хотя, ты и так молода, 25 лет, это разве возраст.
— Ой, Майя Борисовна, сколько вы для меня добра делаете, мне даже неудобно. — Удобно, удобно, у меня же дочка такая же как ты, тоже укатила в Санкт-Петербург с мужем. Вот и остались мы с Михал Михалычем теперь одни.
Майя Борисовна примеряла на Ирочку сметанное платье, закалывая его по фигуре булавочками и спросила: — Ну как, заценил Вадик новую прическу? — Да, Майя Борисовна, спросил, что, мол, ты новый халат купила? — Ничё се, да тут дело пойдёт туго. Стянув с Ирины платье и бросив его под строчку машинки, Майя Борисовна рассмеялась: — Мы пойдём другим путём, Ирочка, женщина в кружевах резко отличается от женщины в хэбэхах. Сегодня же ты выкинешь из гардероба бабушкины ночнушки, оставишь только шёлковые и капроновые прозрачные пеньюарчики и кружевное бельё и никак иначе. Ты услышала, меня!
Послушай женщину, которая прожила длинную жизнь в браке и набила кучу шишек. Я не хочу, чтобы ты их повторила. Вот слухай сюда: ты ни прислуга, ни прачка и ни кухарка. Мужчины, они не будут под микроскопом рассматривать твои накрахмаленные простыни. Им прежде всего красивая ухоженная женщина нужна, тогда на поварёшки и рубашки они закроют глаза. Веселая, смешливая, счастливая, а не несчастная, сопливая и занудливая.
Женщина должна быть милой кошечкой, использовать все женские штучки: сережки в ушках, кружевное бельё, шикарный капрон на ножках и интеллект глупышки, которая на любую их реплику смеёся и их расхваливает. Немногий мужчина может терпеть возле себя женщину с умом, превосходящим его ум. Это унижает, ранит, уязвляет его самолюбие. Ну, Ирочка, ну притворись дурочкой, неумелочкой, например, ты понятия не имеешь как гладить мужские брюки. Сделай ему три стрелки на брючине, в следующий раз он сам их гладить будет. Ну попеняй, что такими ногтиками чистить ботинки не можешь, что гель полопается. Он раз сходит в грязных, а потом сам их чистить начнёт. Ну скажи ему, что тебе на массаж нужно или к мастеру в салон, оставь ему детей, и иди, приучай мужа к дому, а себя к разгрузке и мелким радостям, из них складывается жизнь.
Они перешли на кухню. — Ирочка, я тебя научу, как сделать из мужа телёночка. Берёшь термос, если нет, то заварочник, и сыпешь туда травки: мяту или мелиссу, ромашку, зверобой, пустырник, плоды шиповника для витаминизации, укутываешь, настаиваешь и поишь мужа, потихоньку добавляя настой в чай. И увидишь у Вадика твоего пройдёт беспокойство, раздражительность, нормализуется эмоциональный фон и сама станешь намного спокойнее.
Она заварила травки, налила в чашечку настой и подала Ирочке: — Запомни, мужчина должен вкладываться в семью, в детей, иначе если жена всё делает, то он от свободы дуреет и всегда найдёт чем себя занять: гульками или пьянкой. Вон Васька Лебедев со второго этажа, тянет семью, в Людке своей души не чает. На двух работах, в четыре встаёт, двор метёт, потом завтрак готовить, потом детей в садик, сам на завод. Людка встаёт к обеду и на пляж, зато ножки, ручки, вся из себя, он над ней трясётся. Как-то хотел на работу её устроить к своему приятелю, в колбасный ларёк. Так она неделю проработала, 30 кг колбасы не досчитались, Васька потом за эту колбасу ещё 2 месяца расплачивался. Вот как умные бабы мужиков учат.
Поначалу они тоже ругались, что она дома ничего не делает, он её ударил или побил, она раз, и ухайдакала на 3 дня неизвестно куда, твои, мол, дети, ты и корми. Её нет. Он с детьми голодными, давай наваривать. Потом Людку по всему городку искать. Нашёл, пьяную привел, отмыл. И теперь уже не рыпается, с детьми возится и на работу, некогда пить, некогда гулять. Мужика потихоньку к дому надо приучать, иначе всю жизнь тягловой кобылой проживёшь, сопли на кулак будешь наматывать. Мужчина только то любит, во что пот и кровь свои вкладывает.
Хочешь, чтоб муж любил, сделай по-умному — претворяйся дурочкой, неумехой, размазнёй. Тогда он поймёт, что кроме него его дети никому не нужны, как их на дуреху оставить и будет домой бежать. Мужчина должен чувствовать себя главой семьи и брать ответственность за жену и детей. А ты маме хотела весёлую жизнь устроить, мама твоя слабая пожилая женщина, а муж силы немеряной, 90 кг живого веса, от свободы, которую ты ему создала, по бабам таскается.Ирочка, детей в садик устраивай, сама на работу выходи, одеваться будешь красиво, независима будешь, муж другими глазами на тебя смотреть будет.
Так Ирочка и сделала. Вышла на работу, расцвела, туфельки, платьице, причесочка, идёт ножки точеные переставляет, каблучками цокает цок-цок, стали на неё мужчины засматриваться да оглядываться. Так она с Аликом и познакомилась. На свидание он её пригласил, она и пошла. Щёчки румяные, на них ямочки заиграли, глазки заблестели, опять она себя желанной женщиной почувствовала. А Вадик почему-то теперь стал дома каждый вечер проводить, готовить стал, рубашки свои гладить и с работы Ирочку ждать. А Ирочка в парке с Аликом гуляет, он ей комплименты говорит, цветочки дарит, по кафе и кино водит. В выходной в гостиницу пригласил. Ирочка подумала: а почему бы и не пойти... Пришла.
Пока Алик в душе песни распевал, Ирочка легла на белоснежное бельё, осмотрела себя с ног до головы: тело шелковое Шанелью благоухает, маникюр на ручках, ножки атласные, за бельё всю зарплату ухнула. Зачем пришла? А вот захотелось мужу отомстить. А телефон в сумочке надрывается. Ирочка поднесла трубку к уху. -Ируся, ты где застряла? — Я в кофейне, по магазинам все ноги стёрла, дай, думаю, чашечку кофе выпью. — Говори адрес, я подъеду, тебя заберу. — Ой, не надо, Вадик, я уже на остановке, вот и автобус мой подошёл... Ирочка выпорхнула из номера на ходу застегивая босоножки, прикидывая, что телефонный звонок прозвучал как раз вовремя, остановив её у последней черты: ведь у неё любимая семья и любимый муж.
С той поры живут Ирочка и Вадим в любви и согласии. Хорошо, в общем, живут, чего и всем читателям желаю!
Автор: Ольга Котова
