«В октябре 1982 года у меня умер папа. Долго мучился. У него был рак желудка. Я очень сильно переживал. Папа для меня был всем. Он очень любил маму, меня и младшего братика. Когда папа умер, мне было 15, а братику 12 лет. Но до сих пор я помню похороны и все, что случилось после, как вчера…История, в общем-то, банальная и подобных историй можно услышать и прочитать во множестве, но… когда ЭТО происходит с тобой, — другое дело…
В ночь после похорон с нами в квартире оставалось много родственников, приехавших из других городов проститься с папой. Все очень устали и морально и физически, и поэтому очень рано легли спать. Утром, до обеда надо было проведать папу на кладбище (такой у нас в Сибири обычай). Помню, на папиной могиле очень сильно плакал, так жаль было отца, только вчера он еще был дома, пусть и мертвый, но я мог его видеть, он был рядом, и вот теперь – всё… никогда больше…
Прошло четыре дня, родственники разъехались, и мы остались одни со своим горем. Пошла череда обычных серых дней. Мама работала на заводе в бухгалтерии, приходила домой только после шести вечера, а мы с братиком учились – я в техникуме, брат в школе. Почему мы в ту ночь так долго не ложились спать – не помню. Мама сидела за столом на кухне, немного выпила, мы были рядом с мамой, просто сидели, ни о чем не говорили. Был первый час ночи. (Только не связывайте то, о чем я расскажу дальше с «полночью», «темным часом» и прочей дребеденью, всё гораздо проще…)
Я могу сказать точно! Практически до минуты, во сколько ЭТО началось! В 0.50! Мы жили в трехкомнатной квартире на первом этаже обыкновенной «хрущёвки», окно кухни располагалось рядом со входом в подъезд, и, поэтому, мы отчетливо услышали, как хлопнула подъездная дверь (тогда еще не было домофонов, кодовых кнопок и двери открывались свободно). Почему? Не могу сказать, но мы сразу, все: и мама, и брат, и я – поняли: это папа! Минуты две мы просто сидели, молча… Ох, как я испугался! Да и мама с братиком тоже…
Почему-то думалось: «Нет, не может быть, «пронесет»!.. Но…
В дверь несколько раз стукнули, не сильно так, но вполне явственно, и тут до меня дошло: в это время мой папа всегда приходил домой после второй смены! В 0.20 – заканчивалась работа, полчаса на дорогу…
Мама выбежала в коридор и к дверному глазку… Отец! Мы буквально завыли с братцем: «Мамочка! Не открывай!». Мама обернулась и к нам… Я не могу описать словами, что у неё было за лицо. Мама что-то хотела сказать нам, но не могла, она просто не знала, что делать. В дверь снова постучали. Скажу сразу: я – ничего не слышал, я выл, как блаженный, но мама потом рассказывала (не нам, а подругам) – за дверью папа попросил впустить его: «Тамара открой! Я очень устал и хочу есть!».
И тут с матери оцепенение сошло, она встала перед дверью и стала разговаривать с тем, кто был за нею: «Володя (так звали папу), уйди ты, ради Бога! Нельзя так! Ты не здесь живешь, ты детей пугаешь…», и еще что-то говорила-говорила, потом к глазку – нет никого! Мама нас с братом за шивороты, и за собой, в зал, в большую комнату, свет по дороге везде тушит: «А то, как на «выставке!».
Шторы в зале были задернуты, поэтому мы ничего не видели, но отчетливо слышали шум… ну как сказать? Ну, как будто кто-то на руках за подоконник подтягивается, чтобы в комнату с улицы заглянуть… Мы с братом уже не выли, а напротив, даже пискнуть боялись! Маму просто трясло.
Мы сидели втроем на диване, прижавшись друг другу, вернее, это мама нас к себе прижимала. Окна моей с братом спальни выходили на другую сторону дома, в палисадник… Через несколько минут, там, в нашей с братом комнате, послышался стук в окно, как, все равно, веточкой стучали, и отчетливо: «Сына! Сынок!» и, опять, как будто кто-то за подоконник цепляется, и влезть хочет. Кого он звал? Меня? Брата? Мать — в ту комнату, и опять: «Володя, уйди… прошу тебя… ты Ваню (это мой младший брат) напугал, чего тебе надо… уйди». И всё, закончилось, как и не было…
Мама рассказывала потом, что видела лицо отца за окном, ей показалось, что плакал он, как обиженные дети плачут, а вот глаз не помнит, не рассмотрела…
И еще: понимаю, можете сказать: 15 лет, здоровый парень, «полмужика», а вел себя, как детсадовский карапуз! Ну не знаю, испугался я очень… И не плевать мне было на то, кто обо мне что и как подумает. И тогда было плевать, и сейчас…
А наутро… Мама долго кому-то звонила. К обеду у нас была полная квартира родственниц, близких и не очень, старых и помоложе. На работу мама не пошла, а мы с братом не пошли на учебу. Потом очень долго, под предводительством моложавой, огромной, как шкаф, моей тетки Лены все мели квартиру вениками, брызгали водой, скребли углы, прятали папины вещи. К вечеру подтянулись после работы мужики, появилась водка, поставили большой стол и до позднего вечера поминали папу…
Много лет прошло… Ушла из жизни моя мама, уехал жить в другой город мой брат Иван. Видимся редко. Только на годовщины мамы и папы.
И не было в моей жизни больше ничего ТАКОГО-ЭТАКОГО. А эту ноченьку я запомнил на всю жизнь… Вот только отношение к происшедшему поменялось. Не страшно мне все ЭТО вспоминать, даже стыдно как-то; папу своего испугался… батю своего родненького… Это как он нас любил, если смог после смерти прийти!»
