Волшебный кулон

Как-то раз после работы я заехал в местный супермар­кет — нужно было хоть что-нибудь купить к ужину Много ли надо холостяку?

Наскоро похватав быстроза­мороженный гуляш, охлаж­денную пиццу и батон кол­басы, я подошел к полкам с хлебом.

Вот так всегда бы­вает: выбор огромный, а на­стоящего хлеба нет. То жесткий, хоть и с недавней датой изготовления, то мягчайший, но с подозрительно длинным сроком годности. Один бог ведает, что подмешали в тесто такого батона.

Пребывая в муках выбора, я краем глаза заметил старушку. Та стоя­ла перед полками с хлебом и считала мелочь, роясь сухоньким пальчиком в маленьком кошелечке.

— Сынок, погляди, сколько тут у меня? Я очки дома забыла, боюсь, не хватит денег на кассе. — Старушка протянула мне горсть монет.

— Ага, поглядим. — Я вытянулся в струнку, Вообще, я очень трепетно всегда относился к пожилым людям.

Особенно к тем, кто нищенствует на за­кате своей длинной и сложной жизни.

Бойко подхватив старушку под руку, я взял ее пустую корзинку и по­вел по магазину.

— Выбирайте, что вам еще нужно, я добавлю. — Накануне я получил очеред­ную зарплату и мог свободно потратить пару тысяч.

— Ну что вы... Ничего мне не надо, сынок! — Старушка упиралась.

— Знаю-знаю, но мы все же кое-что купим, — настаи­вал я, укладывая в корзинку пакет крупы, молоко, сыр, кол­басу, макароны...

— Ой, у меня нет столько денег! — Бабулька явно перепугалась.

— Да кто же о деньгах-то гово­рит? — улыбнулся я.

— Теперь на кассу.

Заплатив за старушку, я погрузил ее вместе с пакетами в машину и повез по названному адресу, выслуши­вая трогательные «спасибо» и «по­моги тебе Бог». По дороге мы успели познакомиться, она торопливо рас­сказала мне о ленинградской бло­каде, из которой ее, совсем малень­кую, вывозили по Дороге жизни, о тяжелых послевоенных временах, о работе на ткацкой фабрике, замуже­стве и трех детях, из которых выжила только младшая дочь.

— Пойдем, я тебя чаем угощу, Ва­нюш, — попросила Анна Васильевна, когда я доставил ее к подъезду.

Ну что мне оставалось? Моя но­вая знакомая жила в самой обычной хрущевке с тесным коридорчиком и малюсенькой кухней. Старые, тридцатилетней давности обои, фото в рамках, развешанные по стенам впе­ремежку с какими-то медалями и вымпелами.

«Это дочка моя занима­лась легкой атлетикой. Все ездила по соревнованиям. Потом замуж вышла и уехала на другой конец страны. Те­перь уже и она на пенсии...» — Анна Васильевна вздохнула.

Мы пили чай, рассуждали о до­броте, и моя новая знакомая по­ведала, что ей много попадалось в жизни очень добрых людей. К при­меру, мол, в блокадном Ленинграде голодные, замерзавшие люди тоже были способны на великодушие. Де­лились последним...

Анне Васильев­не было всего 8 лет, когда она встре­тила в холодном, почерневшем от горя городе одинокую женщину. Та долго смотрела на голодную худую девочку, одетую в рваное пальтиш­ко, потом взяла ее за руку и повела к себе домой. Накормив черными сухариками с кипятком, она достала из шкафа шкатулку с бог весть как уцелевшими украшениями. В один миг глаза девочки оживились и заго­релись огоньком.

— Ой, какая красота! — восхищен­но ахнула Анечка, взяв в руки кулончик с сапфиром. Подвеска перелива­лась в детских пальчиках, затмевая ад войны.

— Тебе нравится? — спросила женщина.

— Очень! — выдохнула Аня.

— Ну что же... Я дарю его тебе.

Только храни его, ведь он волшеб­ный! Держи всегда при себе, и он будет оберегать тебя от бед, помогать в ненастье.

Аня не поверила тогда доброй женщине — трудно верить в чудеса ребенку, у которого умерла от голода вся семья, — но кулончик взяла и тут же повесила на шею.

Через пару месяцев Аню вместе с еще несколькими десятками ребятишек сумели вывезти из города. Их везли ночью по хрупкому льду Ла­дожского озера, который страшно по­трескивал под колесами грузовика, и Аня крепко держала в замерзшей ру­чонке кулончик, мысленно повторяя: «Боженька, дай остаться живой». Он, казалось, грел руку, Аня даже задре­мала, но страшный треск привел ее в чувства: машина, следовавшая за ними, вдруг разом провалилась под треснувший лед, и только водитель едва успел выскочить из кабины...

А все сидевшие в кузове погибли. Вот тогда девочка и поверила в чудесную силу нежно-голубого камушка...

Война закончилась, Аня трепетно хранила свое сокровище. И в школе, и в институте носила кулон не сни­мая. На фабрике, куда пошла работать технологом, встретила будущего мужа, потом родила... И только вы­давая замуж дочку, отдала талисман ей — на счастье. Но не сохранила она материнский подарок, потеряла...

«И как только потеряла, посыпались на нее несчастья! — Моя собеседница вытерла слезы с морщинистой щеки.

— Муж рано погиб, ребенка родить не смогла, и живет одна как перст в своем Красноярске», — за­кончила рассказ Анна Васильевна.

«А мне вот до сих пор везет! — про­щаясь со мной, заявила старушка. — Вон каких мне людей судьба посыла­ет!» Она благодарно прижалась ко мне щупленьким тельцем и перекре­стила меня. Я обнял старушку и пото­ропился уйти, чтобы она не увидела моих слез.

Автор: МистическиеРассказы